Ричард Райт - Сын Америки

- Биггер, пожалуйста, выбрось ее, - попросила Вера.

- Эх ты, трусиха несчастная, - сказал Бэдди.

Женщина на кровати продолжала всхлипывать. Биггер оторвал кусок газеты, осторожно ухватил крысу за хвост и поднял на вытянутой руке.

- Выбрось ее, Биггер, - повторила Вера.

Биггер засмеялся и пошел к кровати, раскачивая крысу, словно маятник, взад и вперед. Его забавлял страх сестры.

- Биггер! - судорожно выкрикнула Вера и осеклась: глаза ее закрылись, она пошатнулась, упала на мать и мешком свалилась с кровати на пол.

- Биггер, ради бога! - простонала мать, поднимаясь и наклоняясь над Верой. - Сейчас же перестань. Выбрось вон эту крысу.

Он положил крысу на пол и принялся одеваться.

- Биггер, помоги мне положить Веру на постель, - сказала мать.

Он повернулся не сразу.

- А что случилось? - спросил он с притворным недоумением.

- Делай, что я тебе сказала.

Он подошел к кровати и помог матери поднять Веру. Глаза Веры были закрыты. Он отошел и продолжал одеваться. Потом он завернул крысу в газету, вышел, спустился по лестнице и бросил крысу в мусорный ящик в углу двора. Когда он возвратился, мать все еще хлопотала над Верой, прикладывая ей мокрое полотенце к голове. Увидя, его, она выпрямилась, глаза и щеки у нее были мокрые от слез, губы гневно сжаты.

- Знаешь, я иногда просто не пойму, откуда это у тебя.

- Что "это"? - спросил он вызывающе.

- Выходки какие-то дурацкие.

- А в чем дело?

- Вот напугал сестру чуть не до смерти этой крысой. Что ты - дурачок или маленький?

- А я почем знал, что она такая трусиха?

- Бэдди! - позвала мать. - Возьми постели там газету.

- Сейчас, мама.

Бэдди развернул газету и накрыл кровавое пятно на полу, где свалилась убитая крыса. Биггер подошел к окну и рассеянно выглянул на улицу. Мать, нахмурясь, смотрела ему в спину.

- Я иной раз думаю, зачем я только тебя на свет родила, - сказала она с обидой.

Биггер посмотрел на нее и опять отвернулся:

- А ведь верно. Оставила б меня там, где я был.

- Бесстыдник! Замолчи сейчас же!

- Да не кричи ты, ради бога, - сказал Биггер, закуривая сигарету.

- Бэдди, возьми обе сковороды и брось их в раковину, - сказала мать.

- Сейчас, мама.

Биггер прошелся по комнате и сел на кровать. Мать следила за ним глазами.

- Был бы ты мужчиной, так нам не пришлось бы жить в этой помойной яме, - сказала она.

- Ну, начинается.

- Как ты, Вера? - спросила мать.

Вера подняла голову и испуганно огляделась, как будто ожидала увидеть еще одну крысу.

- Ох, мамочка!

- Бедная ты моя.

- Я не виновата. Меня Биггер напугал.

- Ты не ушиблась?

- Головой стукнулась, когда упала.

- Ну ничего, успокойся. Пройдет.

- Как это он только может, Биггер. - Вера опять заплакала.

- Он просто дурень, - сказала мать. - Дурень безмозглый, вот и все.

- Я теперь опоздаю на курсы кройки и шитья.

- Ты ляг как следует и полежи еще немного. Тебе легче станет, - сказала мать.

Она отошла от Веры и сердито посмотрела на Биггера.

- А если бы ты встал как-нибудь утром и нашел сестру мертвой в постели? Что бы ты тогда сказал? - спросила она. - А если б эти крысы всем нам ночью горло перегрызли? Да что! Тебя ведь это не трогает! Ты только о себе и думаешь. Даже когда Бюро помощи предлагает тебе работу, ты ломаешься, покуда не пригрозят снять семью с пособия и лишить последнего куска хлеба. Честное слово, Биггер, такого никудышного парня я в жизни не встречала.

