Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна

Я выразил свое согласие, покидая комнату под недоуменными взглядами Тарика и Мохамеда. Меня почти внесли в машину и еле усадили на заднее сиденье. По дороге в аэропорт я задремал и совершенно ничего не помню о полете назад, в Багдад, и только следующим утром, страдая от похмелья, я осознал, что Мохамед не сказал ничего важного. Из того, что я смог вспомнить, наиболее связным показался разговор о том, что мы могли убить друг друга. Только спустя десять лет я осознал истинную цель встречи.

Когда в январе курды прибыли в Багдад, ни по радио, ни в газетах ничего об этом не сообщили. Мохамеда в этой делегации не было. Это показывало, что он ожидал каких-либо неприятных последствий от нашей встречи и поручил делегатам хорошенько разобраться в том, что скажет Саддам. Его подозрения были весьма обоснованны.

Делегатов забрали из отеля, как и планировалось, и ожидалось, что их привезут в президентский дворец. Но они так и не появились. Курдское руководство было убеждено, что похищение целой группы людей - дело рук госбезопасности или какой-либо другой правительственной службы. Саддам твердо стоял на том, что он ничего об этом не знает, и возлагал ответственность на подпольное движение Шиа аль-Дава. В то время как стороны обменивались обвинениями, о местонахождении пропавших делегатов ничего не было слышно.

Всего в делегации было одиннадцать курдов, некоторые из них были высокопоставленными лицами. Целую неделю о них не было ни слуху, ни духу. Обычно, когда исчезают такие люди, всегда ходит множество различных слухов, однако никаких предположений о местонахождении курдской делегации я не слышал. Я пытался прояснить ситуацию, поговорив с Хашимом, но он не был готов откровенно обсуждать со мной такие темы, как это делал Мухаммед. Однако скоро мне представился случай серьезно поговорить с ним.

Когда я спросил его мнение о том, что произошло, он пожал плечами:

- Какая разница? Президент говорит, что все это сделали головорезы аль-Дава. Разве этого недостаточно?

- Да, конечно, но ты ведь знаешь, что у Саддама есть причины так говорить. Ты должен был слышать и другие версии.

- Почему? Что такое я могу услышать, чего не услышишь ты?

- Ты работаешь на госбезопасность. Ты должен знать о таких вещах.

Я впервые увидел Хашима выведенным из его привычного индифферентного состояния. Он пристально посмотрел на меня.

- Кто тебе это сказал?

- Какая разница?

- Разница есть!

- Зачем я буду говорить тебе? Ты ведь не делишься со мной своими сведениями.

- Мне не разрешили говорить с тобой на эту тему.

- Никто нас не слышит, Хашим. Я знаю, что ты в госбезопасности, - так в чем же проблема? Я также знаю, что ты в четырнадцатом отделе, и перед тем как вернуться в Багдад для того, чтобы сменить Мухаммеда, ты был в штабе четырнадцатого отдела в Салман Паке. Я не прав?

- Я недооценил тебя, Микаелеф Рамадан, - с натугой сказал Хашим. Он подошел к двери, тихо открыл её и оглядел коридор, перед тем как закрыть её снова. - Ты прав, но тот, кто передал тебе эту информацию, - сильно рискует. Я не могу позволить этому продолжаться дальше. Если ты не назовешь мне имени твоего информатора, мне придется доложить о твоей несговорчивости моему непосредственному начальнику.

В эти дни запугать меня было не так легко. В то же время мне не хотелось превращать во врага моего новоявленного сторожевого.

- Раз это так важно для тебя, я скажу. Этот человек - Мухаммед.

- Когда мы встретились, он был уже мертв.

- Да, но незадолго до своей смерти он сказал мне, что работает на госбезопасность. Я просто предположил, что ты тоже оттуда.

Хашим кивнул:

- Я не знал, что Мухаммед был таким недисциплинированным, но полагаю, вы вместе многое пережили.

Когда я вопросительно взглянул на Хашима, тот улыбнулся.

- В Салман Паке на тебя заведено толстое досье. Я его почитал.

- Его составил Мухаммед?

- Конечно.

- И что он обо мне написал?

Хашим засмеялся.

- Не волнуйся. Мухаммед был лоялен к тебе.

Я подумал, что наши отношения с Хашимом, возможно, немного продвинулись. Если сказать честно, я чувствовал себя некомфортно с того самого дня, когда Хашим только прибыл, хотя меня насторожил бы любой, заменивший Мухаммеда. Но теперь я решил подружиться с ним. Для сотрудника госбезопасности Хашим казался очень человечным.

- Ну так что насчет курдов? - снова спросил я Хашима. - Что тебе известно?

Он с досадой поморщился.

- Поверь мне, Микаелеф, - ответил он, - действительно есть вещи, которые тебе лучше не знать.

Из такого ответа я мог сделать какие угодно выводы.

Исчезновение делегации очень обеспокоило курдов. Понятно, что теперь они скептически относились к мирным инициативам Саддама. Раньше, несмотря на все препятствия, я надеялся, что наступит время, когда разрозненное иракское общество сможет объединиться. Как и следовало ожидать, я сам себя обманывал.

Через неделю из Арбила просочились некоторые известия о курдской делегации. Хашим поделился со мной подробностями.

- По-видимому, шофер, который забрал их из отеля, был сотрудником секретной службы. Он привез их в дом на окраине города.

- Им сказали, - продолжал Хашим, - что перед тем, как доставить во дворец, их должны тщательно обыскать. Когда они оказались в доме, их избили и заперли.

Меня охватило огромное чувство вины. Возможно, из-за того, что я говорил с Мохамедом Махмудом и лично предложил встречу, я чувствовал себя так, будто отчасти виноват в судьбе курдов, посетивших Багдад.

- Они мертвы? - спросил я, с ужасом ожидая ответа.

- Нет, - ответил Хашим, - они вполне живы, может стали чуть дисциплинированнее. Их продержали несколько дней, а затем выпроводили из Багдада. Теперь они уже в Арбиле.

- Для чего все это? - спросил я. - Они прибыли в Багдад по просьбе Саддама, были избиты и возвращены в Арбил, так и не повидав Саддама. Какой в этом смысл?

- Возможно, Саддам хотел познакомить их со своей методикой ведения переговоров, - сухо предположил Хашим.

В начале года наметились признаки так называемой "коалиции бунтовщиков". В Ираке существовало более двадцати вооруженных политических партий, которые находились в оппозиции Саддаму. Они никогда ни с чем не были полностью согласны. Ходила даже такая шутка, что во время совещания входит одна партия, а выходит пять. Правда в предыдущие месяцы у них была общая цель - отстранение Саддама.

Саддам, по-видимому, считал, что это произойдет со дня на день, и я предположил, что его мирная инициатива и последующее похищение делегатов было чем-то большим, нежели просто попытка предотвратить объединение. Было ясно, что предоставление независимости курдам, сидящим на нефтяных скважинах, не входило в интересы Саддама. Ему нужно было затратить огромные усилия на предотвращение войны и одновременно поддерживать мир дома. Он выбрал тактику двуличности и притеснения.