Чадравалын Лодойдамба - Прозрачный Тамир

- Если бы ты хоть раз стоял на вершине высокой горы и посмотрел бы оттуда на мир, о многом бы ты подумал иначе, - ответил Тумэр и как бы между прочим спросил: - У кого теперь ты батрачишь?

- У Итгэлта.

- У него есть сын Хонгор?

- Да. А ты его знаешь?

- Не только знаю. Это он помог мне избавиться от Бадарчи. Ну, ничего. Дорога у мужчин длинная, как-нибудь постараюсь отблагодарить его за услугу.

Еще до рассвета Тумэр уехал, а утром к Эрдэнэ как ни в чем не бывало зашел Итгэлт.

- К тебе кто-нибудь приезжал ночью? - спросил он.

Эрдэнэ, не поднимая глаз, ответил, что заезжал незнакомый человек.

Итгэлт улыбнулся. Чуткий даже во сне, он услышал, как к юрте Эрдэнэ кто-то подъехал и как Долгор готовила ужин. Он встал, неслышно подкрался к юрте и подслушал весь разговор. Так он узнал, что знаменитый сайнэр Тумэр младший брат Эрдэнэ. Узнал он и о том, что Хонгор помог Тумэру убежать. Это его обрадовало - теперь Тумэр не причинит его семье вреда.

- Эрдэнэ, зачем говоришь мне неправду? Ведь я все знаю, это же был Тумэр. А Хонгор даже дал ему мой дэл. А ты говоришь, незнакомый человек. Итгэлт как-то недобро рассмеялся.

- Что ж мне делать? Я должен это скрывать.

- Осторожность никогда не мешает. Но ведь, кажется, Тумэр неплохой человек? Хорошо бы с ним познакомиться, - неожиданно сказал Итгэлт и вопросительно посмотрел на Эрдэнэ.

Эрдэнэ понял, что Итгэлт не шутит.

- Если он еще заедет, я вас познакомлю, - охотно согласился Эрдэнэ.

- Хорошо было бы в восточном аймаке раздобыть быстроногого коня. Ведь нам так нужен производитель. Что, если попросить об этом Тумэра?

- Так ведь он пригонит ворованного!

- А кто об этом узнает, если коня пригонят издалека? К тому же, если бояться ворованного, на этом свете не разбогатеешь. - Итгэлт звонко рассмеялся.

В юрту вместе с Долгор вошла Дулма. Она попросила у Долгор головной платок и уже собиралась выйти, как Итгэлт язвительно спросил:

- На какой надом идешь?

- А я, может, и без надома хочу кому-нибудь понравиться, - ответила Дулма и, передернув плечами, вышла.

Холодный ветер не помешал Дулме и Тумэру встретиться и на этот раз. Вот уже несколько дней Тумэр проводит в лесу, неподалеку от хотона Итгэлта, и каждый день встречается с Дулмой. О чем они только не говорят! Тумэр внимательно слушает молодую батрачку, которая совсем разуверилась в людях и которой в двадцать лет уже опостылело жить. И он никак не может понять, как такая красивая молодая женщина может быть несчастлива. А Дулма, затаив дыхание, слушает рассказ Тумэра о его жизни, похожей на старинные легенды о бесстрашных баторах.

- Увези меня отсюда, возьми с собой.

- Сейчас не могу, но ровно через год я буду здесь и увезу тебя, Дулма.

- Зачем ты говоришь неправду? Ведь ты обманываешь меня, как и все мужчины, которые меня добивались?

- Нет, Дулма, я говорю правду. Я сдержу свое слово. А ты жди меня. Тумэр взял ее руку и нежно погладил.

- Неужели это правда?

- Да, Дулма, правда, верь мне.

Дует холодный ветер, падают на землю крупные снежинки, черные тучи нависают над лесом. Но Дулме и Тумэру хорошо, тепло. Это от взаимного чувства любви, так неожиданно вспыхнувшего в сердцах батрачки и отважного конокрада.