- Это я уже тысячу раз слышал, - сказал он, не поворачивая головы.

- Ну так выслушай еще раз! И помни, Биггер, когда-нибудь придется тебе поплакать. Когда-нибудь ты еще пожалеешь, что не научился ничему, кроме как шляться по улицам. Только будет поздно.

- Довольно тебе каркать, - сказал он.

- Я не каркаю, а говорю то, что есть! А если тебе не нравится, можешь убираться. Мы и одни проживем. Что с тобой в этой дыре мучиться, что без тебя.

- Да оставь ты меня, ради бога, - сказал он с раздражением.

- Вот попомни мои слова, - продолжала она. - Если ты не возьмешься за ум и не отстанешь от своей шайки, кончишь там, где тебе и не снится. Думаешь, я не знаю, чем вы занимаетесь? Знаю. Та дорожка, по которой ты идешь, сынок, ведет прямо на виселицу, заруби себе это на носу. - Она оглянулась и увидела Бэдди. - Бэдди, выкинь этот ящик.

- Да, мама.

Наступило молчание. Бэдди понес ящик из комнаты. Мать ушла к плите за занавеску, Вера села на кровати и спустила ноги на пол.

- Полежи еще, Вера, - крикнула мать.

- Уже все прошло, мама. Мне надо идти на курсы.

- Ну, если прошло, так накрывай на стол, - сказала мать, снова уходя за занавеску. - Господи, как я устала от всего этого, - жалобно зажурчал оттуда ее голос. - Мечешься, мечешься, все только стараешься для детей, а им и дела нет.

- Неправда, мама, - запротестовала Вера. - Зачем ты так?

- Иной раз кажется, вот легла бы - и не встала.

- Мама, мама, не надо так говорить.

- Все равно при такой жизни меня надолго не хватит.

- Скоро я буду уже взрослая, мама, начну работать.

- Только я до этого не доживу. Господь призовет меня раньше.

Вера прошла за занавеску, и Биггер услышал, как она утешает и уговаривает мать. Он старался не вслушиваться в их голоса. Он ненавидел своих родных, потому что знал, как им тяжело и что он бессилен помочь им. Он знал, что, если только он впустит в свое сознание картину их жизни, такой жалкой и неприглядной, страх и отчаяние тотчас же захлестнут его. Вот почему он старался замкнуться в каменном равнодушии. Он жил вместе с ними, но за непроницаемой стеной. К себе он был еще более суров. Он знал, что стоит ему осознать во всей полноте, что представляет собой его жизнь, и он убьет себя или кого-нибудь другого. Поэтому он прятался от самого себя и искал выхода в бессмысленном озорстве.

Он встал и раздавил окурок о подоконник. Вошла Вера и принялась раскладывать на столе ножи и вилки.

- Идите завтракать, дети, - позвала мать.

Он сел за стол. Запах жареного бекона и кипящего кофе проникал сквозь занавеску. Донесся голос матери, напевавшей:

Жизнь мчится, словно горный поезд,

И машинист пусть смотрит в оба,

Чтоб с рельсов не сойти ни разу

От колыбели и до гроба.

Песня его раздражала, и он был рад, когда мать перестала петь и вошла в комнату с кофейником и сморщенными ломтиками бекона на тарелке. Вера поставила на стол хлеб, и все сели. Мать закрыла глаза, опустила голову и забормотала:

- Благодарим тебя, господи, за пищу, которую ты ниспослал нам для поддержания тела нашего. Аминь. - Она подняла глаза и тем же тоном сказала: - Если хочешь удержаться на работе, Биггер, придется тебе научиться вставать пораньше.

Он не ответил, даже не посмотрел на нее.

- Кофе будешь пить? - спросила Вера.

- Буду.

- Так ты, значит, возьмешь это место, Биггер? - спросила мать.