Сомерсет Моэм - Пустячный случай

- Как так?

- Пьет.

- Говорят, и к наркотикам пристрастился, - заметил Кеннинг.

- Я тоже слыхал об этом. Опиум, кажется. Так и ноги протянуть недолго.

- Если не образумится, потеряет место.

- Я ничего не понимал, - продолжал Лоу. - Кто угодно мог так опуститься, только не он. Джек Алмонд был настоящий англичанин и джентльмен в полном смысле слова. Оказалось, что Уолтон возвращался вместе с ним на пароходе из отпуска. Алмонд сел на корабль в Марселе. Настроение у него было мрачное. Но это понятно. Многие испытывают то же, покидая родину и возвращаясь к работе. Он много пил. И это иногда бывает. Но Уолтон сказал про него странную вещь - он выглядел так, будто жизнь в нем угасла. Это сразу бросалось в глаза, ведь прежде жизнь била в нем через край. Раньше мы думали, что в Англии у Джека Алмонда оставалась невеста, и теперь на корабле стали поговаривать, что она дала ему отставку.

- Я тоже так решила, когда Артур мне рассказал об этом, - заметила миссис Лоу. - Нельзя же уезжать от невесты на пять лет.

- Как бы то ни было, но все верили, что, занявшись работой, Алмонд встряхнется, но этого, к сожалению, не случилось. Он опускался все ниже. Его многие любили и пытались спасти, уговаривали его взять себя в руки. Но все без толку. Он просил оставить его в покое. Стал резок и груб, этого никто не ожидал - так он раньше был мягок со всеми. Уолтон сказал, что он стал совсем другим, - его словно подменили. Алмонда перестали принимать у губернатора, а потом и в других домах. Леди Ормонд, жена губернатора, была снобом и знала, что Алмонд из хорошей семьи, и она, конечно, отказала ему от дома только тогда, когда он совсем уж сбился с пути. Да, он был славный малый, этот Джек Алмонд. Было обидно, что с ним стряслась такая беда. Я искренне жалел его. Но не мог же я в самом деле потерять из-за этого аппетит и не спать по ночам.

Спустя несколько месяцев я сам оказался в Сингапуре и, зайдя в клуб, осведомился о нем. Работу ои так-таки потерял: он частенько не появлялся в конторе дня по два, по три. Мне рассказали, что кто-то устроил его на Суматру управляющим на каучуковой плантации в надежде, что вдали от Сингапура с его соблазнами он выправится. Понимаете, его до того все любили, что не могли так просто примириться с его судьбой. Но все напрасно. Он пристрастился к опиуму. На Суматре он пробыл недолго и скоро опять появился в Сингапуре. Я слышал, что его нельзя было узнать. Прежде он был таким щеголем, таким элегантным. А теперь бродил по улицам Сингапура грязный, в лохмотьях, с одича-лым взглядом. Несколько старых друзей собрались в клубе и решили что-нибудь предпринять. Они еще надеялись спасти его!

Послали его в Саравак. Не помогло: он не желал, чтобы его спасали. По-моему, он сам хотел погибнуть, и как можно скорее. Затем он исчез, говорили, что он вернулся в Англию. Так или иначе, но скоро о нем позабыли. Вы, наверное, знаете, как легко затеряться человеку в Малайе. Вот почему, найдя в вонючей китайской халупе труп белого, одетого в саронг, заросшего бородой, я и подумать не мот, что это Джек Ал-монд. Ведь я не слыхал о нем уже много лет.

- Только вообразите, что он пережил за эти годы! - сказала миссис Лоу, и в глазах ее заблестели слезы, потому что у нее было доброе и жалостливое сердце.

- Загадочная история, - сказал Лоу.

- Почему? - спросил я.

- Уж если ему суждено было погибнуть, отчего это не случилось раньше, в его первый приезд в колонии? Пять лет все шло хорошо. Как нельзя лучше. Пусть его сгубила несчастная любовь. Так отчего он был здоров и доволен жизнью, когда рана еще была свежа? Все те годы он был весел, как птица: казалось, у него нет никаких забот. Он стал другим, вернувшись из Лондона.

- Значит, в эти полгода что-то произошло, - заметила миссис Лоу. - Это же ясно.

- Мы никогда этого не узнаем, - вздохнул Лоу.

- Но можем предполагать, - усмехнулся я. - Вот когда на помощь приходит писатель. Хотите, я расскажу вам, что произошло в Лондоне, как это мне представляется?

- Рассказывайте!

- Первые пять лет живительным источником для него была жертва, которую он принес. У него было сердце рыцаря. Он поступился всем, ради чего стоит жить, чтобы спасти любимую женщину. Он пребывал в постоянном экстазе. Он по-прежнему боготворил ее. Любят многие, перестают любить и снова любят. Но есть люди, которые живут всю жизнь только одной привязанностью. Таким, очевидно, и был Джек Ал-монд. Он был счастлив на свой лад, сознавая, что пожертвовал собой ради женщины, которая была достойна его жертвы. Она всегда присутствовала в его мыслях. И вот он поехал в Англию. Он все так же любил ее и не сомневался, что и она продолжает любить его, как раньше, сильно и верно. Зачем он вернулся? Быть может, надеялся втайне, что она не будет дольше противиться своему чувству и согласится бежать с ним. А может, ему достаточно было узнать, что он все еще ей дорог. Конечно, их встреча была неизбежна - они вращались в одном кругу. И он вдруг увидел, что больше ничего для нее не значит. Вместо пылкой, влюбленной девочки он встретил холодную, искушенную жизнью светскую даму. Он понял, что она никогда не любила его так, как он думал. Стал подозревать, что она, хладнокровно все взвесив, заставила его пойти на жертву. Он видел ее на балах, спокойную, невозмутимую, окруженную поклонниками. Он понял, что те благородные качества, которые он находил в ней, были созданы его собственным воображением. Она была обыкновенной женщиной, которая поддалась минутному влечению. Страсть остыла, и она вернулась к своему привычному образу жизни. Имя, богатство, положение в обществе, светские успехи - вот что только имело для нее цену. А он потерял все: друзей, привычную обстановку, блестящее будущее, возможность применить свои способности. Потерял все, что составляет смысл жизни! И ничего не получил взамен. Да, было от чего сойти с ума. Его ловко одурачили, и он не перенес этого. Ваш приятель Уолтон сказал правильно, да вы и сами это заметили: Джек Алмонд выглядел так, словно жизнь в нем угасла. Так это и было. Ему все теперь было безразлично. Но самое худшее, пожалуй, состояло в том, что, не заблуждаясь более относительно леди Кастеллан, он продолжал любить ее. На мой взгляд, нет ничего более трагичного, чем любить человека всем сердцем, любить, несмотря на все попытки вырвать эту любовь, и знать, что человек этот недостоин твоей любви. Вот отсюда и опиум. Чтобы одно забылось, а другое помнилось. Я говорил долго и наконец замолчал.

- Все это одни предположения, - сказал Лоу.

- Не спорю, - ответил я. - Но они не противоречат ходу событий.

- Мне кажется, он не был сильным человеком. Иначе он мог бы бороться и победить.

- Может быть. Может быть, некоторая слабость всегда идет рука об руку с таким обаянием. Может, любить так беззаветно и преданно способны лишь немногие. Может, он и сам не хотел бороться и победить. Я не берусь судить его.