Андрэ Моруа - Прометей, или Жизнь Бальзака

Литературный Париж утомлял Бальзака и вызывал в нем отвращение. "Какая все это грязь!" Он писал Чужестранке (весьма несправедливо), что Виктор Гюго, "женившийся по любви и ставший отцом прелестных детей, ныне тешится в объятиях недостойной куртизанки". Он, Бальзак, благодарение Богу, избежал этой трясины, ибо небо даровало ему нескольких друзей с возвышенными сердцами: это Dilecta, дама из Ангулема (Зюльма Карро), живописец Огюст Борже, сестра Лора, а теперь к ним прибавилась милая Чужестранка. Ах, пусть она почаще пишет ему!

"Умоляю, расскажите мне подробнее, так ласково и вкрадчиво, как вы умеете, о том, как течет ваша жизнь, час за часом; позвольте мне как бы стать очевидцем всего. Опишите мне места, где вы живете, все, вплоть до обивки мебели... Пусть мой мысленный взор... обращаясь к вам, повсюду вас находит; пусть видит вас склонившейся над вышиванием, над начатым цветком; пусть всякий час следует за вами. Если бы вы только знали, как часто усталый мозг жаждет отдыха, но отдыха деятельного! Как благотворны сладостные мечты, когда я могу сказать себе: "В эту минуту она там-то или там-то, она смотрит на такую-то вещь!" Ведь я считаю, что мысль способна преодолевать расстояния, что у нее достаточно силы, чтобы побеждать их! В этом мои единственные радости, ибо жизнь моя наполнена непрерывным трудом".

И каким трудом! Побуждаемый стремлением создать колоссальный памятник и постоянной нуждой в деньгах, Бальзак подписывает договоры уже не на отдельные романы, а сразу на серии романов: Гослен будет издавать "Философские этюды", Мам - "Этюды о нравах". Но, несмотря на свою невероятную работоспособность, писатель не в силах выполнить взятые обязательства. Он обещал десять томов. Но хотя он работал днем и ночью, всякий раз оказывалось, что книга не готова к сроку. И тогда Бальзак прикладывал поистине нечеловеческие усилия.

Бальзак - Зюльме Карро:

"Надо вам сказать, что я погружен в неимоверный труд. Я живу как заводная кукла. Ложусь в шесть или семь часов вечера, вместе с курами; в час ночи меня будят, и я работаю до восьми утра; потом сплю еще часа полтора; затем легкий завтрак, чашка крепкого кофе, и я вновь впрягаюсь в упряжку до четырех часов дня; затем у меня бывают посетители, или я сам куда-нибудь выхожу, или принимаю ванну; наконец я обедаю и ложусь спать. Такую жизнь мне придется вести целый месяц, в противном случае невыполненные обязательства поглотят меня. Доходы растут медленно, а долги неуклонно увеличиваются. Правда, ныне я уверен, что у меня будет большое состояние, но надо набраться терпения и работать еще года три; надо переделывать, исправлять, во всем добиваться монументальности; какой неблагодарный, ни для кого не заметный труд, к тому же без ощутимых результатов".

Ко всему еще женщины беззастенчиво отнимали у него столь драгоценное время. Нет, не госпожа де Кастри: "Неслыханная холодность постепенно пришла на смену чувству, которое я считал страстью, охватившей сердце этой женщины: ведь она в начале нашего знакомства вела себя достаточно благородно". Но зато герцогиня д'Абрантес, например, спрашивала у Бальзака, жив ли он еще, и сетовала, что так редко видит его. Благоразумная Зюльма заклинала писателя остерегаться супругов Жирарден: "Он просто спекулятор... А она бездушна... Если бы вы по-прежнему общались с людьми простыми и здравомыслящими, как мы, насколько вы были бы счастливее, пусть даже ваши произведения утратили бы от этого некоторые свои краски!" Друзья всякого писателя неизменно советуют ему не видеться ни с кем, кроме них. Доктор Наккар уже в который раз настоятельно рекомендовал Бальзаку отдохнуть. И писатель провел в Ангулеме вторую половину апреля и первую половину мая 1833 года.

А в Париже Бальзака снова ожидали крупные неприятности. Новый журнал, "Эроп литерэр", предложил к его услугам свои страницы; Бальзак согласился и отдал туда "Теорию походки", блестящую вещицу в духе Лафатера; для этого журнала он готовил и новую "Сцену провинциальной жизни" - роман "Евгения Гранде". Издатели Гослен и Мам пришли в ярость от такого вероломства и в негодовании потрясали невыполненными контрактами. Мам порвал с Бальзаком все отношения и обратился в коммерческий суд. Бальзак в отместку поступил совсем по-ребячески: он отправился к типографу Барбье (его бывшему компаньону, в чьи руки перешла затем их общая типография), чтобы рассыпать набор "Сельского врача". В этой войне писатель был обречен на поражение, ибо право было не на его стороне. Тогда он попросил Лору д'Абрантес, которой в свое время представил издателя Мама, ныне выпускавшего ее произведения, вмешаться. По уверениям госпожи д'Абрантес, она защищала Бальзака, "как сестра защищала бы любимого брата". Она убеждала издателя, что "Сельский врач" - самая прекрасная книга на свете. В награду она хотела, чтобы Бальзак навестил ее, приехал бы как-нибудь в ее уединенное жилище "в час, когда день уже угасает, а ночь еще не наступила... Приезжайте же поскорее, а главное - рассчитывайте на меня, как на лучшего своего друга". Но он не приехал и даже не поблагодарил ее, а поступил совсем уж нелогично - отверг посредницу, к которой прежде обращался за содействием.

Бальзак - герцогине д'Абрантес:

"Вы оказали мне дурную услугу, заговорив о моем произведении с отвратительным палачом, чье имя Мам; на его совести кровь и банкротства многих, теперь он хочет прибавить к слезам разоренных им людей горе еще одного труженика. Разорить меня он не может, ибо у меня ничего нет, и он попытался меня очернить, он терзал меня. Я не еду к вам потому, что не хочу встретиться с этим висельником..."

Такая несдержанность не шла на пользу Бальзаку, и третейские судьи признали, что он не прав. Писатель утешился, размышляя о славе, которую принесет ему "Сельский врач", наконец-то вышедший в свет 9 сентября. "Право же, думаю, что я могу умереть спокойно, ибо я подарил своей стране великое произведение. По-моему, книга эта стоит больше многих законов и выигранных сражений. Это - Евангелие в действии". "Сельский врач" не был обычным романом. Доктор Бенаси, известный врач, который в силу таинственных причин решил искать в затерянном уголке Альп "мрак и тишину", радушно принимает своего гостя, майора Женеста, в горном селении, которое он, Бенаси, возродил к жизни. Он знакомит майора с обитателями селения: с кюре Жанвье, с трогательной Могильщицей (одной из героинь романа Бальзак дал священное для него имя Эвелина), со старым наполеоновским солдатом Гогла. Бенаси излагает свои политические взгляды - взгляды самого Бальзака. Он противник всеобщего избирательного права и предрекает, что успехи буржуазного либерализма вскоре приведут к долгой борьбе между буржуазией и народом, который увидит в ней новую, но только более мелочную знать. "Предположим, что во Франции сто пэров, они будут причиною сотни столкновений". Упраздните титул пэра, и тогда все богачи станут привилегированными людьми; социальное неравенство умножает причины для столкновений.