Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна

Саддам утверждал, что развитие химического и биологического оружия было законным ответом на ядерную угрозу Израиля. Оно было по средствам, его легко было производить, и психологически оно действовало угрожающе.

Но, что самое главное, оно было доступным и оно срабатывало.

Амна страшно переживала, узнав о том, что в правительственных кругах распространяются слухи, будто иракский президент готовился использовать подобное химическое оружие против населения Ирана. Опять, сказала она, простые люди становятся жертвами, когда сталкиваются два воюющих диктатора.

И хотя я тогда ещё не знал, что ждет нас в будущем, семена нашего бездействия уже были посеяны.

В начале года Амна подарила мне дочь Надию, крепкую, здоровую, весом в три с половиной килограмма. Она родилась с темными волосами, глубокими голубыми глазами и на какое-то время осветила мою жизнь так, что невозможно описать. Я был бесконечно счастлив.

Я знал, что Амна очень хотела подарить мне сына, так как по иракской традиции только рождение сына отмечалось величайшей благодарностью Аллаху. И когда позже в тот же день я сообщил матери о рождении Надии, она проплакала добрый час, стеная по поводу нашего несчастья. Она тщетно ждала в течение нескольких лет, что Вахаб после появления на свет трех дочерей родит сына, и её глубоко разочаровало появление ещё одной внучки.

- Девчонки! Девчонки! - причитала она. - Почему мои дети производят на свет одних только девочек?

- Успокойся, мама, - сказал я несколько раздраженно, тщетно пытаясь успокоить её. - Самое главное, что все хорошо. Еще много времени впереди, чтобы родить сыновей.

- Много времени? - вскричала она. - Ты говоришь мне, что впереди ещё много времени? Вахаб уже сорок четыре года, и тебе скоро стукнет сорок один. У Вахаб уже не будет детей, и я должна полагаться на тебя, мужчину средних лет, который думает, что впереди ещё много времени!

- Амне только недавно исполнилось тридцать, мама, - вымолвил я, защищаясь.

- Да, и она родила девочку. Может быть, мне следует отказаться от мысли увидеть внука, который будет носить твое имя в следующем поколении.

Не было смысла разговаривать с матерью, когда она выступала в подобном духе. Но я знал, что как только ребенка принесут домой, она будет хлопотать над ней, как над принцессой крови, если такое сравнение уместно в Ираке. Что касается меня, я был счастлив, что роды прошли благополучно и девочка здорова. У меня было время дождаться сына.

Пока Амна ещё находилась в больнице, мне позвонил Мухаммед, который сообщил, что Махди, другой "двойник", убит в аль-Амара. Он путешествовал по центру города в сопровождении охраны, когда их остановил взрыв около ратуши. Подробности последствий были отрывочны, но похоже, началась перестрелка, в ходе которой Махди был убит. Группа телевизионщиков американской службы новостей, работающая в этом районе, не успела заснять убийство, но слухи о кончине Саддама начали распространяться, пока он не опроверг их, появившись в прямой трансляции из Багдада вечером того же дня.

Смерть Махди потрясла меня. Лишь небольшая группа людей знала о том, что Саддам использует двойников, но с этого момента до меня стали доходить слухи, что существует, может быть, несколько "Саддамов". И я боялся, что это сделает меня мишенью в той же степени, что и Саддама.

Я понимал, что более уязвим, чем Махди, поскольку его карьера двойника оказалась очень короткой. Он появлялся перед публикой только на расстоянии, в то время как я имел обыкновение смешиваться с толпой, пожимать руки и говорить с людьми. Амна тоже была глубоко обеспокоена той опасностью, которой я подвергался, и она убедила меня поговорить с Саддамом.

- Ты редко его о чем-то просишь, Микаелеф, - доказывала она, лежа на больничной койке и кормя грудью маленькую Надию. - Это ужасно, что ты должен подвергаться такому риску.

- Здесь нечего говорить о том, что ужасно, а что нет, Амна, - ответил я. - Это моя работа. Я не могу сказать Саддаму, что боюсь смерти. Мы воюем. Людей убивают каждую минуту. Он сочтет меня эгоистом и трусом, если я скажу ему о том, что меня беспокоит собственная безопасность.

- Ничего подобного. Ты много раз демонстрировал свою храбрость. Но теперь ты отец и надо подумать о будущем Надии.

- Да, конечно, но если бы я не был сейчас на службе у Саддама, то мог бы оказаться в окопах, на фронте. Как ты думаешь, много мужчин, сражающихся за Ирак, именно в этот момент предпочли бы оказаться дома со своими детьми?

- Конечно, но это другое.

- Почему другое, Амна? Чем я лучше других? Сколько раз ты напоминала мне, что я всего лишь школьный учитель из Кербелы?

Амна замолчала, наконец признав свое поражение. Я не хотел её растраивать, и так было достаточно поводов для волнений, к тому же она ещё не оправилась после родов, и, чтобы успокоить её, я сказал:

- Если тебе будет легче от этого, я поговорю с Мухаммедом. Возможно, он сможет помочь мне какое-то время избегать опасности.

Разговор с Мухаммедом был бы напрасной тратой времени. Угроза убийства была неотъемлемой частью моей работы и главной причиной того, что мне так хорошо платили. Я не собирался поднимать эту тему с Мухаммедом или с кем-либо еще. Я надеялся, что стойко встречу уготованное мне судьбой, даже если меня ждет преждевременный конец на службе у Саддама.

На следующий день в Черном кабинете мы с Мухаммедом принялись обсуждать то, что случилось с Махди. Он был простым, бесхитростным человеком, который мог поднять нам настроение своими незатейливыми, наивными шутками. Оплакивая нашего умершего коллегу, мы пришли в уныние, и тут я сменил тему разговора, спросив мнение Мухаммеда о только что объявленном назначении Тарика министром иностранных дел. Он сменил на этом посту Садуна Хаммади из-за его пошатнувшегося здоровья, что на этот раз соответствовало действительности. Садун находился в министерстве иностранных дел девять лет, был горячим сторонником Саддама и продолжал помогать ему в государственных делах. Он был незаменим при ведении дел с США, так как единственный из ближайшего окружения Саддама получил образование на Западе, стал доктором философии в университете в Висконсине и получил степень по сельскохозяйственной экономике в 1957 году.

Мухаммед предложил, чтобы мы просмотрели дневник мероприятий на следующие несколько дней и решили, что мы могли бы сделать, чтобы усилить безопасность. Прежде чем мы начали, в комнату вошел Саддам, за ним шел Удай и новый министр иностранных дел Тарик.

Саддам выглядел озабоченным. Возможно, он был обеспокоен убийством Махди Махмуда. Пули, в конце концов, предназначались ему.

- Вы знаете, что случилось вчера с Махди Махмудом, - сказал он, и это было скорее утверждением, чем вопросом.