Джон Кольер - Сборник новелл На полпути в ад

- Вот именно, - произнес он, - и мы сможем снимать друг друга в очереди за бесплатной похлебкой, а потом показывать это знакомым. Ты-то, если хочешь, можешь сниматься, но у меня своя гордость.

- А у меня свои бриллианты, - сказала она. - Мы сумеем на них прожить, пока ты будешь писать свою книгу, о которой вечно мне говоришь.

- Вечно говорю? - возразил он. - Я что-то плохо тебя понимаю. А впрочем, великое множество кретинов пишут книги, и те расходятся в сотнях тысяч экземпляров. Сколько, интересно, можно выручить за полмиллиона? Отнеси ко мне в кабинет пачку самой лучшей бумаги и предупреди всех, что меня нельзя беспокоить. Ах, будь у нас парочка идеальных детишек, ты бы могла проследить, чтобы они не мешали мне работать. Объяснила бы им, чем занят их папочка.

Вскоре он водворился у себя в кабинете, что произвело на всех знакомых должное впечатление. Время от времени он выходил к гостям и бродил среди них с отрешенным и утонченным видом. Единственная незадача заключалась в том, что отрешенность не оставляла его и тогда, когда он возвращался за письменный стол, так что ни единой строчки не появилось даже на самом верхнем листе из пачки самой лучшей бумаги: его перо выводило одни лишь профили. "У меня, очевидно, слишком художественная натура, - подумал он. - Я не питаю склонности к грубому сырью жизни, из которого творятся сюжеты. Я - воплощенный стиль. Книги не будет, мы станем нищими, и Дафна перестанет меня обожать. Нужно выйти в широкий мир и увидеть настоящую жизнь. Может, и сюжет подвернется".

Он вышел в широкий мир - стал посещать артистические кабачки Гринич-Виллидж{Район Нью-Йорка, облюбованный хиппи, студентами и художественной интеллигенцией.}, где увидел сплошь писателей, но очень мало настоящей жизни, не говоря уже о сюжетах - среди этой банды он не нашел ни единого.

В конце концов его занесло в самый дешевый я обшарпанный погребок - как раз такой, чьим завсегдатаем пристало быть человеку, у которого не пишется роман и нет денег, которого жена перестала обожать и который в силу всего этого почти расстался с надеждой обзавестись парой идеальных детишек.

Погребок был забит: не исключено, что в описанное малоприятное положение попадает много писателей. Амброзу пришлось сесть за столик к молодому человеку с внешностью бывалого кота, чьи уши изрядно пострадали в сотне безжалостных схваток. У парня была круглая голова, широкий нос, великолепные зубы и голодный взгляд. Рубашка на нем была рваная, а грудь украшала обильная поросль самых что ни на есть настоящих волос.

На руках у него кое-чего не хватало.

- Большой на правой, - объяснил он Амброзу, - мне одна дамочка отстрелила. Я свечку держал. В цирке. Номер на лошади. Всегда била без промаха, а тут взревновала. Этот палец достался кайману. А вот этот оттяпали свайкой. Третий помощник. Бунт на борту. Большой на левой отморожен. Пересекал Лабрадор на попутных санях. "Голосовал" в буран. Доголосовался. Шрамы - все от зубов. Одни от лошадиных, другие - от волчьих. Есть и от дамских.

- Вы, - изрек Амброз, - несомненно, повидали настоящую жизнь.

- И жизнь, и смерть, и рожденье, и страсть - все как оно есть, согласился тот. - А сейчас мне бы только увидеть бифштекс.

- Чего проще, там как раз один на плите поспевает, - заметил Амброз. Вы случаем не писатель?

- Второй Джек Лондон, - сказал молодой человек. - Только аферисты издатели против меня сговорились. Я им - и кровь, и пот, и любовь, и убийства, и все что хочешь. А они знай талдычат про стиль.

Последнее слово он произнес не без презрения в голосе.

- Стиль, - с укором возразил Амброз, - это девяносто девять процентов всего предприятия. Я сам стилист. Официант, несите-ка бифштекс сюда. Именно это вам и хотелось увидеть, не так ли?

- Спасибо, - сказал молодой человек.

- Не стоит, - ответил Амброз. - Можете как следует его рассмотреть. Я наделен способностью - если угодно, можете назвать это талантом - радовать моих знакомых, ибо я - прекрасный стилист. Я рассчитываю, что моя будущая книга разойдется полмиллионом экземпляров. Ешьте бифштекс - меня он не интересует.

- 0'кей, - сказал молодой человек и налег на еду.

- Вам, кажется, нравятся бифштексы, - продолжал Амброз. - Мне нужен в секретари человек с хорошим знанием жизни; скажем, что-то вроде подмастерья, какие были у старых мастеров, чтобы вчерне разрабатывать для меня сюжеты. У вас, похоже, неисчерпаемый запас жизненного сырца. У меня - неисчерпаемый запас бифштексов.

- Продаться?! - вскричал молодой человек. - За бифштекс? Мне? Ни за что!

- Гарантирую натуральную вырезку... - начал Амброз.

- Но... - прервал молодой человек.

- ... под соусом из шампиньонов. Жареных цыплят. Пирог на сладкое. Новую одежду. Удобное помещение. Может быть, доллар в неделю на карманные расходы.

- Подбросьте второй, - попросил молодой человек. - На один доллар дамочку в кино не сводишь.

- Разумеется, нет, - сказал Амброз. - Никаких дамочек. Все должно идти на сюжеты.

- Уж больно сурово, - заметил кандидат в соавторы.

- Вам решать, - поставил точку Амброз. Молодой, человек поколебался - и уступил. Не теряя времени, Амброз оплел его долгосрочным контрактом и доставил в свой домик на Лонг-Айленде. Перед женой он выдал его за секретаря, чтобы скрыть истинный характер сделки - из опасения, как бы правда не умалила ее обожания.

Молодой человек, которому очень шел его новый костюм, ел и пил с завидным аппетитом, отдавая должное всему, чем его угощали, за исключением шерри. От шерри он решительно отказался, потребовав коктейль.

- Смешай ему "Старика" {Коктейль из виски, горького пива, сахара и лимонной корочки.}, - приказал Амброз жене: у него было предчувствие, что коктейль поможет вызреть сюжету, полному жизни как она есть.

Красавица жена широко распахнула глаза и воззрилась сперва на мужа, затем на секретаря, а потом на коктейль, который украдкой пригубила, не в силах противиться искушению. "Какой дивный вкус! - подумала она. - И как прекрасна жизнь несмотря ни на что! Вот входит юноша, и у меня тут же появляется то, о чем я вздыхала. Не думаю, чтобы ему приходилось о чем-то вздыхать, - у него вид хозяина жизни. Он просто-напросто потребует свое. Или возьмет сам. О Боже!" И подала молодому человеку коктейль, который тот принял скромно и с благодарностью, однако как нечто принадлежащее ему по праву. Он выпил его с истинно мужской простотой и в то же время с глубоким, примитивным, бесхитростным удовольствием, причем стакан он держал вот так, голову запрокинул вот так - нет, я бессилен описать, как красиво этот молодой человек прикончил коктейль.

Все в доме пошло гладко. Амброз перестал волноваться. Его жена перестала вздыхать. Вскоре и сюжет подоспел - то, что нужно.