Элигий Ставский - Домой ▪ Все только начинается ▪ Дорога вся белая

- Судака! Судака! Мы поймаем судака! — закричал мальчик.

Он обрадовался. Запрыгал по комнате, сам собрал снасти, как-то ухитрился взять в руки почти все и первый побежал к реке, дожевывая грушу, роняя по дороге то весло, то подсачек.

Теперь надо было как-то стащить лодку вниз. Они поливали глину водой и по скользкой жидкой глине тянули и тянули лодку, пока она сама не съехала в воду. Потом мальчик, весь грязный, мокрый, переложил снасти в лодку.

Выглянуло солнце.

- Какое ты возьмешь весло? — Леонид разглядывал реку. — Вот это тебе, наверное, будет полегче.

- Нет, то. Я хочу большое, чтобы трудно. Я теперь не боюсь, если трудно.

Река стала прозрачной от солнца, но все равно желтая, как будто густая.

- Ну хорошо, возьми то.

Мальчик засмеялся, взял большое весло и положил возле себя на нос лодки. Он еще не научился читать чужие мысли, и ему нравилась река - он не знал, что она опасная, — чистое голубое небо, эта лодка. Он еще не умел морщить лоб и думать о будущем. Щурился, закрываясь от солнца рукой, а другой рукой показывал на бугор из белой глины.

- Мы поедем туда?

- Нет. — Леонид оттолкнулся от берега, и лодка тронулась. — Там слишком сильное течение. Негде встать. Очень плохо. Поедем туда, к повороту. За поворотом тише.

Сначала они двигались в нескольких метрах от берега, но слишком уж медленно. Река старалась развернуть лодку и унести за собой. Им не оставалось ничего другого, как подойти к самому берегу. Леонид толкал лодку, упираясь в самое дно. Это было легче, чем грести. И он видел, как мальчик помогает ему, отталкивая лодку, когда она терлась о дно. Теперь они плыли быстрей. Но только до камней.

На середине пути им пришлось отойти от берега. Кое-как они одолели еще несколько метров и проплыли мимо больших камней и скалы, возле которой когда-то стояла мельница, а теперь остались обломки жернова и под водой редкие сваи, скользкие, зеленые. Место было совсем узкое, и течение поэтому особенно быстрое. Мальчик тоже поднял весло и стоял наготове.

- Осторожно, — предупредил Леонид, — здесь камни, — можем стукнуться. Если стукнемся, упадешь.

Мальчик выпрямился.

- И я могу утонуть?

- Да.

- Нет. — Он снова поднял весло. — Я не утону. Я никогда не утону.

И все же они наскочили на сваю. Их сразу же неудержимо понесло вниз. И Леонид подумал, что, в сущности, это и не лодка, а развалина, страшило какое-то. Вся в дырах, чуть живая, даже и сесть по-настоящему некуда. Разве что - утонуть. И непонятно, почему здесь привыкли пользоваться только одним веслом, при таком-то течении. Обойди хоть все деревни рядом, ни за что не найдешь легкой лодки с уключинами. Такую тяжесть, как эта, легче тащить по-бурлацки, чем плыть в ней. И все потому, что эти лодки служат одной цели: воровать лес. Делают лодки так, чтобы нагрузить леса побольше, и все. А потом строят дешевые дома. Вот зачем такие громоздкие лодки.

С большим трудом Леонид остановил лодку и сразу же повернул к берегу. Мальчик все так же старательно помогал ему.

- А ты все же успел загореть, — заметил Леонид. — Ноги совсем черные.

Мальчик улыбнулся.

- Я всегда загораю быстро, самый первый. Когда приеду, я буду самый вкусный. Потому что поджаристый.

- Ты не устал?

- Нет. Я могу еще долго. А ты?

- Если хочешь, отдохни.

- Нет, отдохни ты.

У него было потное и счастливое лицо. И он радостно охал, когда изо всех сил упирался веслом в берег, чтобы оттолкнуть лодку.

