Фрэнк О'Коннор - Быль о коммивояжере

Силья сошла с возвышения мрачная, взбешенная.

Чарли встал, вышел в проход, ангельской улыбкой пригласил ее на место рядом, даже попытался взять ее за руку, успокоить, но она отвернулась от него, словно он один был во всем виноват, и удалилась прочь. Ему пришлось ждать вердикта, и, хотя вердикт принес ему пояную победу, он не почувствовал удовлетворения. Он даже засомневался, а и вправду стоило ли тратить столько хлопот вместо того, чтобы позволить страховому обществу откупиться от кучера.

На следующее же утро, выйдя в город, он наткнулся на одну из местных сплетниц, которая уже все слышала про суд и жаждала поговорить об этом.

- А я вчера вечером видела Силью на танцах, - радостно перескочила она на другую тему. - Гадай до трех раз, с кем она танцевала.

- С кем же, Бэйб? - дурашливо спросил Чарли.

- С Майклом Даном.

- С Даном? - изумясь, переспросил Чарли. - Ты уверена, Бэйб?

- Говорю тебе, я сама ее видела. Он подошел, заговорил с ней, они пошутили, посмеялись, а потом гляжу - танцуют. И как ты на это смотришь?

- Не знаю, как и смотреть, Бэыб, - печально покачав головой, сказал Чарли. - Этого я от нее не ожидал.

Силья вообще отказалась объясняться с ним. Его возражения удивили ее и даже разозлили.

- А почему мне с ним не танцевать? - спросила она. - Он делал то, за что ему платят, как и всякий другой. Да он с родной мамой поступил бы точно так же! Все юристы такие, где ты видел других?

Она хотела, чтобы это звучало как голос разума, но ей не удалось переубедить Чарли. Он не почувствовал себя виноватым. Голос разума никогда еще не внушал женщине дружеских чувств к мужчине, если ей есть за что дурно к нему относиться. Неужели ее и впрямь не возмутил тон Дана? Да как она может смеяться по этому поводу!

Когда она вернула ему кольцо и сказала, что выходит за Дана, он был потрясен. Как все логически мыслящие люди, он не смог понять поступка, противоречащего здравому смыслу. Его сразил не только уход Сильи, хотя и это было скверно, и не только ее непорядочность, выразившаяся в том, что она вместе с Дапом явилась в "Рыжую корову", где Чарли видел их собственными глазами, - его сразила бессмысленность всего происшедшего. Он запил, и несколько месяцев казалось, что он так и не придет в себя. Удрученный, исхудавший, он сотню раз обсудил с друзьями каждую подробность своего поражения. Но, в сто первый раз повторяя эту историю, он внезапно сообразил, что это замечательная история, что не будет человека, который на нее не клюнул бы! Не клюнул бы, как только он, Чарли, спросит с задумчивой улыбкой: "Я вам еще не рассказывал, как я лишился невесты, выиграв дело?"

И Чарли тут же исцелился. Искусство восторжествовало над Природой. Как в той старой истории, "эти долгие печали в песни краткие сложились".