Бранислав Нушич - Ослиная скамья (Фельетоны, рассказы)

- Да есть две-три бумаги. Могут и подождать, не срочные.

- Ну и пусть подождут, пока не перепишут все остальные.

- Я их вместе и принесу. Но... я хотел бы вас попросить, есть тут дельце, которое вы можете, если захотите...

- Что же это такое? - с любопытством спросил господин помощник.

- Если бы вы захотели поговорить обо мне с господином начальником: он ведь едет в Белград и мог бы поговорить с господином министром. Вы сами знаете, что мне бы уже давно следовало получить должность помощника.

- Но... - начал помощник.

- Прошу вас, поймите меня правильно, - поспешно добавил секретарь. - Я не думаю быть помощником здесь, на вашем месте, боже сохрани! Я могу перейти в любой другой округ. А почему бы нет? Округ есть округ.

- Да, верно вы говорите, - согласился помощник, и лицо его просветлело. - Действительно, вам следовало бы получить повышение. Человек вы способный, добросовестный и исполнительный. Хорошо, господин секретарь, я обязательно поговорю с господином начальником. И почему бы ему этого не сделать? Едет в Белград, будет говорить с господином министром, может поговорить и о вас. Вы заслужили, вполне заслужили, чтобы за вас похлопотать.

- О, спасибо, большое вам спасибо. Вы так хорошо обо мне думаете. Я так благодарен вам и буду считать вас своим благодетелем.

- Пожалуйста, пожалуйста, господин Сима. Вы заслужили.

Помощник сразу же поднялся и - к начальнику.

- Входите, входите. Садитесь, господин Лаза, садитесь. Поговорим немножко, - приветливо встретил его начальник.

- Я как раз и шел к вам, чтобы поговорить по-дружески, попросить вас.

- Э?.. О чем, господин Лаза?

- Да... как бы вам сказать? Знаете, что мне сейчас пришло в голову. Ведь вы едете в Белград и встретитесь с господином министром. И, я думаю... не могли, бы вы поговорить с ним обо мне. Я думаю, что будет справедливо и благородно, если мне доверят округ. Не могу же я всю жизнь быть помощником. Вы и сами знаете, что я одиннадцать лет состою в этой должности. Вы, кажется, не так долго ожидали...

- Да, - равнодушно ответил господии начальник. - Я был помощником только семь лет.

- Семь! Вот видите, а я - одиннадцать.

- Да, да. Давно ждете. Пора бы и вам получить округ.

- Так почему бы вам не поговорить, если представится благоприятный случай.

- Да!

- Благоприятный случай! - повторил помощник.

- Хорошо, хорошо, господин Лаза, обязательно поговорю! А почему бы мне и не поговорить с господином министром?

Пришло время отъезда. За два дня до этого господин начальник обошел подряд все дома, зашел во все магазины попрощаться. Многие обещали проводить его.

А когда наступило это утро, перед канцелярией стояла запряженная коляска, стражники подкладывали в нее сена, расстилали ковры, взбивали подушки. К коновязи у канцелярии были привязаны две оседланные лошади (стражники должны проводить господина начальника немножко подальше); перед входом в канцелярию собрались друзья, кое-кто уже ушел пешком до первого кабачка на окраине города. Многие отправились провожать в колясках. Они тоже держат путь к кабачку, чтобы там дождаться начальника и проститься с ним. Сначала проехала коляска протопопа (на ней потом возвратится вместе с протопопом госпожа начальница), затем в одной коляске - помощник, секретарь и писарь (Срета ушел пешком), за ними казначей и госпожа казначейша, лавочник господин Михаил со свояком и многие другие.

Наконец к кабачку подъехала коляска начальника. Он вышел. Все выпили по чашке кофе, и наступила минута прощания.

Перед отъездом господин начальник еще раз пожал руку господину помощнику и шепнул на ухо:

- Я не забуду.

Помощник отвел в сторону секретаря и шепнул на ухо:

- Он сказал, что не забудет!

Секретарь отвел в сторону писаря и шепнул на ухо:

- Господин начальник сказал, что вас не забудет. Писарь отвел в сторону практиканта Срету и шепнул на ухо:

- Господин начальник сказал, что вас не забудет.

Повозка господина начальника двинулась в клубах пыли по дороге, а практикант Срета, счастливый и довольный, полный надежд на будущее повышение, пешком возвратился в город.

Прошел день, другой, третий после отъезда господина начальника. Прошла неделя, другая. И вот в один прекрасный день госпоже Персе принесли от начальника из Белграда телеграмму следующего содержания:

"Получил повышение в чине. Сообщи друзьям и моим чиновникам".

Госпожа Перса в тот же день разнесла эту новость по городу и по всем канцеляриям.

Не прошло и недели после этого известия, как господин начальник, получивший повышение, уведомил о своем приезде. Встреча была такой же, как и проводы. И господин протопоп в коляске, и казначей с казначейшей в коляске, и помощник с секретарем и писарем в коляске, и стражники на лошадях, и практикант Срета пешком.

Подъехала повозка господина начальника. Он расцеловался с госпожой Персой и остальными, принял от друзей и чиновников поздравления с новым чином, а потом отозвал в сторону помощника, дружески пожал его руку и шепнул на ухо:

- Говорил о вас. Господин министр записал.

Помощник поблагодарил начальника, отозвал в сторону секретаря, пожал ему руку и шепнул на ухо:

- Господин начальник говорил о вас, и господин министр записал.

Секретарь поблагодарил, отозвал в сторону писаря и шепнул ему на ухо:

- Господин начальник говорил о вас, и господин министр записал.

Писарь поблагодарил, отозвал в сторону практикант та Срету и прошептал ему на ухо:

- Господин начальник говорил о вас, и господин министр записал.

Срета смиренно поблагодарил благодетеля, на глаза у него навернулись слезы, и он пешком направился в город, размышляя по пути:

"Как хорошо, что я вовремя догадался и не упустил такой благоприятный случай".

ЗУБ

Господин Стева ужинал вчера с большим аппетитом и весело разговаривал с женою. На ужин была солонина с макаронами, поэтому он не смог утолить жажду тремя бокалами вина, выпитыми до последней капли. Ему принесли в запотевшем стакане холодной воды, и он выпил ее залпом. Вдруг лицо его перекосилось, он стукнул по столу пустым стаканом и мучительно застонал.

- Что с тобой? - забеспокоилась супруга.

- Зуб! - в отчаянии произнес он, вскочил со стула в, как раненый зверь, стал метаться по комнате.

Супруга пробовала его утешить, но боль усиливалась, он мычал, стонал, на лбу выступила испарина.

- Прими аспирин, - посоветовала супруга и высыпала на стол белые таблетки.

Стева Яковлевич с жадностью проглотил таблетку. Продолжая стонать, походил по комнате, схватил вторую. И хотя это была большая доза, они ему не помогли.

- Может быть, положить в дупло немного хинина? Говорят, помогает, предложила жена.

Проделали и это, но господин Яковлевич убедился, что боль не только не уменьшилась, а, наоборот, усилилась.