Курт Воннегут - Конфидо

— Ты не ослышалась, — сказал новый Генри, — целый миллиард! Это по шесть долларов с прибора для каждого мужчины, женщины и ребенка в Соединенных Штатах.

— Я хочу понять, что это за голос в приборе, — сказала Элен.

На секунду Элен забеспокоилась.

Генри отмахнулся от вопроса и сел за стол.

— Что-то происходит с тем, как соединяются уши и мозги, — сказал он с полным ртом, — пройдет время, пока это поймут. Сейчас главное запустить Конфидо в продажу и начать жить, а не существовать.

— Это мы? — спросила Элен. — Этот голос — это мы сами?

Генри пожал плечами.

— Я не думаю, что это Бог, и вряд ли это Голос Америки. Почему бы не спросить самого Конфидо? Я оставлю его сегодня дома, у тебя будет прекрасная компания.

— Генри, разве мы прозябали?

— Конфидо так не считает, — Генри встал и поцеловал жену.

— Хорошо, я думаю, все-таки не прозябали, — сказала она рассеяно.

— Черт меня возьми, если мы не начнем сейчас! — сказал Генри. — Мы должны это самим себе. Конфидо так сказал.

Элен была в трансе, когда кормила двоих детей и отправляла их в школу. Она пришла в себя только после того, как ее восьмилетний сын Пол заорал в переполненном школьном автобусе: «Эй, мой папа сказал, что мы будем богаты, как Крез!»

Когда дверь школьного автобуса закрылась за ним и его семилетней сестрой, Элен опять погрузилась в забвение в кресле-качалке перед кухонным столом, ни в раю, ни в аду. Ее путаные мысли выходили наружу через небольшое отверстие, где фильтром был Конфидо, который лежал рядом с немытой посудой.

Зазвонил телефон. Это был Генри, который только что добрался до работы.

— Как дела? — спросил он, сияя.

— Как всегда. Только что запихнула детей в автобус.

— Как проходит первый день с Конфидо?

— Я его все еще не включала, Генри.

— Тааак. Давай-ка. Мне нужно проверить товар. К ужину я жду полный отчет.

— Генри, ты еще не уволился?

— Единственное, что мне помешало — отсутствие печатной машинки, — засмеялся он. — Человек в моем положении не увольняется, просто сказав об этом. Он увольняется документально.

— Генри, подожди, пожалуйста, всего пару дней?

— Зачем? — недоверчиво спросил Генри. — Куй железо, пока горячо.

— Просто, чтобы быть в безопасности, Генри. Пожалуйста!

— А чего бояться? Он работает как часы. Он лучше, чем телевидение и психоанализ вместе взятые. Не беспокойся, — Генри начал раздражаться. — Включи Конфидо и перестань волноваться. Он специально для этого сделан.

— Я, просто, считаю, что нам надо побольше о нем узнать.

— Да, да, — невероятно раздраженно сказал Генри. — Хорошо, хорошо, да, да. Увидимся.

Элен расстроилась из-за того, что испортила Генри настроение. Она стала злиться на себя и, чтобы показать свою преданность и доверие, включила Конфидо, вставила наушник и стала заниматься домашними делами.

«Что же это такое, все-таки? — подумала она. — Что такое Конфидо?»

— Твой способ заработать, — ответил Конфидо.

Это все, что Конфидо говорил о себе. Она переиначивала вопрос несколько раз за весь день, и каждый раз он говорил, что деньги приносят счастье.

— Как сказал Кин Хаббард [1], — шипел Конфидо, — бедность не позор, но большое свинство.

Элен засмеялась, хотя слышала эту цитату раньше.

— Послушай, ты ... — сказала она. Все ее аргументы были ничтожными. Конфидо умел говорить так, что она всегда с ним соглашалась, несмотря ни на что.

— Миссис Боверс, Эле-ен, — позвала снаружи миссис Финк, их соседка, чья дорожка проходила вдоль спальни их дома. Финк заводила двигатель своей новой машины под окном ее спальни.

Элен перегнулась через подоконник.

— Я здесь, — сказала она. — Вы отлично выглядите. Это новое платье? Оно подходит к вашему лицу. Большинство женщин не могут носить оранжевый.

— Потому что у них лица, как у салями, — отрезал Конфидо.

— А что вы сделали с волосами? Мне нравится. Подходит к овальному лицу.

— Как заплесневевшая купальная шапочка, — продолжил Конфидо.

— Я собираюсь в центр, может вам там что-нибудь надо? — спросила Финк.

— Как здорово, что вы обо мне заботитесь, — поблагодарила Элен.

— И тут мы вместе подумали, что она хочет поболтать о своей новой машине, новой одежде и новой прическе, — сказал Конфидо.

— Я, кажется, я немного поторопилась, потому что Джордж собирается забрать меня на обед в Бронзовую Комнату, — сказала Финк.

— Мужчина должен время от времени уходить от своей секретарши к жене, — сказал Конфидо. — Редкие раздельные каникулы сохраняют романтику многие годы.

— Ты не одна, дорогая? — спросила Финк. — Я тебя отвлекаю?

— Эээээ, одна, — ответила Элен.

— Ты себя так ведешь, как будто слушаешь кого-то или что-то.

— Я? — спросила Элен. — Странно. У тебя богатое воображение.

— Воображение, как у кабачка, — парировал Конфидо.

— Мне надо спешить, — сказала Финк, заводя свой великолепный двигатель.

— Не пытайся от себя убежать, — сказал Конфидо. — Это невозможно, даже на Бьюике.

— Спасибо, спасибо, — ответила Элен.

«Она действительно прекрасна, — сказала Элен мысленно Конфидо. — Я не понимаю, зачем ты говорил такие отвратительные вещи».

— Ааааааааа, сказал Конфидо. — Вся ее жизнь направлена на то, чтобы другие женщины себя чувствовали двухцентовыми монетами.

«Хорошо, ей больше ничего не остается, но она безобидная».

— Безобидная, безобидная, — сказал Конфидо. — Конечно, она безобидная. Безобидность ее мужа и всех остальных совсем сломала ее. И, если ты пришла к такому великодушному выводу, что же ты оставила для себя? Что же ты думаешь про все окружающее?

«Все, я больше не хочу с тобой разговаривать», — сказала Элен и потянулась за наушником.

— Почему нет? — спросил Конфидо. — У нас с тобой вся жизнь впереди, — захихикал он. — Не начнут же такие сварливые старушки, как герцогиня Финк, высыхать и умирать от зависти, если Боверсы пустят ей немного пыли в глаза. Так? Это докажет ей, что добро и честность приходят первыми на длинных дистанциях.

«Добро и честность?»

— Ты, ты и Генри, ей-богу. Вот кто. Кто же еще?

«Это лишь противные соседские слухи про Финка и его секретаршу», — подумала она.

— Да? Нет дыма...

«И он вовсе не лгун».

— Посмотри в эти хитрые, голубые глаза, посмотри на эти толстые губы, созданные для сигар, и повтори это.

«Вот-вот, — думала Элен. — Хватит. Это безосновательно».

— В тихом омуте черти водятся, — сказал Конфидо и замолчал на мгновение. — Я говорю не только про Финков. Все соседи — тихая вода. Честное слово, кто-то должен написать об этом книгу. Возьми весь квартал, начни с Крамеров. Почему, когда на нее смотришь, ты думаешь, что она самая тихая и благообразная...

— Ма, ма, эй, мама, — позвал сын Элен через несколько часов. — Ма, ты заболела? Эй, мама!