Леонид Иванов - Глубокая борозда

И Шувалов рассказал, что сделано в Дронкинском районе: как по примеру колхоза «Сибиряк» планы агротехники составлялись, как закладывались опытные поля, как агрономам доверили решать вопросы агротехники…

А на другой день Герасимов, агрономы Климов и Шувалов пришли к Павлову с предложением. Оно состояло из нескольких слов: «Обязать райкомы партии рассмотреть рабочие планы агротехники весеннего сева по каждому хозяйству в отдельности, утвердить их, назвать агронома, ответственного за осуществление агротехники».

— И все? — удивился Павлов.

— Видите ли, Андрей Михайлович, главное, думается, в этом. Когда план агронома примет силу закона, агроном будет работать инициативнее.

Павлов доволен: к нему стало больше заходить людей — ученые, агрономы, секретари райкомов. Каждый имеет конкретные предложения, высказывает интересные мысли. Вот и сегодня с утра попросились на прием главный агроном Герасимов и ученый Романов.

В последние дни Герасимов заметно оживился, говорить стал уверенней и глаза свои не так часто прячет от собеседника. Зашел, и сразу о деле:

— Вы, Андрей Михайлович, поручили нам придумать что-нибудь такое, чтобы хлеборобов растормошить, задеть за живое…

— И мы, кажется, нашли, — весело вступил в разговор Романов. — Речь идет об урожае… Сами понимаете, десять центнеров зерна с гектара — это, строго говоря, не ахти какой урожай. Правда, это несколько выше, чем три года назад, — мягко улыбнулся Романов и махнул платком по лысине. — Но вообще-то, конечно… Ну вот вам интересная арифметика… Как агроном вы знаете, сколько зерен в обычном пшеничном колосе?

— Тридцать…

— Можно согласиться и с такой оценкой. Но бывает и больше. А теперь посудите сами: посеем мы зерно, от которого вырастет колос. Один обязательно! Хотя при нормальных условиях в Сибири должно вырастать два, минимум полтора, потому что у нас пшеницы хорошо кустятся. Но пусть даже один, только один! — Романов встал, подошел к Павлову. — Пусть даже один, Андрей Михайлович! Но ведь и в этом случае урожай должен быть сам-тридцать!

— А берем сам-семь! — воскликнул Павлов.

— А кое-кто снимает сам-шесть. Представьте себе колос из шести зерен! Да такие если бывают, то в самую страшную засуху. И ведь миримся с шестью-семью зернами, даже поощряем. А надо бы ремешком…

Романов снова уселся в кресло. Герасимов весело улыбался.

Павлов понимал, конечно, что урожай пока низкий. Передовики берут сам-десять, сам-двенадцать. Но о таком подходе к оценке урожая он не задумывался. В самом деле? Куда же деваются остальные зерна?

— Надо считать, — ответил Романов. — Откровенно говоря, я и сам с этой арифметикой столкнулся случайно. Как-то зашел разговор: если с колоса потеряем одно зерно, сколько это пудов с гектара? Словом, Андрей Михайлович, нынче я заложу несколько опытных делянок в институте и в совхозе. Проследим путь зернышка от посева до уборки. Я просто поражен этой арифметикой…

— Не все зерна всходят, — заметил Павлов.

— Так кто же этого не знает, дорогой мой… Полевая всхожесть не превышает семидесяти процентов, это общеизвестно. Но ведь можно же ее повысить, если засыпать семена с первых намолотов. Но пусть семьдесят процентов. И все же за счет кущения обеспечивается от посеянного зерна по колосу. И они вырастают, и зернами набиты… Выходит, самые большие потери мы несем в момент уборки урожая. Вот на этот канал и надо обратить особое внимание. Осенью, Андрей Михайлович, мы покажем вам эти потери.

«Вот на что обратить внимание всей партийной организации! — думает Павлов. — Каждое посеянное зерно должно дать колос, а каждый колос надо убрать без потерь!»

На пленуме обкома, состоявшемся накануне сева, Павлов рассказал и об арифметике с зернами в колосе.

В перерыве Несгибаемый досадовал:

— Что же раньше-то, Андрей Михайлович, не поднял этот вопрос?

После пленума Павлов зашел к Смирнову с давнишним своим предложением: воздержаться от посылки специальных уполномоченных на весенний сев, не связывать действия местных работников, агрономов.

— Нет уж, — возразил Смирнов. — Этот год проведем по-старому, а там видно будет. Сев нынче будет напряженный. Тебя самого закрепим за главнейшими зерновыми районами.

По-старому прошло и закрепление. Секретарь по промышленности Гаврилов забрал с собою группу заведующих отделами и инструкторов, Павлов — работников сельхозотдела. «Маленькие княжества создаем», — досадовал Павлов. И еще он подумал, что все не случайно, что Смирнов остался верен себе и опять будет командовать, торопя с севом. Сумеют ли в колхозах и совхозах не поддаться нажиму?

Приехав в Пановский район, Павлов скоро убедился, что делать тут ему особенно нечего. У Гребенкина были свои планы: куда поехать сегодня, куда завтра.

…Седьмого мая на радиосовещании Смирнов сообщил, что область по темпам сева отстала от соседей, поставил задачу: к пятнадцатому мая пшеницу посеять!

Павлов связался по телефону со Смирновым.

— Не паникуй, — гудел голос Смирнова. — Упреки не тебе, а мне выслушивать. Никогда наша область не плелась в хвосте у других. А назови более позднюю дату — в июнь уйдут с севом.

И вот опять Павлов связан по рукам. Опять названа дата завершения работ. И он не может назвать другую. «А почему не могу? Почему не могу, если мне поручено руководить сельским хозяйством?»

Эта решимость окрепла, когда к нему приехал главный агроном Герасимов.

— Кое-где спускают графики по завершению сева зерновых к двенадцатому, — взволнованно говорил он. — А ведь именно сейчас начинается интенсивный рост сорняков.

Герасимов смотрит на Павлова, ждет ответа.

— Соберите агрономов, проинструктируйте: строжайший контроль за качеством. Кто нарушает разработанную агротехнику — составлять акты, привлекать к ответу. Я вас поддержу.

Вечером двадцатого мая Павлов приехал к Гребенкину. Нашел его на полях колхоза «Путь к коммунизму».

— Старик уже звонил, — доложил Гребенкин. — Обещает голову снять, если сегодня не дадим сводку о завершении сева пшеницы. А у нас остается процентов двадцать, и все для раннеспелых сортов. Для нее самый хороший срок подошел. За три дня засеем. А вам, Андрей Михайлович, за нас не влетит?

Павлову «влетело». По телефону Смирнов выговаривал:

— Плохо в твоих районах. Всю область подвели… Весь сельхозотдел там у тебя, а отдача где?

А Павлов доволен уже тем, что хоть в его зоне посевная прошла нормально: каждое хозяйство сеяло в сроки, которые на основе практики считались наиболее удачными.

Уезжая из Дронкино, Павлов колесил проселочными дорогами и неожиданно попал в зону свиноводческого лагеря колхоза «Сибиряк».