Александр Соболев - Ефим Сегал, контуженый сержант

Явился Касатиков. Долговязый, угловатый, с большим, усыпанным коричневыми веснушками носом.

- Слушаю вас, товарищ капитан.

- Вот корреспондент интересуется комбинатом питания, фабрикой-кухней, - сказал капитан.

- Какой фабрикой-кухней? У меня их несколько...

- С моторного, — сказал Ефим.

- А! С моторного завода? Что вас интересует?

- Вы давно занимаетесь комбинатом?

- Три года. А что?

- Срок порядочный. За это время там не обнаружено вами серьезных недостатков?

- Никак нет, товарищ корреспондент, кое-что было мелкое... Крупное? Ничего такого не случалось. Директор комбината Корней Гаврилович Грызо - человек уважаемый, авторитетный, поставленный райкомом партии. Как же ему не верить?.. Там большая группа рабочих контролеров, я туда частенько заглядываю. Нет, не беспокойтесь, там полный порядок.

* * *

Райотдел МВД находился почти рядом с общежитием Ефима. В кармане его лежало распоряжение о переселении в общежитие инженерно-технических работников, недалеко, всего через несколько домов, и Ефим решил перенести свои вещички в новое жилье, не дожидаясь вечера.

В теперешнем его общежитии было безлюдно. Двое, видимо, с ночной смены, еще спали. Оказался дома и ушедший утром на работу рыжеусый солдат: он сидел на кровати с забинтованной рукой и читал газету.

- Привет, Петрович! Что с рукой?

- Да вот, болванкой угораздило, чуть всю лапу не отхватило... Теперь, поди, недели три придется на бюллетене загорать... Такая незадача. Не привык я без дела болтаться.

- Что поделаешь... Бывает, - посочувствовал Ефим. Он внимательно посмотрел на рыжеусого.

- Чего уставился, не узнал, что ли? - усмехнулся Жилин.

- Рука сильно беспокоит, Степан Петрович?

- Не особенно... Почему спрашиваешь?

- Дело есть!

И Сегал рассказал Жилину о редакционном задании.

- Понимаешь, Степан Петрович, ни завком, ни рабочий контроль, ни милиция не располагают никакими материалами о хищениях на комбинате. Может такое быть? Мы с тобой сами там столуемся. Ну, и как?

- Чего говорить, паршиво, еда плохая... Но я-то тут при чем?

- Ты слушай. У тебя теперь свободного времени хоть отбавляй, хочу просить тебя помочь мне в этом деле.

- Я? Помочь? Чем же?

- Это уж, Степан Петрович, не твоя забота. Согласен?

- А почему бы и нет?

- Прекрасно. Ты еще не обедал?

- Нет.

- И я не обедал. Одевайся. А я захвачу свои вещички, зайду на несколько минут в общежитие ИТР. Я вчера говорил тебе, что туда перебираюсь?

- Говорил.

- Ну так одевайся, пошли.

Комендант общежития поселил Сегала в большую светлую комнату.

- Вот так хоромы! - ахнул Жилин. - Такая-то комнатища - на четверых... Красота!

Ефим смутился.

- Это мне, Петрович, на годы. Ведь я бездомный. Прежнюю мою комнату мне так и не вернули. Выходит, мне здесь жить и жить. А ты, как кончится война, поедешь в свой родной сибирский дом...

- Ты что, Ефим, будто оправдываешься? Получил - слава Богу! Живи себе на здоровье! Чудак!

- Какой у тебя, Ефим, план операции? - спросил Жилин по дороге в комбинат. - Ну придем мы сейчас в столовку, подадут нам с тобой обед. А дальше что?

- Дальше? - улыбнулся Ефим загадочно. - А мы обедать не будем.

- Как тебя понимать?

- Обыкновенно. Полагается нам двести граммов хлеба к обеду? Полагается. Вот мы сразу и проверим вес. Уразумел?

Жилин немного помолчал.

- Постой, постой, браток, как же ты вес проверишь?

- В столовой весов предостаточно.

- Получается, Ефим, не обедать мы с тобой идем, а вроде на боевое задание. Ладно. Я хоть руку повредил, а брюхо в полном порядке. Есть хочу - страсть!

- Значит, отказываешься, Степан Петрович?

- Зачем отказываюсь? Надо подзаправиться, а потом уж в бой. Давай вернемся в общежитие, у меня там кое-что припасено.

Ефим тоже изрядно проголодался. Предложение Жилина было принято.

Во время скромной трапезы Ефим мысленно перепроверял стратегический план предстоящей операции и вдруг обнаружил в нем просчет, который сводил весь план на нет. И как это он раньше не додумался? Ведь ни он, ни тем более Жилин, не являются официальными представителями контролирующих органов.

- Знаешь, Степан Петрович, я, кажется, дал большую промашку. Без работника милиции нам никак не обойтись. Наступишь на хвост жулику, - конечно, он станет огрызаться. А в присутствии милиционера не посмеет. Перекусим и пойдем в райотдел МВД.

Через час Сегал, Жилин и приданный им молодой практикант из ОБХСС, одетый в гражданское, сидели в столовой за грязным столом со следами размазанной каши и оплесками щей. Подавальщица принесла сразу суп из концентрата, на второе - по две ложки жидкой, плохо разваренной пшенной каши, по порции черного хлеба.

Сегал, Жилин и милицейский работник переглянулись, сложили все три порции хлеба на тарелку и, не притронувшись к обеду, направились к заведующей столовой.

Немолодая, весьма умеренной для деятеля общественного питания упитанности женщина встретила непрошенных гостей настороженно. Посмотрела на тарелочку с хлебом, которую держал Ефим, вежливо осведомилась:

- Что вам угодно, молодые люди?

- Вы завстоловой? - спросил Ефим.

- Да.

- Я - сотрудник заводской многотиражки Сегал, это - слесарь завода, товарищ Жилин, это - товарищ Анофриев. - Ефим решил пока не уточнять, кто такой Анофриев.

Заведующая покосилась на Анофриева, но, очевидно, ничего опасного не заподозрила.

- Очень приятно познакомиться, Жмотина... Что вам будет угодно? - повторила она.

- Скажите, пожалуйста, - спросил Ефим, - сколько должна весить порция хлеба к обеду?

Лицо Жмотиной вспыхнуло.

- Вы же знаете: двести граммов.

- А сколько весит каждая из этих порций?

- Известно, двести граммов.

- Вы уверены?.. Давайте проверим.

Жмотина еще сильнее побагровела.

- Зачем проверять, молодые люди? Если вам маловато этого хлеба, можно добавить...

В магическом действии куска хлеба на полуголодных в военное время людей Жмотина не сомневалась.

- Ты уж эти штучки, дамочка, брось! - вспылил Жилин. - Нам что положено, то и отдай. Сказано взвесить - давай взвешивай.

Жмотина перестала улыбаться.

- Странные вы какие-то, граждане. Давайте пройдем к весам, если уж так настаиваете. В подсобном помещении все три ломтя хлеба положили на весы. Стрелка показала 540 граммов.

- Вот это да! - ахнул Жилин.

Анофриев не мигая уставился на стрелку.

- В трех порциях недостает шестьдесят граммов, все видели?.. Многовато, как вы считаете? - спросил Ефим. Он положил хлеб обратно на тарелочку, передал Жилину. - На, солдат, охраняй! Что вы на это скажете, товарищ Жмотина?

- Это недоразумение, этого не может быть, какой-то непонятный случай, - залепетала Жмотина. - Скажите, молодые люди, - вдруг спросила она, - а довесков не было? Вы могли их по дороге уронить или... - Она красноречиво смолкла.