Мария Романушко - Вырастая из детства

Под одной обложкой оказалось две повести. «Степь» – про девочку, которая помогала своему отцу-революционеру. Да, я тоже бы так могла. Мама права, я похожа на эту девочку на обложке.

А вторая повесть называлась – «Нелло и Патраш». Про мальчика и собаку. Про их дружбу. Про их трудную жизнь. Про то, как они любили друг друга. И про то, как они замёрзли холодной ночью… В обнимку. Пытаясь согреть друг друга…

Когда мама дочитала до этого места, мы все стали плакать. А я плакала так сильно, что меня не могли утешить, и бабушка даже стала ругать маму, зачем она купила ребёнку такую трагическую книжку, что я и так нервная и ни к чему мне такие переживания. А мама плакала и говорила: разве она знала заранее?…

Теперь это моя любимая книга. А Нелло и Патраш – самые дорогие существа на свете.

Они для меня – не книжные, а реальные, настоящие.

…Сижу в ледяной комнате с замороженными окнами и грею над электроплиткой картинку. Картинку из книжки. На которой – Нелло и Патраш в последнем объятии…

Грею картинку и плачу… Я бы всё отдала, чтобы они согрелись и ожили. Всё бы отдала! Но мне и отдать-то нечего… Я бы с радостью отдала свою жизнь. Только я не знаю, как это сделать. Я люблю этого мальчика по имени Нелло и эту собаку по имени Патраш. Я их очень, очень люблю. И я не знаю, как мне теперь без них жить…

Нелло и Патраш – первые, кого я потеряла в жизни. Смерть вошла в мою жизнь. Переживание утраты наполнило сердце тоской и безнадёжностью. Ужасно… ужасно… как всё ужасно!… Ужасно чувствовать своё бессилие и невозможность что-либо изменить. Впервые в жизни я переживаю смерть тех, кого люблю.

Тоска и безнадёжность.

Грею над электроплиткой картинку и плачу…

Мама подарила мне лыжи. Это было вечером в субботу. Первые лыжи в пять лет.

Утром в воскресенье я взяла лыжи и вышла во двор. Было холодно, мела позёмка. Никого во дворе не было. Я надела лыжи, оттолкнулась палками и… с удивлением обнаружила, что ездить на лыжах – это так просто!

Я проехалась по двору туда-сюда. А потом отправилась в степь. Куда же ещё ехать на лыжах?

Огромная белая степь до горизонта лежала передо мной… И я поехала. В сторону горизонта… Снег был такой приятный, рассыпчатый, лыжи так и скользили по нему…

А небо между тем темнело, ветер усиливался, колючий и резкий, так что дышать становилось всё труднее. Но у меня и в мыслях не было остановиться, повернуть назад. Наверное, впервые в жизни я испытала настоящий азарт. Я изо всех сил работала палками, и мне было жарко!

А ветер всё усиливался… посыпался снег… и ветер гнал его по степи, как волны, как паруса… Здорово! И я неслась по этому океану всё вперёд и вперёд, не оглядываясь… Это была уже настоящая метель… И вдруг из метели возникли фигуры. Человек пять. Солдаты. Все, как и я, на лыжах. Они ехали со стороны лагеря. Наверное, охранники. Кому же ещё быть? Сегодня воскресенье, в воскресенье у солдат выходной, и они бегают по степи на лыжах. Всё ближе, ближе… Слышен шорох лыж по снегу…

И вот они окружили меня и так странно уставились на меня, как будто никогда не видели девочек на лыжах. А один спрашивает:

– Девочка, ты что, ОДНА здесь?

– Да. Одна.

– Тебя родители отпустили ОДНУ?!

– Да, отпустили.

– А ты, вообще, где живёшь-то?

– Вон там, в крайнем доме, – говорю я, и показываю палкой в сторону дома.

А дом далеко-далеко… такой маленький, еле видный в метели… Ничего себе, как я далеко уехала!

– Ты можешь заблудиться, смотри, какая метель начинается… Замёрзнешь тут. Давай, мы тебя проводим до дома.

Очень не хотелось возвращаться, но я и сама немного испугалась, когда увидела, как далеко уехала.

Так мы и доехали до моего дома: я и пятеро солдат. Как будто почётный караул.

– Ну, как? Получается ездить на лыжах? – спросила мама.

– Получается.

И – ничего не сказала больше. Ни про то, как далеко заехала в степь, ни про солдат. Я подумала: скажу – и меня больше не пустят на лыжах!

К тому времени я уже немного разбиралась в психологии взрослых. Понимала, что не обо всём им надо говорить.

Я училась быть скрытной.

Долгая уральская зима… Морозы порой трещат такие, что носа на улицу не высунешь. Но я не скучаю.

Зимой я ещё больше сдружилась с Володей и Толиком. Я часто хожу к ним играть. Беру с собой свои любимые настольные игры – растительное лото и электровикторину. У мальчиков тоже много настольных игр. У них есть другое лото – старинное – в такое лото любили играть соседи на Философской улице – летом, во дворе…

Всем играющим раздаются карточки, а ведущий вынимает из холщового мешочка симпатичные пузатенькие бочоночки с циферками, он выкрикивает число, и у кого на карточках это число есть, то оно закрывается. Очень простая игра, главное – хорошо в двухзначных числах разбираться…

Ещё разные другие игры были, где нужно бросать кубик с пятнышками и двигать свои фишки по карте с разными приключениями и испытаниями…

Фишечки были такие симпатичные, разноцветные: красная, зелёная, жёлтая и голубая. Ещё лиловая и белая. Такие гладенькие, приятные на ощупь…

А на карте, на таком большом поле, нарисованы разные препятствия: то в яму твоя фишечка проваливается и пропускает два хода, пока не выберется, то, наоборот, на лодке по ручью начинает быстро-быстро передвигаться, обгоняя соперников… То ещё что-нибудь с ней происходит. Главное – набор приключений каждый раз получается новый, неожиданный. И во всём виноват кубик с пятнышками! Очень интересно.

Мы можем целый день так играть. Иногда и тётя Валя, и бабушка к нам подключаются. И даже мама, придя с работы. Это удивительно: никогда прежде ни мама, ни бабушка со мной ни во что не играли. Ну, книжки иногда читали, это да. Но чтобы играть!…

Это была единственная в моей жизни зима, когда мы ВМЕСТЕ ИГРАЛИ.

И я запомнила, как это здорово – когда взрослые и дети уравниваются в возрасте, когда все переживают из-за своих фишечек…

…Потом, со своими детьми, я наигралась в настольные игры от души!

И не только в настольные. Я всегда готова была бросить любое дело – ради игры. Потому что это так здорово – сидеть рядышком, дышать одним дыханием и переживать из-за своих фишечек… Или вырезать вместе. Или лепить. Или лечить плюшевых зверушек…

Может, ничего важнее на свете и нет. Важнее вот этих общих переживаний, общей радости.

Интересно, а мои дети будут когда-нибудь, в своей взрослой жизни, вспоминать наши совместные игры?… Как я вспоминаю ту морозную оренбургскую зиму, расцвеченную фишечками, карточками и бочоночками…