Джон Сэк - История роты М

Подполковник подходил к своей любимой теме. За эту манию его прозвали "Дым".

- Если у вас расстегнута пуговица, если вы не бреетесь, не стрижетесь, вьетнамцы сразу поймут, кто вы есть - лодыри. А к лодырям повсюду в мире одинаково относятся и особенно на Востоке...

Еще пять минут этой душеспасительной беседы, и подполковник удалился.

М стала в очередь у палатки адъютанта, чтобы заполнить завещания. Говорили мало. М была подавлена не фейерверком речи Дыма, а тем неземным молчанием, которое он после себя оставил.

В этом батальоне, как и в любом американском батальоне, было три роты. М прибыла, чтобы их укрепить. Завещав свои посмертные 10 тысяч отцу, Мор-тон получил направление в одну роту; Демиржин - в другую, а Вильяме (тот самый, который опасался удавов и помышлял о перископе) - в третью. Один за другим расходились притихшие рядовые М по темным бункерам, чужаки на чужой земле. Ветераны читали имена новеньких на ярлыках и корчились от смеха.

- Эй, Салливан, ты что, ирландец?

- Да.

- С таким имечком только и быть ирландцем. Ха-ха-ха!

Над ними пролетел серо-зеленый вертолет с красным крестом.

- Эй! Гляди, еще трупы едут, ха-ха!

Они искали спасения в смехе. Ветераны не задавались целью быть жестокими. Целых полгода пробыли они во Вьетнаме, много исходили они за это время по джунглям, по минам. Вот убило рядового из Оклахомы, которому они давали галеты из своего пайка, а они ушли дальше... Сегодня ветераны отдыхали, а парни из М пришли на место тех, чьи койки были пусты.

В понедельник утром их батальон и три других батальона летели на каучуковую плантацию Мишелин. Коммунисты, эти суетливые бобры, целыми днями строгали там бамбуковые палки, клали их в ямы-ловушки, прятали мины, гранаты. Каким-то непостижимым образом коммунисты узнали об "Операции" за неделю вперед, несмотря на ее особую секретность.

В вертолетах тоже были сюрпризы. Главным из них была черная, грозного вида винтовка. Она стреляла какими-то особыми пулями. Накануне отделенный сержант Демиржина держал одну такую пулю в руке, рассматривая ее долге, и философски - ни дать ни взять Гамлет, созерцающий свой обнаженный клинок, и говорил.

- Эта вот штуковина, - начал он монолог, - два или три круга в тебе сделает прежде, чем выйдет наружу. Войдет в живот, а выйдет из макушки.

...Деревья стали больше, рыжая земля ближе - вертолеты медленно спускались. Багажа у М было хоть отбавляй: у каждого патронташ, две фляги, лопата, противогаз, ранец, ручные гранаты.

- Выгружайся! - крикнул сержант Гор.

Вертолеты снова поднялись, а Демиржин остался лежать в засохшей грязи, на плоском поле. Он думал: "Это, должно быть, посадки риса". Раньше он, правда, никогда их не видел - во всяком случае, это не каучуковая плантация. Ха-ха! Вся история с приказом о секретной операции была для отвода глаз. И сам Дым до вчерашнего вечера ничего не знал. М была вовсе не на плантации Мишелин, а на целых 12 миль южнее в соответствии с настоящим секретным приказом. "Ура" мудрости американской армии!

- Проклятье! Потерял взвод! Черт подери! - бурчал обычно спокойный капитан Демиржина.

Ну да, он просто не туда направил взвод, ничего ужасного. Сказать по правде, коммунисты были так удивлены, что операция вдруг началась в необъявленном месте, настолько захвачены врасплох, что их там даже не было. Демиржину и всем остальным стрелять было не в кого. Стрелой проносились безмятежные ласточки, хоть пикник устраивай. Демиржин сидел на земле и думал: "Когда же мы будем что-нибудь делать?" Дитя, забытое судьбой, он оказался там, где пересекались абсцисса и ордината, где Х = 0 и У = 0 и все силы и молнии войны сводились на нет.

