Микаел Рамадан - Тень Саддама Хусейна

Множество кувейтцев воспользовалось транспортом королевской семьи. Ходили слухи об огромных суммах, в панике переведенных в европейские банки. Саддам получил разведданные, что почти десять миллиардов долларов было переведено из района Залива в первую неделю вторжения. По-видимому, Европа была настолько перегружена кувейтскими динарами, что банки отказывались принимать их, и многие состоятельные арабы временно оказались почти бедняками, поскольку их кредитные карты стали неплатежеспособны. Даже в Египте динар скакнул вниз чуть ли не в двадцать пять раз по сравнению с довоенным уровнем.

Прибыв в Кувейт-Сити, блистая своей бородой и темными очками, я наблюдал через затемненные стекла ликующие войска и подавленных кувейтских граждан. Мы направлялись во дворец Сеифа, где эмир планировал повести свой рабочий день. На некоторое время пришлось остановиться, поскольку дорогу пересекали артиллерийские войска. Внезапно разверзся ад. Сзади нас взорвался грузовик, и сила взрыва подняла нашу машину в воздух. Когда мы приземлились, мои ноги пробили ветровое стекло, и я очень сильно порезался. Выяснилось, что бомбу подложили участники Кувейтского Сопротивления, очень неорганизованное объединение, которое не волновало то, что за каждого погибшего иракского солдата будет казнено пять кувейтцев. Эта бомба разрушила несколько магазинов и ранила нескольких солдат, двое из которых погибли. Это обрекло на смерть по крайней мере десятерых ни в чем не повинных кувейтцев.

Помимо нескольких глубоких порезов на ногах я ещё был серьезно помят, но ранен не был, однако мои темные очки и борода пропали. Хашим, который совершенно не пострадал, замаскировал меня своим пиджаком так, чтобы во время последовавшей неразберихи узнать меня было невозможно, и через несколько минут меня уже подвозили к госпиталю аль-Адид на юге города. Там меня положили на носилки и предоставили местному доктору Арефу Хасану.

Хашим сказал Арефу, что я близкий родственник Саддама и со мной следует обращаться как с самим президентом. Ареф, пожав плечами, согласился.

- Не волнуйтесь, - сказал он спокойно. - Я отношусь ко всем своим пациентам, как если бы они были особами королевской крови.

В его тоне промелькнуло некоторое легкомыслие, но его улыбка обезоруживала, и я жестом руки остановил Хашима, который хотел вмешаться.

- Пускай доктор делает свою работу, - сказал я.

Когда он закончил, сестра убрала все окровавленные тампоны, и Ареф повернулся к Хашиму:

- Скажите президенту, что его кузен в порядке, но сильно помят. Он нуждается в отдыхе.

- Насколько долгом? - спросил Хашим.

- Я не могу точно сказать. Возможно, на несколько дней.

Хашим подошел ко мне и сказал вполголоса:

- Здесь ты в безопасности. Это не самый загруженный госпиталь в Кувейте. Около твоей двери будет поставлена охрана, и я буду навещать тебя каждые несколько часов.

Затем он повернулся к Арефу:

- Надеюсь, доктор, мне нет нужды объяснять, что кроме вас и сестры никому не разрешается входить в эту комнату. Это означает, что вам придется совершать обходы, жертвуя сном, но альтернативы нет.

- Я понимаю, - ответил Ареф. - Это не проблема. Я здесь все время.

На следующий день, осматривая мои порезы, Ареф начал беседу.

- Как давно ты представляешь Саддама?

- О чем ты? - спросил я в ответ, потрясенный прямотой вопроса.

Он пожал плечами:

- Если ты желаешь продолжать притворяться - дело твое. Я никому не скажу. Я просто подумал, что в такое трудное время тебе хочется поговорить об этом.

Он так доброжелательно это предложил, что я не видел особого смысла лгать ему.

- Как ты узнал? - спросил я.

- А почему же ещё ты здесь? Ты - кузен Саддама и очень похож на него. И я никогда не слышал о твоем существовании. А также твой нос подвергся пластической операции. Не требуется какой-то особой смекалки, чтобы догадаться, что Саддам использует тебя для замещения.

Его логика была настолько безупречной, что мне не пришлось переубеждать его.

- Ты действительно его родственник? - спросил он.

- Нет, - ответил я. - Я был учителем в Кербеле. Саддам услышал обо мне от моего зятя, который служил в мэрии Багдада.

- Счастливый для тебя день, правда?

- Некоторые так думают.

Ареф взглянул на меня:

- А ты - нет?

- Доктор, я образованный человек, но мне нужно немного. Работа на Саддама разрушила мою жизнь, но я не могу вам об этом рассказать. В любом случае, нам не стоит это обсуждать. Это небезопасно для нас обоих.

Наш разговор прервался на время, пока Ареф накладывал свежую повязку на мою ногу, но когда он завершил свою работу, я снова почувствовал желание освободиться от груза своих воспоминаний. В конце концов я рассказал Арефу все о моей ситуации и о природе моей теперешней деятельности. Он был хорошим слушателем, но не мог дать никакого совета.

Во время пребывания в госпитале я познакомился с медсестрой, с каждым днем мы сближались с ней все больше и больше, и я почувствовал, что она стала мне близким другом.

Медсестра, Софи Хамед, была американкой из Красного Полумесяца, мусульманского подразделения Международного Красного Креста, и находилась здесь гораздо дольше многих своих соотечественников. Настоящее её имя было Сафа аль-Хамед, и хотя она родилась в Багдаде, выросла в Нью-Йорке, после того, как её семья бежала из Ирака в феврале 1963 года, в начале Баасской революции. В первый день после переворота более 2000 граждан Багдада было убито в уличных боях между баасистами и коммунистами. Отец Софии был коммунистом и, опасаясь за свою семью, той же ночью покинул Ирак. Я не мог не заметить параллелей между Амной и Софи. Я был уверен, что Софи, хотя она и американка, можно доверить мой секрет, и мы провели много часов, обсуждая вместе с ней различные варианты действий. Она доказывала, что надо быть сумасшедшим, чтобы возвратиться в Багдад, и вместо этого я должен использовать создавшуюся возможность, чтобы ускользнуть из цепкой хватки Саддама и его семьи.

- Ты убежден, что Удай хочет убить тебя, - настаивала она, - и при этом надеешься, что удача никогда не отвернется от тебя.

- Но у меня есть дела в Багдаде, - возражал я. - Я могу понадобиться моему шурину в любое время. Он должен знать, где меня искать.

- Думаю, с ним можно связаться. Раз ты хочешь действовать против Саддама, то за пределами Ирака ты сможешь сделать гораздо больше.

Чтобы избежать частых визитов Хашима, Ареф сказал ему, что я оказался в более тяжелом физическом состоянии, чем казалось сначала, и что мне нужно больше отдыхать. Софи продолжала убеждать меня не возвращаться в Ирак и как-нибудь отвлечься от моих горестей, но я достаточно скептически относился к её предложениям. Что удивительно, мой интерес к ней возрастал.