Фарли Моуэт - Собака, которая не хотела быть просто собакой

Собаки ему не понравились. Раздраженный этой безрезультатной поездкой в знойную летнюю погоду, он повел себя несколько вызывающе.

Во время осмотра местных сворных охотничьих собак он делал ядовитые и пренебрежительные замечания, чем уязвил чувства здешних собаководов, которым захотелось не только позлословить, но и наказать его.

Поезд гостя отправлялся в четыре часа дня, и с половины первого до трех все шестеро сидели в пивной, смакуя ледяной напиток и болтая о собаках. Разговор был жарким, как и погода.

Само собой разумеется, что упомянули Матта, назвав его собакой редчайшей породы, выдающимся экземпляром ретривера принца Альберта.

Приезжий присвистнул.

-- Редкая порода! -- фыркнул он. -- Действительно редкая! Я никогда даже не слышал о такой.

Этот скептицизм жителя большого города распалил аборигенов 19. Они сразу же стали рассказывать про Матта всякую всячину, а если немного и заливали, кто же станет упрекать их за это? Но чем больше они расхваливали Матта, том громче смеялся их гость и тем меньше им верил. Наконец у кого-то лопнуло терпение.

-- Бьюсь об заклад, -- сказал поклонник Матта резко, -- бьюсь с вами об заклад на сто долларов, что эта собака может разыскивать и приносить убитую дичь лучше, чем любая другая чертова собака во всех Соединенных Штатах.

Вероятно, он чувствовал себя в безопасности, так как охотничий сезон не открылся. А возможно, он был слишком раздражен, чтобы рассуждать.

Чужестранец принял вызов, но шансов осуществить это пари, по-видимому, не было. Кто-то так и сказал. Тут гость возликовал.

-- Расхвастались, -- сказал он, -- теперь показывайте!

Оставалось только разыскать Матта и надеяться, что он и тут не подведет. Шестеро мужчин покинули полутемную пивную и, храбро нырнув в ослепляющий летний послеполуденный зной, направились к публичной библиотеке.

Уродливая, похожая на аквариум, эта библиотека стояла немного отступя от главной улицы города. На непроезжую узкую улочку позади нее выходили два китайских ресторана и разные лавки. Мой папа работал в задней половине библиотеки, в комнате, выходящей на эту улочку. Открытая дверь с опущенной москитной сеткой пропускала лишь то скудное количество воздуха, которое задержалось и накалилось в узком пространстве позади дома. Делегация вошла именно через эту дверь.

Лежа на привычном месте под письменным столом, Матт только приподнял голову, чтобы взглянуть на вошедших, затем вернулся в состояние дремоты, почти оцепенения, вызванное жарой. Возможно, он слышал невнятные звуки разговора, взаимные представления и несколько резкий тон голоса незнакомца, но не обращал на них никакого внимания.

Однако папа слушал напряженно, и ему с трудом удалось сдержать чувство обиды, когда иностранец нагнулся, заглянул под письменный стол и сказал:

-- Т е п е р ь я узнаю породу. Вы говорили, что это собака-крысолов принца Альберта? Мой папа встал и произнес холодно:

-- Джентльменам угодно увидеть мастерство Матта в охотничьем поиске, не так ли?

Утвердительное бормотание своих было прервано замечанием гостя.

-- Покажите его искусство, -- сказал он вызывающе. -- Что вы скажете об этом переулке -- он, должно быть, полон крыс?

Папа не сказал ничего. Вместо этого он отодвинул стул и, подойдя к большому шкафу, где хранил некоторые принадлежности для стрельбы, чтобы они были всегда под рукой для охотничьих вылазок после работы, широко распахнул дверцу и вытащил ружейный футляр. Он вынул стволы, накладку, ложу и собрал ружье. Потом закрыл казенник и опробовал курки. При этих знакомых звуках Матт ожил, как от удара током, выполз из-под стола и, не совсем еще понимая в чем дело, стал рядом с напой, поводя носом. Что-то тут было не так, как обычно. Ведь это не был охотничий сезон. Но ружье было вынуто.

Пес вопросительно заскулил, и папа погладил его по голове.

-- Дружище, -- сказал он и, сопровождаемый Маттом, который следовал за ним по пятам, двинулся к распахнутой двери.

К этому моменту группа наблюдавших оказалась не менее озадаченной, чем Матт. Эти шестеро стояли в дверях комнаты и с любопытством смотрели, как папа вышел на крыльцо, поднял незаряженное ружье, навел его вдоль переулка в сторону главной улицы, спустил курки и сказал спокойным голосом:

-- Бах, бах. Принеси, малыш!

До сих нор папа хранит упорное молчание относительно того, какими были его истинные намерения. Он не говорит, что ожидал всего того, что последовало, но не говорит и обратного.

Матт спрыгнул с крыльца и с предельной скоростью понесся по улочке. Видели, как он свернул на главную улицу, напугав двух старушек, которые чуть не столкнулись лбами. Наблюдавшие видели, как прохожие в дальнем конце улицы останавливались, оборачивались, чтобы поглазеть, и потом застывали в изумлении. Но сам Матт уже исчез из виду.

Он пропадал не более двух минут, но стоявшим на ступеньках библиотеки показалось, что прошло намного больше времени. Человек из Нью-Йорка только откашлялся, готовясь к новой и еще более саркастической реплике, когда увидел нечто, от чего слова застыли у него на языке.

Все видели это нечто -- и не верили глазам своим.

Матт возвращался по улочке. Он трусил не спеша. Его голова и хвост были горделиво подняты, а в пасти он держал великолепного воротничкового рябчика. Он бесстрастно взбежал по ступенькам крыльца, положил птицу к папиным ногам и с удовлетворенным вздохом заполз на свое место под письменным столом.

Стояла тишина, нарушаемая только частым и тяжелым дыханием Матта. Затем один из своих, словно в забытьи, приблизился и поднял птицу.

-- Подумать только, уже набита! -- пробормотал он почти шепотом.

Именно в этот момент появился продавец из лавки скобяных изделий Ашбриджа. Волосы его растрепались, он был вне себя. Взбежав по ступенькам библиотеки, продавец заорал:

-- Вашу проклятую собаку надо держать на привязи. Влетела в лавку и схватила это чучело прямо с витрины. Мистер Ашбридж рвет и мечет. Лучшую птицу во всей его коллекции...

Я не знаю, уплатил ли человек из Нью-Йорка свой долг. Знаю только, что рассказ о случившемся в тот памятный день вошел в историю, так как вся пресса Канады заимствовала его из "Стар Феникс", и слава Матта распространилась по всей стране, от побережья до побережья. Пес, несомненно, заслуживал такого признания.

Боевая тактика

После нескольких лет жизни в Саскатуне моя семья переехала в другой район этого города. Улица Ривер-Роуд проходила по низкому и более плебейскому берегу реки Саскачеван. Общество на Ривер-Роуд было гораздо менее чопорным и более терпимым к людям с оригинальным складом ума.

На этой улице, через три дома от нас, жил отставной школьный учитель, который провел много лет на Аляске и привез с собой в отставку упряжку эскимосских лаек. Псы были великолепны. Они требовали к себе уважения не только от местных собак, но и от людей. Трое из них как-то поймали в своем доме грабителя и превратили его в кусок мяса с быстротой, которая восхитила нас, детей.