Джеймс Макферсон - Поэмы Оссиана

"Сыны могучих мужей, - он промолвил, - вы возвращаете дни старины, когда я впервые сошел с волны в многоводный дол Сельмы. Я стремился вослед Дут-мокарглоса, обитателя бурь океанских. Отцы наши были врагами, мы сошлись у излучистых вод Клуты. Он бежал от меня по морю, а мои паруса неслись ему вслед. Ночь меня сбила с пути, застигнув среди пучины. Я приплыл к королевским чертогам, к Сельме, где обитают высокогрудые девы. Фингал со своими бардами и Конлох, десница смерти, встретили нас. Я пировал три дня в чертоге и видел там синие очи Эрина, Рос-крану, чадо героев, светоч племени Кормака. Не без чести ушел я оттуда: короли подарили щиты Кар-улу, они висят высоко в Кол-амоне в память о прошлом. Сыны королей отважных, вы возвращаете дни старины".

Кар-ул приготовил дуб пирований. Он снял два навершия с наших щитов. Он положил их в землю под камень, чтобы они вещали геройскому племени. "Когда загрохочет битва, - молвил король, - и нашим сынам доведется встретиться в гневе, племя мое, может быть, взглянет на этот камень, уготовляя копья. "Разве наши отцы не встречались в мире", - скажут они и прочь отложат щиты".

Ночь сошла. Осененная длинными кудрями, явилась дочь Кар-ула. Сливаясь со звуками арфы, голос раздался белорукой Кольна-доны. Омрачился Тоскар на месте своем, увидев любовь героев. Она сошла на смятенную душу его, словно луч на океан мрачно-бурный, когда озарит он, прорвавшись сквозь тучу, пенистый гребень волны.*

* Следующий далее эпизод полностью утрачен или, во всяком случае, передавался так неисправно, что его нельзя включить в поэму.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Поутру мы пробудили леса и устремились по следу косуль. Они полегли у привычных своих потоков. Мы возвращались долиною Кроны. Из лесу юноша вышел со щитом и копьем без острия. "Откуда, - молвил Тоскар из Луты, - сей луч прилетел? Обитает ли мир в Кол-амоне вокруг Кольна-доны, прекрасной владычицы арф?"

"Близ многоводного Кол-амона, - молвил юноша, - Кольна-дона прекрасная прежде жила. Она там жила, но теперь ее путь в пустынях с королевским сыном, с тем, кто сердцем ее завладел, когда блуждало оно в чертоге".

"Чужеземный вестник, - молвил Тоскар, - приметил ли ты воителя путь? Он должен пасть, отдай мне щит твой горбатый". В гневе схватил он щит. Дивно вздымались пред ним перси девы, белые, словно лебеди грудь, плывущей по быстронесущимся волнам. То была Кольна-дона, владычица арф, дочь короля! Прошедшей ночью ее голубые глаза обратились на Тоскара, и любовь ее воспылала.

ДОПОЛНЕНИЯ

ОССИАН В РУССКОЙ ПОЭЗИИ

I

И. И. Дмитриев

ЛЮБОВЬ И ДРУЖЕСТВО

Священно дружество! о коль твой силен глас!

Под тяжким бременем недугов злых страдая,

В унынии души отрад не ожидая,

Уже я навсегда хотел забыть Парнас;

Уже не строил больше лиру;

Не воспевал на ней ни друга, ни Плениру;

Лишь только, на нее взирая, воздыхал

И слезы из очей безмолвно проливал.

Но днесь твои, мой друг, приятнейшие строки,

Как будто животворны соки,

Влияли жар и силу вновь

В мою, уже хладевшу, кровь

И к музе паки обратили,

С которою меня дни мрачны разлучили.

Покорствуя тебе, долг дружества плачу,

Внемли: я петь стихи печальные хочу.

Божественным владевый даром,

Бессмертный Оссиан, высокий сей певец,

Дермида предал со Оскаром

Потомству дружбы в образец.

