Сергей Антонов - Первая должность

Тут только Андрей вспомнил про поезд, посмотрел на часы и заторопился.

Нина проводила его до двери.

— Через порог не прощаются, — сказал Андрей.

— Да всё равно, — махнула рукой Нина, — хуже не будет.

«А всё-таки трудно ей живётся, — подумал Андрей, — хоть и салфетки в кольцах».

— А вы не теряйтесь, — проговорил он, переступив обратно в коридор. — Никакой беды в этом нет. Хорошая работа, как хороший конь, — не сразу к человеку привыкает. Ну, до свиданья!.. А за своими ребятами я сам стану приглядывать.

Нина заперла за ним и стояла в коридоре, удивляясь внезапно нахлынувшей на неё непонятной тоске, стояла до тех пор, пока не замер стук шагов по ступенькам, пока не хлопнула тяжёлая парадная дверь. Потом она вошла в столовую, принялась за ужин и, дождавшись, когда родители легли спать, уселась на подоконник, на своё любимое с детства место, и, глядя в чёрное небо, украшенное редкими разноцветными звёздами, задумалась. В комнате было тихо, только тоненько позвякивали слёзки абажура, когда проезжал грузовик, да на стене тикали часы, медленно и солидно. Время шло. Чтобы отвлечься, Нина решила составить проект приказа, который Роман Гаврилович просил представить ему завтра. Она села за письменный столик, за которым когда-то зубрила таблицу умножения, плакала над задачками, не сходящимися с ответом, делала курсовые проекты, обмакнула ручку в фарфоровую «непроливайку» с переводной картинкой, написала: «…во время уборки мусора в цокольном этаже центральной части здания произошёл несчастный случай с бригадиром разнорабочих», задумалась и вдруг поняла причину своего плохого настроения. «Ну, конечно, это оттого, что Арсентьев сегодня пожалел меня и из-за этой жалости лгал отцу, будто я хорошо работаю. А я своим молчанием поощряла и одобряла эту ложь. Теперь он станет думать, что я только трусливая девчонка и больше ничего… И правильно станет думать». И Нина почувствовала приближение одной из тех минут отчаяния, когда ничто не мило на свете.

— Ну а мне-то какое дело, что он обо мне будет думать? — сказала она вслух. Но хотя сказано это было очень решительно, Нина понимала, что с сегодняшнего дня мнение о ней Андрея стало для неё важнее, чем мнение давнишних друзей— студентов, Романа Гавриловича и даже отца.

«В субботу, пожалуй, действительно надо съездить в общежитие, — подумала она, печально рисуя на проекте приказа треугольники и кружочки. — Интересно, что у них там за самодеятельность?..»

В той комнате мужского общежития, где жил Андрей, после посещения цирка долго не ложились спать.

За столом сидел Митя и, нарезая на газете колбасу, ужинал. У окна, на постели лежал монтёр и, заложив руки под голову, тоскливо смотрел в потолок.

— Нет, я тебе скажу, это неверно, — говорил Митя, обмазывая и колбасу и хлеб горчицей. — Если ты хочешь знать, я после цирка за ними шёл два квартала. Сперва они шли так, потом он её взял под ручку. Тогда она сказала, что он идёт не с того бока, и он зашёл с другого бока и обратно взял её под ручку.

— Ты скоро свет будешь тушить? — спросил монтёр.

— Сейчас поужинаю и потушу. И ещё одна деталь: почему его до этих пор дома нету? Ты думаешь, он один на Садовом кольце дежурит? Второй час ночи, а его нет.

— Это ещё ничего не доказывает, — сказал монтёр. — Туши свет. — А вот увидишь: на работе снова будет полный порядок. Она теперь полностью переключится на Андрея Сергеевича. Хочешь на спор?

Но монтёр вздохнул и отвернулся к стене. Митя посидел, подумал, собрал остатки колбасы, хлеба, перочинный нож, банку с горчицей, свернул всё это в один пакет и спрятал в шкафик. Потом умылся, разделся, внимательно осмотрел свои зубы в маленькое зеркальце и потянулся было к выключателю, но, услышав шаги в коридоре, бросился в постель.

Тихо вошёл Андрей и сел пить чай. По его виду ничего нельзя было понять. Несколько минут Митя притворялся спящим, но, не выдержав, приподнялся на локте и спросил:

— Ну как, Андрей Сергеевич?

— Если ты про Нину Васильевну скажешь хоть слово, — размеренно проговорил Андрей, — скину с кровати…

И комнату надо прибрать. Абажур, что ли, купить бы… Люди зайдут — совестно.

— Вы скоро свет потушите? — снова спросил монтёр.

— Дай человеку чайку напиться, — заступился за Андрея Митя и, закутываясь в одеяло, тихонько добавил: — Я же тебе говорил, что всё в порядке…

Соревнование верхолазов двух высотных зданий привлекало всё большее внимание строителей.

Однажды, проходя в контору, Нина увидела народ, толпившийся у доски показателей.

— Что тут за митинг? — спросила она.

— Ждём, когда вчерашний процент выведут, — ответила Лида. — Больно тихо ваша контора работает, Нина Васильевна.

Нина сказала об этом главному инженеру, и со следующего дня девушка с украинским акцентом стала передавать сводки выполненных работ — сначала о своём доме, а потом о доме, с которым соревновались комсомольцы; и во время таких передач к репродукторам стягивался народ, а шофёры останавливали свои самосвалы и открывали дверцы кабин. «Как будто футбол передают», — улыбалась Нина, глядя сверху на строительную площадку.

С каждым днём монтаж каркаса шёл быстрее, и Роман Гаврилович как-то сказал Нине по секрету, что появилась возможность дотянуться до нужной отметки на день раньше планового срока.

Действительно, за неделю каркас сильно вырос, и у строителей уже не было сомнения, что работы будут закончены вовремя. Дело теперь заключалось в том, чтобы обогнать комсомольцев соседнего дома, показать более высокую выработку и мастерство.

Арсентьев и его друзья приходили по утрам в прекрасном настроении, и, заражаясь этим настроением, Нюра и Лида, которых начальник третьего участка всё-таки передал в распоряжение сварщиков, быстро проверяли провода, бегали к трансформаторам и, приходя в буфет, объявляли, что Арсентьеву требуется ситро, и их пропускали без очереди.

Опасения Нины по поводу отношения к ней Арсентьева не оправдались. Наоборот, после похода в цирк он стал внимателен к ней, разговаривал без тени насмешки и, что больше всего радовало Нину, не забыл своего обещания — присматривать за тем, чтобы ребята соблюдали требования техники безопасности. Как-то, проходя по перекрытиям, Нина услышала, как он отчитывал Митю за неисправную монтажную лестницу. Вместо того чтобы сходить за другой лестницей, Митя упрямился, доказывал, что и эта хороша. Нина остановилась в отдалении и стала наблюдать, чем всё это кончится. Арсентьев спорил недолго. «Тебе трудно за лестницей сходить, — сказал он, — так я сам тебе принесу». И ушёл. Сконфуженный Митя посмотрел ему вслед и проговорил с философской покорностью — Выходит, не он над техникой безопасности власть взял, а она над ним. Ещё хуже, чем было, стало. Они вдвоём-то совсем нас зажмут, — и, поглядев на Нюру, добавил: — Эх вы, советчики!..