Все теперь радовало Дулму на земле: и пожелтевшие деревья, и сухой степной ковыль, и покрытые снегом горные вершины.

22

Обоз из двадцати воловьих упряжек медленно поднялся на покрытую снегом вершину.

Мычание хайнаков напоминало звуки больших медных труб. Три разных по величине колокольчика, прикрепленных к последней подводе, позванивали всякий на свой лад, но мелодично.

Это шел обоз Итгэлта с топленым маслом, жирным каймаком, сушеным творогом, войлоком, шкурами домашних животных.

Если монголы вообще отличаются умением готовить замечательные молочные продукты, то жители Тамирской долины славятся среди монголов. Молочные продукты из Сайдванского хошуна на ургинских рынках ценятся выше.

На передней подводе, запряженной белым как снег хайнаком с черными рогами, поджав ноги под себя, сидел Эрдэнэ. Он уже привык к медленной езде на хайнаках, раньше-то ему приходилось водить лишь верблюжьи караваны. Однако, съездив несколько раз на волах, он оценил преимущество этого транспорта. На стоянках не было нужды ни разгружать животных, ни вновь грузить на них вьюки. Надо было лишь распрячь волов и пустить их пастись, а самому сразу же отдыхать. Теперь Эрдэнэ считается одним из лучших обозных, владеющих искусством водить головную подводу.

Но в Урге Эрдэнэ никогда не был и дороги туда не знал. Зато хайнак, который в течение нескольких лет ходит в головной телеге, хорошо знает этот путь и сейчас важно и уверенно идет впереди обоза.

Обоз поднялся на перевал. Далеко в голубой дымке показались высокие шатры храма Жансрайсэг. Головной хайнак без всякого знака остановился. Эрдэнэ слез с подводы и с тайным трепетом смотрел на расположенную среди четырех гор Ургу. Потом смиренно сложил ладони и прошептал молитву. К нему подъехал Итгэлт. Всю дорогу он ехал верхом.

- Вот она, Урга нашего богдо! - Спешившись, он тоже помолился.

Когда на перевал поднялась последняя подвода, все повозочные, упав на колени, в экстазе зашептали молитвы.

- Ну, я поеду вперед, - сказал Итгэлт, - а вы, когда доедете до Хамбынского обона*, заночуйте там. Утром трогайтесь дальше. Я направлю навстречу вам проводника. Ты, Эрдэнэ, будь осторожен, здешние воры - мастера на все руки, так что не зевай.

______________

* Обон - священная гора, возле которой проезжавшие складывали дары.

Итгэлт обычно приезжает в Ургу на сутки раньше обоза. За это время он успевает договориться о продаже товаров и находит грузы на обратный путь. В Урге он бывает каждый год, и поэтому у него здесь много знакомых.

Обоз двигался медленно, но к вечеру был уже у южного подножия Хамбынского обона и остановился на старом стойбище, где останавливался всегда.

Ночь прошла спокойно. К утру волы отдохнули, а когда пришло время трогаться в путь, приехал нанятый Итгэлтом проводник.

И на этот раз Итгэлт быстро закончил все дела. В течение двух дней все товары были проданы. И уже на третий день, взяв грузы для торговых фирм Луу-гунского и Ханундэрского монастырей, обоз отправился в обратный путь.

Итгэлт и Эрдэнэ задержались в Урге еще на несколько дней, рассчитывая догнать обоз верхом.

Прежде при совершении торговых сделок Итгэлт на счетах и денежных бумагах ставил свои условные знаки, вызывая этим насмешки и шутки. Теперь с ним был Эрдэнэ, который и вел все торговые записи и расчеты. А сам Итгэлт при этом держался так, будто и он уже осилил эту премудрость. Некоторые даже стали подумывать - не обучился ли Итгэлт грамоте?