- Ты молодец. Ты будешь сильным, — глядя на него, сказал Леонид.

- Я буду такой, как ты.

Леонид отвернулся. Впереди было большое ровное поле, пустое, ничем не засеянное, едва поросшее травой. За этим полем - синяя линия леса. А здесь, на берегу, паслись свиньи, и на обрыве, свесив ноги вниз, сидел старик и покуривал трубку. Маленькая черная собачонка носилась и лаяла, отгоняя свиней, когда они подходили слишком близко к воде, а старик дремал на солнце, открывая глаза лишь для того, чтобы потянуть трубку.

Они проплыли уже мимо горбатой, скрюченной ивы, наклонившейся над рекой, и теперь им оставалось совсем немного до поворота. Возле этой ивы с удочкой в руке стоял какой-то подросток. Потом Леонид увидел, что это женщина в спортивном костюме. Очевидно, нездешняя. Из-под соломенной шляпы лица не было видно. Она как раз поднимала удочку, и Леонид подумал, что крючок будет пустой. Крючок был пустой.

Они проплыли дальше. Леонид выбрал небольшой залив за поворотом, где течение было всего тише. Река образовывала здесь что-то вроде маленького озера.

- Ну, попробуем. — Он привязал якорь, посильней затянул веревку. — Нас здесь хотя бы не будет сносить.

День совсем прояснился. Было видно, что река постепенно успокаивается. Начинали показываться затопленные коряги и камни. Песок кое-где снова становился желтым. Белые и сытые, по песку бродили гуси. С высокого и крутого берега доносились голоса, и там шевелились желтые сухие цветы кукурузы. Весь противоположный берег был стеной кукурузы.

Мальчик устраивался в лодке. Взял свою удочку и начал разматывать.

- А ты раньше ловил здесь? — спросил он.

- Здесь хорошее место. Есть сазаны... Прежде я всегда ловил здесь. Впрочем, как повезет. — Леонид бросил якорь.

- А ты говорил - там.

- И там тоже. Не нужно разговаривать.

Клева не было. Ни одна рыба не плеснула возле них, и только течение засасывало поплавки.

- А мы какую поймаем рыбу? Судака?

Мальчик забрасывал удочку и тут же поднимал ее. И опять забрасывал так, что леска свистела. Лодка раскачивалась и постепенно становилась поперек течения. Ему нравилось сидеть в лодке, среди воды, забрасывать удочку и вынимать.

- А если мы поймаем, мы не уедем?

Леонид молча переставил ноги. Его поплавок дрожал, но просто оттого, что двигалась лодка. Мальчик прыгал по лодке, и она качалась. Леонид внимательно посмотрел на него. Мальчик размахивал удочкой, и казалось, он был сделан из резины - так дергался и прыгал.

На дне лодки была вода. Ее становилось все больше, и лодка совсем развернулась. Теперь берег был так близко, что Леонид никуда не мог закинуть удочку. Надо было ставить лодку на старое место. Он поднял удочку, положил на край лодки и, ссутулившийся весь, долгим невидящим взглядом смотрел на берег, заваленный хворостом, какой-то черный, безжизненный, колючий, ненужный.

Мальчик уже забыл о своем поплавке. Теперь он был занят гусями, которые с шумом плескались у другого берега, ныряли и выскакивали из воды, гогоча и хлопая крыльями. Он показывал на гусей и весело смеялся. Потом спросил:

- А гуси тоже могут утонуть?

- Они легче воды. — Леонид взял весло, чтобы выровнять лодку.

- А почему они легче?

- Потому что легче.

- А почему?

- Я не понимаю тебя. — Леонид поднял голову. Он сидел, повернувшись боком, двумя руками стиснув весло, опущенное в воду, и думал о том, что ему не нужно было выезжать на реку. — Я не понимаю, кто научил тебя задавать вопросы. Всегда и по всякому поводу. Это, знаешь, какая-то не мужская привычка. И скакать по лодке - тоже не по-мужски. Мы так ничего никогда не поймаем.