Гейвин Лайелл - Темная сторона неба

"Одиссей? А он в какой авиакомпании работает?" Забудем об этом. Кстати, половина проблем у этого человека возникала оттого, что другие люди старались втравить его в неверное дело. А, черт с ним, это так, плохая шутка.

- Смотри, ничего не ешь, - сказал Кен, - если тебе там будут предлагать. Нам надо стащить все это добро на борт и скорее мотать оттуда. - Он захлопнул книжечку. - Я надеялся, у них тут карта острова есть. А ты уверен, что мы сможем там сесть?

- Я тогда сажал там "Дак".

Кен кивнул. В наушниках слабо послышалась Лука, лениво двинулась стрелка радиокомпаса.

Пройдено 370 миль, в данный момент мы отклонились от курса примерно на 20 миль к югу. Кен поколдовал над навигационным измерителем и объявил:

- В хвост нам дует приличный ветер: направление - примерно с запада, скорость - более тридцати миль в час. Наша путевая скорость - двести двенадцать узлов. Возьми на десять градусов левее, держи пятьдесят семь, и около семи сорока мы вернемся на курс.

Я лег влево и стал выдерживать курс с точностью до градуса.

Времени было 7.27, облака начали роиться вокруг нас, мягкие и пушистые. Подойдя к ним поближе, мы увидели, что они во внутреннем движении, прямо-таки бурлят. Справа и слева от нас отдельные валы поднимались под двадцать тысяч футов. Где бы ни находился сейчас фронт, это он оставил после себя след.

Не нравилось мне все это. Густота облаков наращивалась слишком быстро, но про то, где находится фронт, это нам ничего не говорило. Он мог быть и слабеньким где-то сразу за горизонтом, а мог идти с прежней силой в полутора сотнях миль впереди нас. Я взглянул на карту и ничего утешительного не увидел. Мы находились милях в двухстах от Афин, слишком далеко для приема по радио.

- А у тебя есть радиотелеграф на борту? - спросил я.

Кен с удивлением посмотрел на меня.

- Есть, а что?

- В половине Афины передают сводку. Хочу попробовать связаться.

- А голосом не услышим?

- Не на таком расстоянии. По тому, как развиваются события, мы можем оказаться внутри фронта, прежде чем нам кто-то что-то успеет сказать. Где у тебя это включается?

Кен изучающе смотрел на облака.

- Ты не прочтешь морзянку на их скорости, они передают для профессионалов-операторов.

- Я читаю двадцать слов в минуту. Так где эта чертова штука включается?

- Под радиостанцией. Раньше, насколько я помню, ты не мог читать двадцать.

- Я же сказал тебе: с тех пор я многому научился.

Однако мы оба прекрасно понимали, что двадцать - это не скорость. Я надеялся, что афинские операторы ещё не как следует проснулись для больших скоростей.

Я включил радиотелеграф и приглушил радиостанцию.

- Пока я буду записывать, лучше веди ты. А скажи мне, зачем тебе телеграф, если ты не умеешь читать?

- Брать пеленг, когда мы вне радиуса слышимости радиостанции. - Кен положил руку на штурвал. - Управление принял.

Наушники радиотелеграфа ожили. Я тихо крутил ручку, пока не попал на частоту, как мне подумалось, Афин. Слышались отдаленное жужжание и потрескивания. Я прибавил звук и стал ждать, когда секундная стрелка на моих часах дойдет до ровно 7.30.

Точки-тире начали забивать треск, они слышны были вполне отчетливо, чтобы я мог разобрать позывные. Потом эти звуки растворились в треске.

Я надвинул наушники поплотнее на уши и стал осторожно подстраивать радиотелеграф. Мы находились не близко от Афин, но не так далеко, чтобы это имело значение для приеме на радиотелеграфе.

Опять появились точки-тире, и я начал записывать. Погода идет в закодированном виде, поэтому слова не доступны непосредственному логическому восприятию. Я уже был вполне опытным в этом отношении и не торопился с ходу пытаться распознать смысл передаваемого.

Через пять минут у меня заболели уши, листок бумаги покрылся знаками, словно я упражнялся в алгебре. Я подумал, что тут хватит материала для нас. Кен заглянул ко мне и поинтересовался:

- Ну и чего там хорошего?

- Чуть-чуть подождать надо.

Я выбрал данные из трех точек, наиболее заинтересовавших меня: это сами Афины, Ханья на Крите и Пилос на Адриатическом побережье Греции. Их я и начал расшифровывать.

Из афинской передачи я многое упустил, но для общего впечатления хватало и того, что было: у них стояла по-прежнему ясная погода, местами облачность. В Ханье было почти то же самое, ветер от юго-восточного до восточного.

Пилос находился гораздо западнее и ближе к нам. Там-то и был фронт. Давление там понизилось до 980 миллибар, дули шквалистые ветры с сильным дождем, видимость составляла один километр, густая облачность опустилась до пятисот футов от земли. Но сообщение о направлении и скорости ветра я упустил.

- И чего там хорошего? - снова спросил Кен.

- Такое впечатление, будто кто-то гонит на нас вал. Дай мне карту.

Он оставил штурвал и передал мне планшет с картой. Я пристроил карту на коленях, и меня стало охватывать беспокойство.

Летя прямым курсом, мы так над морем и дошли бы до Саксоса. Но примерно в

70 милях от него нам надо было пройти между южной частью греческого материка и Критом. Это был хороший, широкий пролив, если не считать, что кто-то как нарочно набросал там островов - это было характерно для всех морей вокруг Греции.

И вот там-то и находился фронт.

Запустив руку в волосы, я сидел и делал карандашом кое-какие вычисления. Если придерживаться своего курса, мы едва разойдемся с южной оконечностью самого северного острова Цериго, высшая точка которого составляла 1660 футов. Между этим островом и следующим крупным островом к югу, Антикифирой, есть пролив расстоянием восемнадцать миль. Только и между ними есть островок - кусок скалы под названием Пори, слишком маленький, чтобы на нем ещё была проставлена отметка высоты, но вполне вероятно, насколько я знаю греческие острова, что он торчит из моря футов на пятьсот.

Таким образом, у нас оставался узкий канал между Цериго и Пори. В хорошую погоду пройти там - никаких проблем, и в плохую на высоте в десять тысяч футов - тоже никаких проблем. Но не когда там идет фронт и мы должны поднырнуть под него на высоте в пятьсот футов при скверной видимости и сильном боковом ветре. К тому же, когда сверху над нами будет плотный слой грозовых туч, у нас будут слабые шансы получить радиопеленги.

Кен спросил:

- И где это будет?

- Вот посмотри. Принял управление.

- Передал управление.

Я положил руку на штурвал и почувствовал тепло и влагу от руки Кена. Другой рукой я передал ему карту. Он поизучал её некоторое время, а затем спросил:

- Но до этого острова, Саксоса, это ведь не дойдет? Мы там сядем?

- Если долетим. А если мы действительно хотим быть богатыми, почему бы нам не вернуться в Ливию и не украсть там нефтяную скважину?