Леонид Иванов - Глубокая борозда

Теперь Павлов понял Соколова. Планировать посевные площади по культурам — такое право дано колхозу. Но производственное управление устанавливает план продажи сельскохозяйственных продуктов и исходит при этом из наличия земель, из достигнутых урожаев.

— Получается так, Андрей Михайлович, — строго выговаривает Соколов. — Нас этим правом свободно планировать по губам помазали…

— Ну как же так, Иван Иванович… Все же…

— Я говорю о нашем колхозе, — уже совсем жестко прервал Соколов. — По отстающим есть кое-какие возможности, а передовые поставлены под удар! Одна надежда — скатимся книзу, тогда, понимаешь, и нам станет легче.

Павлов забрал у Соколова расчеты агронома и сразу вспомнил о Зине Вихровой… Кто-то другой, а не она уже делал эти расчеты. Зину Вихрову еще в прошлом году назначили главным агрономом Дронкинского производственного управления.

На листках бумаги были прикинуты несколько вариантов. Среди них и такой: чтобы иметь четыреста гектаров паров, урожай пшеницы надо планировать по семнадцати с половиной центнеров с гектара. А это, конечно, нереально, если учесть, что в целом по области урожай планируется одиннадцать центнеров.

— Какое ваше предложение? — спросил Павлов.

— Начальство должно, понимаешь, получше думать, — сердито проронил Соколов. — А если наше мнение нужно, то пожалуйста: надо все же, понимаешь, поощрять тех, кто умеет урожай выращивать, а вы гробите таких! Давно еще было хорошее постановление: сдал хлеб сверх плана — получи повышенную цену. Это нас подстегивало, хотелось еще лучше работать, искать лишние центнеры на своей земле. А теперь и поощрения никакого, и планы под завязку. Неразумно так-то, Андрей Михайлович. Шумим насчет материальной заинтересованности, а лучших хлеборобов под удар ставим. Трепотни много, вот что я скажу!

Соколов отвернулся от Павлова, смотрел в окно. Павлову стало не по себе. Он молчал, хорошо зная, что Иван Иванович отойдет.

Соколов повернулся к Павлову, заговорил спокойней:

— Возьми ту же кукурузу, Андрей Михайлович… Надо бы половину ее убавить. Все равно не управляемся с уборкой, за зря труд людей пропадает. На освободившейся земле посеяли бы овес, скот хорошим кормом обеспечили бы… Но опять не получается!

— Тут уж я совсем не понимаю, — пожал плечами Павлов. — Задание по сдаче силоса вам не дают.

— Вот опять вы там вверху плохо видите… Мы наметили на тысячу гектаров убавить кукурузу, а овса на тысячу прибавить. А нам что говорят? Семян овса нет и не будет, а семена кукурузы уже завезены с Украины, бери и сей. Вот и будем сеять опять кукурузу. По нужде будем сеять, а вы будете думать, что мы сильно возлюбили ее. — Соколов опять загорячился. — Снова вроде бы издевка: запретили овес сеять, в прошлом году нам в плане оставили всего сто гектаров. И теперь у нас семян только на полтыщи. А сейчас толкуют: сей хоть и овес! Да чем посеять-то? Насмехаются над нами… Опять же многолетние травы возьми. У нас, сами помните, какая хорошая люцерна росла. В смеси с костром она по три тонны сена с гектара давала, а выпас какой на сеяных травах! Приказали все распахать, а теперь говорят: можете и травы сеять, вы сами хозяева своим планам. А чем сеять? Чем? Кто для нас семена люцерны вырастил? Вот и останется опять все по-худому. Коровам один только кукурузный силос, а они выносить его не могут, все запоносили. И молоко на заводе браковать начинают — привкус сильный… Неужели ты, Андрей Михайлович, этого не понимаешь? — Соколов своими голубыми глазами сердито уставился на Павлова.

И Андрей Михайлович не смог выдержать этого взгляда…

Павлову припомнилось то время, когда он вот здесь, у Соколова, собирал совещание агрономов района, чтобы они поучились ведению полевого хозяйства. Как это было полезно!

— Как смотришь, Иван Иванович, если соберу у тебя районное начальство? — спросил он.

— А толк какой? — пожал плечами Соколов.

Но Павлову надо было получше разобраться во всем, прежде чем ставить эти вопросы перед Москвой. Он позвонил в партком, просил всех приехать в колхоз.

Соколов позвал обедать, и Павлов охотно согласился: уже хотелось есть, да и надеялся на продолжение беседы с Соколовым.

За обеденным столом Павлов спросил у Соколова, как бы он повел дело, если бы стал на его место.

— А мы об этом, Андрей Михайлович, у себя тут частенько поговариваем, — заулыбался Соколов. — Иной раз, понимаешь, шутейно, а другой раз и по-сурьезному. Ежели по-сурьезному, то не попробовать ли так: вы дайте цены подходящие на ту продукцию, которая больше всего нужна государству. А подходящая цена подгонит нашего брата на производство именно этой продукции.

Мысль о том, чтобы закупки продуктов сельского хозяйства поощрялись ценами, понравилась Павлову. Он знал, что производство мяса в колхозах и совхозах убыточно и, конечно же, не вдохновляет животноводов.

— Были бы заранее известны цены на продукцию в нашей области, — продолжал Соколов, — мы бы и сами поняли, чего и сколько лучше сеять. Надо ценой все регулировать! А планы… Всегда ли они разумно составлены? Вот нам, например, наметили продать два центнера огурцов, три центнера столовой свеклы да центнер луку. Тоже план считается. А на самом-то деле насмешка! Что же нам на два центнера огурцов грядку заводить? А в план эти два центнера попали, с нас с живых не слезут — выполняй, и все! Нет, Андрей Михайлович, ты все же подумай над моими словами. Мы тут не раз судили и рядили об этом…

— Но у вас-то, Иван Иванович, как отнеслись к этим заданиям по огурцам и по столовой свекле?

Иван Иванович ответил не сразу. Доел суп, облизал ложку, положил ее на стол, тыльной стороной руки вытер губы.

— Сдадим мы эти два центнера. Бабы наши на огородах своих сажают помаленьку для солки. У них на хлеб и выменяем, план выполним. Сажать-то столько для большого колхоза смешно ведь…

Павлов прикусил губы. Действительно, смешно.

— Спасибо, Иван Иванович, накормил досыта, — выговорил Павлов, поднимаясь.

— А кисель-то, Андрей Михайлович, — выскочила из кухни Матрена Харитоновна.

— Спасибо. За обед спасибо. Да и разговором с Иваном Ивановичем я сыт.

— Он всегда такой, вы уж на него не сердитесь. Не даст гостю спокойно покушать, заведет свое…

…Прошло три дня после того, как Сергеев увез в Москву сводный план посевных площадей. И вот Павлов услышал его встревоженный голос по телефону: Госплан требует снизить площади под парами. Согласны на сто тысяч вместо пятисот, запланированных колхозами и совхозами области. Сергеев спрашивал, что ему делать.

Павлов велел ждать. Вместе с Щербинкиным они написали письмо в Совет Министров республики, выражали удивление: зачем же дано право колхозам и совхозам определять посевные площади, настаивали на утверждении представленного плана. На другой день это послание было доставлено в Москву. А через три дня весьма ответственный товарищ выговаривал Павлову по телефону за «резкость письма», за «недопонимание» обстановки. Сказал, что страна покупает хлеб в Канаде, а в области сокращают площади под зерновыми культурами, увлекаются чистыми парами.