Леонид Иванов - Глубокая борозда

Несгибаемый ответил не сразу. Сцепленными руками он обхватил колено правой ноги, склонил голову над ним, задумался. Заговорил тихо:

— Откровенно говоря, нет…

— Почему же, Михаил Андреевич?

— А вот потому! — Несгибаемый рассоединил руки, правой резанул по воздуху. — Происходит это из-за какого-то глупого недоверия. Вот тут-то, Андрей Михайлович, и скрыта самая большая моя ошибка. Был агрономом в совхозе, часто думал так: «Да не мешайте мне агрономическими советами! Неужели я не знаю, как и что надо делать на наших — на наших! — полях?» А ведь теперь я не очень-то терплю возражения агрономов… Почему? Потому что в некоторые приемы я уверовал десять лет назад, а в новые, может, более удачные, приемы верить не хочу… Так что, Андрей Михайлович, нам с вами надо перестраиваться. В первую голову нам самим!

С этим заключением согласен и Павлов: надо перестраиваться!

Он хотел было завести разговор насчет Орлова, но, взглянув на потного, тяжело дышащего Соколова, промолчал. Однако, когда заговорили о помощи отстающим колхозам, Несгибаемый сам напомнил о письме колхозников.

— Берите уж, понимаешь, от старика весь колхоз, — мрачно бросил Соколов и отвернулся.

Павлов с укоризной глянул на Несгибаемого, но тот заявил прямо:

— Сейчас Орлова не возьмем, Иван Иванович, а вот после уборки урожая, если тот председатель не проявит деловитости, придется откликнуться на просьбу колхозников.

После поездки в районы Павлов ринулся в бой. Он поручил Королеву подготовить проекты решений — обязать совнархоз изготовить необходимое количество деталей для машинной дойки коров, наладить производство подвесных дорог для скотных дворов.

Королев был настроен скептически:

— Все равно не выполнят. Не в первый раз… С них за сельское хозяйство не спрашивают.

Павлову ясно: Королева ни разу не заставляли таскать корзины с силосом…

В тот же день состоялся разговор с главным агрономом области Герасимовым. Год назад по рекомендации Павлова его выдвинули на этот пост из совхоза.

Это был немолодой уже человек с белесыми волосами. Когда он обдумывал ответ, то прикрывал глаза. И вообще казался человеком настороженным.

— Видите ли, Андрей Михайлович, — неторопливо говорил Герасимов. — Конечно, мы в общем-то знаем, как вырастить урожай. Каждую зиму разрабатываются планы агротехники… Они неплохие, продуманные…

— Извините, я прерву вас… Мне хотелось, товарищ Герасимов, чтобы разговор у нас был совершенно откровенный. Мы же не враждующие стороны.

— Видите ли… — Он опять прикрыл глаза. — Я вам расскажу про агронома совхоза «Борец» Климова. Он там лет пятнадцать, ввел правильные севообороты, урожаи всех культур всегда высокие. Умеет отстаивать правильную агротехнику. А другие не умеют. Скажут таким: сей полнормы, или: сей по снегу — выполнят и слова не скажут. А это, Андрей Михайлович, очень плохо. Только в борьбе за хороший урожай вырастает и сам агроном. Я в свое время в совхозе получил два выговора, но выдержал, и после за хороший урожай выговоры сняли.

— А здесь выговоров не получали? — улыбнулся Павлов.

— Видите ли… — Герасимов смутился. — Здесь не получал.

— Так давайте, товарищ Герасимов, вместе стоять за агрономов. Но построже и спрашивать с агрономов. Продумайте, как лучше узаконить планы, разработанные на период сева, чтобы без агронома никто их не отменял.

— Это бы надо сделать, Андрей Михайлович!

— Подумайте, как надежнее. Пригласите Климова, о котором вы говорили. И меня с ним познакомьте. Хорошо бы пригласить Шувалова из Дронкино. И еще кого-нибудь. А потом с конкретными предложениями приходите ко мне.

А через неделю в кабинете Павлова собралось десятка полтора ученых из обоих сельскохозяйственных институтов, агрономы.

Павлов поставил на обсуждение вопрос: что надо сделать для подъема урожаев?

Первым попросил слова Верхолазов.

— Вопрос не новый, — начал он, откинув густую прядь черных волос, скатившуюся на лоб. — Вопрос стоит об увеличении валовых сборов зерна. Надо хорошо обрабатывать землю. И едва ли не самое главное — зябь. Нет у нас ранней зяби, половина посевов размещается по весновспашке. Почему? — Верхолазов переждал. — Почему? — повторил он. — Потому, что уборка затягивается, не успеваем с осени распахать земли. А почему уборка затягивается? Потому, что у нас много любителей поздних сроков сева. Поздно сеем, поздно хлеба созревают, остаемся без зяби. Вот и цепь, в которой надо ухватиться за главное звено. За сроки сева. Надо освоить ранние сроки сева, тогда все станет на свои места.

Поднялся представитель сельхозинститута профессор Романов.

Вытерев платком лысину, заговорил:

— Потап Потапович не первый год выступает со своей теорией. А какие у него доказательства? Да если хотите — никаких. Посев середины мая дает урожай на тридцать, сорок, а иногда и на все сто процентов выше, чем в конце апреля. Это подтверждено и опытом передовых хозяйств. Зачем же наводить тень на ясный день?

Верхолазов с места бросил:

— Пусть выше, этого мы не отрицаем. Но если не доберем два-три центнера, зато напашем ранней зяби и в следующем году вернем недобранные центнеры! К тому же уборку проведем рано, хлебосдачу тоже!

— Я вас не перебивал, Потап Потапович, — мягко улыбнулся Романов и снова вытер лысину платком. — Верно, ранняя зябь прибавляет урожай против поздней. Но в каком случае? Только в том, если ранняя зябь будет засеваться в оптимальные сроки. Если раннюю зябь засевать рано, то никаких преимуществ против поздней, но засеянной позднее, не будет. Ранняя зябь дольше парует осенью, а та, что идет под посев во второй половине мая, дольше парует весной. При этом все знают: весеннее парование более эффективно, нежели осеннее. Так что не в этом главное. О главном хорошо сказано в партийных решениях: надо и в Сибири уборку проводить за десять дней максимум! Тогда будет и зябь, будет и своевременная уборка. И это зависит от руководства. Добивайтесь, товарищи, — повернулся он к Павлову, — добивайтесь оснащения техникой. Почему на юге страны некоторые хозяйства за пять дней убирают? Наличие техники позволяет.

Еще раз выступил Верхолазов:

— В академии придерживаются высказанного нами взгляда на сроки сева в Сибири.

Вот теперь Павлов понял Верхолазова! Он не имеет своего мнения. В душе Павлов поддерживает Романова. Его поддержал и дронкинский агроном Шувалов:

— Вообще, Андрей Михайлович, пора товарищу Верхолазову на землю осесть. Пусть послушает, что сама природа подскажет. Нельзя же так! Спросите любого агронома, который на поле работает, поддержит ли он рассуждения Верхолазова? Ни одного не найти такого! Возьмите наш район. По урожаям мы на втором месте в области.