Милан Кундера - Вторая тетрадь смешных любовных историй

Потом он обнял ее. Она обрадовалась, что хоть сейчас окончательно прекратится эта несчастная игра и они будут снова вдвоем, такими, какими были всегда и какими любили друг друга. Она хотела поцеловать его, но он снова отвернул ее голову, повторяя, что целует только тех, кого любит. Она громко расплакалась. Но его исступленная страсть постепенно овладела и ее телом, которое заставило замолчать боль души. На постели были теперь два тела, полностью слитые в сладострастном порыве, но чужие друг другу. Сейчас случилось именно то, чего девушка всю жизнь больше всего боялась и чего избегала: страсть без чувства и без любви. Она понимала, что переступила запретную границу, но тянулась теперь к ней без возражений, полностью причастная ей. Лишь где-то далеко в уголке подсознания она ужасалась тому, что никогда раньше не чувствовала такого наслаждения и столько наслаждения, как сейчас -- за этой границей.

12.

Потом все кончилось. Молодой человек оставил девушку и протянул руку к длинному шнуру над кроватью -- погасить свет. Ему не хотелось видеть ее лицо. Он понимал, что игра закончилась, но возвращаться к прежним, привычным отношениям не хотел: он боялся этого возвращения. Лежал сейчас в темноте рядом с девушкой, стараясь не касаться ее тела.

Через некоторое время он услышал ее плач. Рука девушки несмело, по-детски коснулась его руки: коснулась, отпрянула, снова коснулась. Потом послышался ее умоляющий, плачущий голос: она нежно звала его по имени и говорила:

-- Я это я, я это я...

Он молча, не двигаясь, слушал это грустно бессодержательное утверждение, в котором неизвестное определяется тем же неизвестным.

А она заплакала еще отчаяннее и, рыдая, снова и снова повторяла эту трогательную и наивную тавтологию:

-- Я это я, я это я, я это я...

Молодому человеку пришлось призвать на помощь сочувствие (призвать издалека -- под рукой его не было), чтобы успокоить девушку.

Впереди у них было еще тринадцать дней отпуска.

1. Сколько, мадмуазель? (фр.)