Чадравалын Лодойдамба - Прозрачный Тамир

На четвертый день Итгэлт отправился с Эрдэнэ во дворец богдо помолиться и получить святое благословение. Когда они вошли в приемную дворца, там уже было полно паломников.

- Его светлость сегодня занят важными государственными делами и благословение рукой давать не будет. Сегодня благословение будет святым перуном. Те же, кто внесет в казну пятьдесят ланов и захочет получить благословение от святой руки, должны прийти завтра, - объявил в приемной толстый лама в красном шелковом дэле.

- Придется вам, наверно, прийти завтра? - шепотом сказал Эрдэнэ.

- Если веришь, не все ли равно, какое будет благословение, - ответил Итгэлт и, достав кошелек, набитый серебряными янчанами и русскими рублями, вынул один янчан с изображением дракона, а кошелек спрятал за пазуху. Эрдэнэ тоже достал один янчан и зажал его в руке.

К паломникам вышел старый лама, держа привязанный к длинному хадаку перун. За ним шел молодой лама с медной тарелкой для сбора денег. Паломники устремились навстречу ламам. Итгэлт и Эрдэнэ вместе со всеми тоже двинулись вперед. Как только Итгэлт положил янчан на тарелку, перун коснулся его головы. Эрдэнэ хотел последовать примеру хозяина, но когда он разжал руку, монета прилипла к ладони и на тарелку не упала. Лама, державший тарелку, подумал, что Эрдэнэ хочет взять деньги, быстро отдернул тарелку, и янчан со звоном упал на пол. Эрдэнэ даже не успел нагнуться - монету вмиг подобрал черномазый мальчишка, который тут же исчез в толпе. Пришлось Эрдэнэ раскошелиться еще раз.

Наши паломники возвращались не спеша. Впереди ехали еще двое.

- Говорят, другой конец хадака от перуна богдо привязывает к ноге любимого журавля, которого держит в своих покоях, - сказал один всадник.

- Не говори глупостей. Ведь это священный хадак богдо. Вот покарают тебя боги за такие речи.

- Но ты же не видел? - возразил первый и громко рассмеялся.

Итгэлт сделал вид, что не слышал этого разговора.

- Я двенадцатый раз уже получаю благословение, - сказал он. - Наверное, поэтому несчастья проходят мимо моего дома.

Эрдэнэ был тоже безмерно рад, что удостоился благословения святым перуном.

В тот же вечер Итгэлт повел Эрдэнэ к известному ургинскому богачу Юндэну. Юндэн, приглашая Итгэлта, с которым он был знаком уже много лет, решил удивить сельского скотовода изысканными кушаньями, для чего пригласил повара-китайца.

- Ты, Эрдэнэ, держи себя достойно, ургинцы любят посмеяться над наивными людьми. Ничему не удивляйся, веди себя так, будто все, что у него есть, ты давно повидал. В общем, бери пример с меня, - говорил Итгэлт по дороге в гости.

Гости Юндэна уже собрались. Большая шестистенная юрта сплошь была устлана коврами. По обеим сторонам очага стояли длинные деревянные столы. В юрте пахло подогретой молочной водкой, кислым кумысом и пряным китайским табаком дунсом.

Итгэлт поздоровался и уселся в западной стороне на первом месте. Перед ним поставили жирный бараний крестец, как бы подчеркивая этим важное положение гостя. Ниже Итгэлта сел с супругой черноусый чиновник военного министерства, Чулун, а еще ниже - лама Аюши из Восточного хурэна, который занимался меновой торговлей. И только после ламы сел Эрдэнэ. С восточной стороны на первом месте сидел сам хозяин, возле себя он усадил высокого Даржа-батора, рядом с которым посадили старого чиновника министерства внутренних дел Довчина с молоденькой женой Гэрэл, увешанной драгоценностями.

Перед началом обеда гости потчевали друг друга табаком, затем пили чай. И только после этого подали водку, и Итгэлт стал делить крестец. Эта процедура была уже знакома Итгэлту, и он безукоризненно с нею справился. Потом принесли холодные закуски: морские травы, грибы, блюда из жареного мяса и супы. Но вот перед Итгэлтом поставили тарелку с квадратиками какого-то кушанья. Итгэлт посмотрел на блюдо и, обращаясь к Эрдэнэ, сказал:

- А это мы с тобой уже ели в Пекине, на заезжем дворе. Помнишь?

- Угу, - улыбаясь, пробурчал Эрдэнэ.

"О, они, оказывается, были в Пекине", - разочарованно подумал хозяин.

- А этим нас, кажется, потчевали в нанкинском ресторане на рынке, сказал Итгэлт, отведав еще одно кушанье.

- Да, кажется, в Нанкине, - входя в роль, ответил Эрдэнэ.

"Смотри, они и в Нанкине были", - с завистью подумал Юндэн.

Гости заметно повеселели, водка исправно делала свое дело. Принесли музыкальные инструменты, начались песни. Первый пел Эрдэнэ. У него был красивый густой баритон. Его пение всем понравилось.

- Его голос звучит, как флейта Чжан-лина*, - сказал Чулун.

______________

* Чжан-лин - герой старинного китайского романа.

Ни Итгэлт, ни Эрдэнэ никогда и не слышали о Чжан-лине, но, не желая показать своего невежества, Итгэлт снисходительно сказал:

- О да, вы определили верно...

- А вот, когда мы под командой нашего всемогущего богдо... - начал вдруг Даржа-батор, перебив Итгэлта.

Даржа-батор получил звание героя и гуна за участие в войне против Китая. Сейчас он служил в гвардии богдо, командуя полусотней. Этот старый вояка любит рассказывать о былых сражениях, и о чем бы при нем ни заговаривали, он всегда переводит беседу на военную тему. Вот и сейчас, не обращая внимания на окружающих, он стал вспоминать былое.

- Так вот, когда мы кинулись в атаку против черных войск, сабли так и засверкали. Головы маньчжуров покатились, как кочаны капусты. Я сам зарубил шестерых и забрал их оружие. Если бы не этот дурацкий договор трех держав, мы бы под покровительством богдо уже прошли Внутреннюю Монголию и сражались за Великой китайской стеной, - гудел басом Даржа-батор.

- Зря говоришь, - надменно улыбаясь, перебил Довчин. - Если бы мы не заключили договора, белый царь перестал бы давать нам оружие и нас бы разбили. И не было бы нашей автономной Монголии.

- А по-моему, не все так думают, - вступил в разговор Чулун. - Все наши племена, объединившись, создали свое государство и не унывали от недостатка сил и средств. Наоборот, сражаясь с черными войсками, они защищали свою родную землю и одерживали победу за победой. И как можно отдать чужестранцам Внутреннюю Монголию, где живут наши единокровные братья, и сделать их рабами иностранцев?

- Верно! И тот, кто за чины и титулы поставил свою подпись под договором, в котором утверждается, что земли наших предков отныне становятся территорией иностранного государства, изменник, опозоривший свой род на веки веков, - горячо поддержал Чулуна Даржа-батор.

- Вы не знаете тонкостей государственной политики. Его светлость богдо одобрил этот договор, и вы не имеете никакого права подвергать его критике, - не унимался Довчин.

- Это такие, как вы, готовые и родину продать за титулы, вскружили голову его величеству и добились заключения этого унизительного договора, отпарировал выпад Чулуна Даржа-батор.