Джон Кольер - Сборник новелл На полпути в ад

- Танцующая голубка? - переспросил Дэнни. - Что это за штука такая - танцующая голубка?

Я рассказал ему о всемирной выставке и венчающем ее символе мира и свободы.

- Это надо же, - протянул Дэнни. - А ну-ка, ваша честь, запустите в нее камешком, что подле вашей руки. Пусть, эта бесстыжая подлетит повыше.

- Не смейте! - вскрикнул Раймер. - Неужели у вас нет ничего святого?

- Да, ваша правда, - согласился Дэнни. - Вдруг она - какая-нибудь ангелица небесная - упаси господи от греха!

- Тридцать четыре до доли дюйма! - воскликнул Раймер.

- Тридцать четыре? - повторил я. - Что тридцать четыре?

- Бедра, - объяснил он. - Тридцать четыре... двадцать пять... тридцать пять... Господи, само совершенство!

- Слушайте, - сказал я. - По-моему, вы перегрелись. Кроме голубей, тут никого нет.

- Посмотрите, как они летят, - показал он. - Корсеты и пояса - это моя стихия. Любой размер определю на глаз. Я был на всемирной выставке. Танцующую голубку я узнаю с одного взгляда, друг мой, даже если она и не танцует! А эта - вон какая танцовщица! Какая прелесть! Какая конфетка! Господи, да это же сама танцующая Венера! Смотрите, они улетают!

- Точно! - подтвердил Дэнни. - Да еще выстроились, будто правительственный самолет сопровождают.

- Извините, пожалуйста. - Раймер встрепенулся. - Я этого так оставить не могу. Чтобы эта прекрасная дама-невидимка вот так улетела из моей жизни ни за что.

С этими словами он подскочил и начал карабкаться за голубями, а те полетели еще быстрее. Застыв от удивления, мы увидели, как он споткнулся, упал, снова подхватился и со всех ног кинулся за улетающими птицами. Вскоре он исчез за маленьким кряжем.

- Когда-нибудь видали такое? - изумился Дэнни.

- Погоди, - остановил его я. - Он ведь может сорваться с утеса. Я побегу ему наперерез. А ты давай за ним, если он свернет в другую сторону.

Я поспешил к краю утеса, но Раймера нигде не было видно. Прождав довольно долго, я увидел, что снизу ко мне карабкается Дэнни.

- Лежит под скалой, бедняга, - сообщил он. - Совсем бездыханный, сердце еле бьется, а сам все бормочет свои цифры, будто святой отец молитву по четкам читает, да все что-то замеряет руками, будто рыбак какой, и плачет, как дитя малое. Что же это он, ваша честь, ума совсем лишился, или привиделось такое, чего и не представишь?

- Наверное, перегрелся на солнце, - предположил я. - Давай-ка отвезем его домой.

Осторожно ступая, мы спустились туда, где лежал Раймер. На него было жалко смотреть.

- Я все испортил, - сокрушался он. - Никакого подхода. Кинулся на нее как сумасшедший. Что она обо мне подумает!

- Поплыли домой, - сказал я.

В молчании мы погребли к большой земле. Когда вылезли на берег, он оглянулся на остров.

- Если бы она мне позволила! - В голосе его звучало неподдельное огорчение. - Хотя бы позволила объяснить!

- Идите к себе в номер, - сказал я, - и прилягте.

- Я и сам этого хочу, - признался он. - Ни на что другое сейчас не способен.

Он провел в номере весь день, и весь следующий, и следующий. На третий день я ненадолго отлучался. Вернувшись, спросил Дойла, все ли в порядке.

- Какой тут порядок, - сказал Дойл, - если он все причитает, как плакальщица над покойником. Я прислушался, стоя у основания лестницы.

- Ничего страшного, - успокоил я его, возвратившись. - Это он на свой манер песню перепевает: "Слиты воедино день и ночь". У этой песни хороший конец. Чувствую, он вот-вот очухается.

И правда, вскоре мы услышали на лестнице его шаги. Он был в превосходном расположении духа, словно вся скопившаяся за эти дни энергия вышла наружу.

- Боюсь, приятель, - заговорил он, - последние два-три дня я давил на вас мертвым грузом. Да, брат, подкосила она меня под корень, и это святая правда. Лежал как бревно, из головы все мысли прочь. Мистер Дойл, пожалуйста, отыщите мне побольше тростника или ивовой лозы, и пусть ваш Дэнни поможет мне построить маленькую западню, я уже придумал какую. Я заговорщицки подмигнул Дойлу, и он внимательно выслушал все просьбы Раймера.

- Поняли, что я задумал? - спросил меня Рай-мер. - Сделаю клетки двух типов, ловушки для птиц, какие мы делали на Среднем Западе, когда я был мальчишкой. В маленькую положу немного вареного зерна. Это для голубей. А большая ловушка будет для нее.

- А какая приманка? - поинтересовался я.

- Она ведь женщина, - пояснил он. - Божество, если угодно, но все-таки femme {Женщина (фр.).}. - С этими словами он вытащил из кармана кожаный футляр, открыл его, и нашим взорам предстали очень красивые маленькие часики, оправленные бриллиантами. - Купил в Париже, - скромно сообщил он. - Думал подарить одной молодой даме в Кливленде. Бедра, правда, у нее тридцать шесть. А здесь: тридцать четыре, двадцать пять, тридцать пять! Это и будет моя приманка. Она обязательно соблазнится. Как только она берет часики - тяну за веревочки, и все остальные голуби, черт их дери, оказываются в одной клетке, а она - в другой. Тут уж ей придется меня выслушать. Нет, нет, ничего безнравственного, вы не думайте. Я хочу предложить этой маленькой даме стать миссис Томас П. Раймер.

- Но если вы ее не видите... - начал я.

- Погодите, - перебил меня он, - я еще приглашу фотографов из студии "Макс фэктор", пусть ее снимают, это будет подлинная красота, да еще в цвете, понимаете? Это будет... - повторил он и вдруг запел первые строчки американского гимна. - Я думаю, патриотизм здесь вполне уместен. - Продолжая петь, он направился к сараю, и до конца дня оттуда доносился стук молотка.

На следующий день, занимаясь утренним туалетом, я случайно выглянул в окно и увидел, что от берега отчаливает лодка. На веслах сидел Дэнни, Раймер пристроился на носу, а на корме покачивались две немыслимых и огромных клетки-западни. Я окликнул мужчин. Раймер махнул мне рукой, и они поплыли к острову.

Вечером, возвращаясь в гостиницу, я увидел, что лодка уже на берегу, и прибавил шагу: как там Раймер?

Я застал его в баре, он был мрачен, перед ним стоял стакан с изрядной порцией виски.

- Что случилось? - спросил я.

- Не спрашивайте меня, что случилось, - отрывисто бросил он. Потом смягчился: - Ладно, скажу. Боюсь, эта маленькая леди хочет натянуть мне нос, и мне это не нравится.

- Что же она сделала? - спросил я.

- Я велел Дэнни высадить меня на острове, - продолжал он, - а самому отплыть и ждать неподалеку от берега, чтобы она не очень стеснялась. Я расставил свои клетки, приманки, зашел за скалу и принялся ждать. Скоро птицы прилетели, давай кружить да пикировать, и все на скорости - прямо цирковой номер, загляденье, ну и моя красавица в середине, знай себе хлопает вовсю крылышками, чтобы от остальных не отстать. Ну, увидели они мои ловушки, обороты сразу скинули. И она, вижу, заинтересовалась.

- Ну, ну, дальше, - подбодрил его я.