И в склонностях, и летах равны,

Сии два друга были славны

Согласием их душ и мужеством равно.

Узнав их, всякий мнил, что сердце в них одно.

В сражениях они друг друга защищали

И вместе лавры пожинали.

Примерной дружбы их узла

И самая любовь расторгнуть не могла.

Уллином в мир произведенна,

Комала, красотой небесной одаренна,

По смерти дней своих творца,

Который низложен Оскаровой рукою,

Была назначена судьбою

Пленить героев двух сердца.

Уже они клянут тот день, который славой

Их подвиг увенчал,

Когда толь сильный враг от их меча упал;,

Уже, исполненны любовною отравой,

Во славе счастия не зрят

Их счастие в любви: ее боготворят.

Довольно ль за отца, Комала! ты отметила?

Но, ах! сим тень его лишь больше раздражила?

Героев ты пленя, познала горший плен.

Оскар, которым твой родитель умерщвлен,

Кто б мог вообразить? - Оскар тебе любезен!

Вотще ты хочешь быть сама к себе строга,

Вотще желаешь зреть в Оскаре ты врага!

Увы! среди любви рассудок бесполезен!

"Оскар! - Дермид в слезах ко другу так вещал.

Оскар! кляни меня: я твой соперник стал

Комалу я люблю!.. Но ты пребудь спокоен;

Ты счастлив в ней, я нет...

Вкушай плоды любви, а я оставлю свет;

Умру, слез дружества достоен!

Мой друг! в последний раз ты мне послушен будь:

Возьми свой меч и им пронзи несчастну грудь!"

"Что слышу? - рек Оскар, сугубо изумленный.

Ужель Дермид меня способным чает быть

Кровь друга своего дражайшую пролить?

Бывал ли таковой злой изверг во вселенной?

Дермид! хотя ты мне совместник по любви,

Но я лишь помню то, что ты мой друг: живи!"

"Мне жить? Ах, нет! мне век уж не прелестен.

Рази меня, доколь невинен я и честен!

Рази!.. Иль хочешь ты меня толь низким зреть,

Чтоб выю я простер под недостойну руку,

Дабы со срамом умереть?

Оскар! не множь мою ты муку,

Дай смерть рукой своей, и верь мне, что она

Пребудет для меня и для тебя славна".

"Дермид! ты требуешь... О, горестная доля!..

Зри слезы... Что сказать? Твоя свершится воля...

Но что! ужели ты с бесславием умрешь?

Как агнец, выю сам под острие прострешь?

Нет, смерть твоя должна быть смертию героя!

Ступай, вооружись, назначим место боя!

Сражен твоей рукой, безропотно паду

Или, сразя тебя, сам путь к тебе найду".

Уже они текут на брег шумящей Бранны,

Где были столько крат победой увенчанны;

Остановляются, в слезах друг друга зрят,

Безмолвствуют; но, ах! сердца их говорят!

Объемлются - потом, мечами

Ударив во щиты, вступают в смертный бой.

Уже с обеих стран лиется кровь ручьями;

Уже забвен был друг - сражался лишь герой.

Но чувство дружества Оскара просвещает:

Оскар, воспомня то, что друга поражает,

Содрогнулся и свой умерил пылкий жар.

Дермид же, в смерти зря себе небесный дар,

Отчаян, яростен, опасность презирая,

Бросается на меч, колеблется, падет

И, руки хладные ко другу простирая,

С улыбкой на уетах сей оставляет свет.

Оскар, отбросив меч, очам его ужасный,

Источник пролил слез и горько восстенал:

"Кого ты поразил рукой своей, несчастный?

На труп взирая, он вещал.

Се друг твой, се Дермид, тобою убиенный!

А ты, ты, кровию Дермида обагренный,

Еще остался жив? Оскару ль то снести?

Умри, злодей, умри!.. Комала, ах! прости!"

С сим словом путь к своей возлюбленной направил,