В полумиле над Демиржином Дым кружил по часовой стрелке в своем вертолете, ища потерянный взвод. В полумиле от Демиржина, на ящике из-под пайков, сидел офицер и крутил ручку своей рации. Он хотел узнать причину ужасного шума, доносившегося до него через посадки риса. Наконец офицер связался с Дымом.

- Это все огонь виноват. - Дым хотел этим сказать, что остряки из мотопехоты ворвались в ошеломленную деревню на своих 3500-фунтовых бронированных вездеходах и открыли огонь из пулеметов 50-го калибра пулями величиной с сосиску. Таким оглушительным способом они хотели установить, живут ли в деревне коммунисты. Предполагалось, что остальные вьетнамцы заранее благоразумно убрались. В полумиле влево от Демиржина рота Мортона жгла вьетнамские дома, о чем ее и попросили.

- Перестаньте жечь эти дома! - кричал из вертолета Дым своим капитанам. - В этих домах нет вьетконговцев.

Капитаны сказали лейтенантам: не жгите эти дома, если в них нет вьетконговцев. Лейтенанты сказали сержантам: если уж жжете дома, то жгите те, где есть вьетконговцы. Сержанты сказали своим людям: жгите эти дома, потому как в них вьетконговцы. И Мортон продолжал чиркать спичками из своего пайка. Так или иначе, от деревни остались кучи дымящегося черного пепла.

А Демиржин все томился в ожидании приказаний и чистил ногти. Потом он вытащил из-за пазухи субботний номер "Старз энд Страйпс"1 и, усевшись поудобнее, стал читать. "Я полагаю, что теперь слишком поздно спорить о том, необходимо ли наше пребывание во Вьетнаме, - сказал Стенникс, выступая в сенате... - Ки становится лучшим премьером, чем ожидали США и военные политики".

1 "Звезды и полосы" - название американского флага.

Урок текущих событий был прерван сержантом Гором.

- Двинулись, - сказал он. Все это было в понедельник.

В среду Демиржин попал в засаду. Нет! В этом батальоне никто никогда в засаду не попадает. Дым доказал это силлогизмом. Первое: засада - это неожиданность. Второе: в этом батальоне ожидают всего. Третье: следовательно, никто в этом батальоне не попадает в засаду. Но когда какая-то шальная рота коммунистов набросилась на Демиржина с ружьями, карабинами, пулеметами и гранатами из-за каких-то вечнозеленых деревьев и люди вокруг стали исходить кровью и умирать, Демиржин был, мягко говоря, удивлен.

"...Во Вьетнаме полно красивых девушек. Выйдите из отеля "Капиталь". Поворот налево. Первый бар направо - "Черная кошка". Спросите Джуди, скажите, что я вас прислал".

Демиржин начал этот день с того, что побрился, почистил зубы и забрался в бронетранспортер. В то утро взвод Демиржина, в котором было шестеро из М, прикрепили к мотопехоте и повезли на восток в джунгли. Шутники-мотопехотинцы окрестили эти джунгли Шервудским лесом. По глупому совпадению рота Чарли лежала в засаде именно в этом лесу. Когда бронетранспортерам случалось проезжать мимо нескольких желтых вьетнамских домов, где вполне могла притаиться пара снайперов, осторожные мотопехотинцы предали деревушку огню. Акт этот все американцы, чьи сердца на стороне бездомных, осудят с пылом пропорциональным их удаленности от данных домов. А вот Демиржин присоединился с удовольствием, бросив свою ручную гранату в соломенную крышу. Демиржин вовсе не видел в этом бессмысленности. Как и всякий солдат, он думал: наконец-то, наконец-то он делает что-то, имеющее явную связь с американскими военными устремлениями. Исполнив свой патриотический долг, Демиржин стал читать "Старз энд Страйпс", а транспортер катил дальше. У этой колесницы была стальная шкура и черные резиновые лапы, крепкие, как у старого слона.