Мигель Сервантес - Нумансия

И что они пойдут на вызов, верю.

А если так - оплачут несомненно

Победу нашу и свою потерю.

Храбр Карабино, рубится отменно,

Я, как и все, ему наш бой доверю:

Я убежден, что римские герои

С таким бойцом не справятся и трое.

Пускай Маркино выследит на небе

(Наш прорицатель мудрый, справедливый)

Звезду, планету или тайный жребий,

Благоприятный нам иль несчастливый.

В пророчестве мы как в насущном хлебе

Нуждаемся; пусть ищет, терпеливый,

Какой конец осаде Рок положит:

Умрем ли мы, иль победим, быть может?

Однако ранее молиться будем

Юпитеру - и жертвы на закланье

Мы поведем. Бог посылает людям

Дары, что превосходят их желанья.

Молитвами мы страсти жар остудим,

Грехов укоренившихся пыланье,

И сам Юпитер, мудрый и суровый,

Путь ко спасенью нам укажет новый.

Для смерти упустить не может время

Тот, кто отчаялся и хочет смерти;

Всегда найдете, умирая, время

Отважный дух свой показать до смерти.

Но, чтобы не напрасно тратить время,

Все, что сказал я, на себе проверьте,

И, если мой совет вам не подходит,

Пусть кто другой вас из беды выводит.

М а р к и н о

Легко прийти нам к общему решенью.

Не проявляя лишнего упорства.

Прибегнем мы и к жертвоприношенью,

Испробуем и путь единоборства.

И я глухим не буду к приглашенью,

Еще от мук не стало сердце черство:

Мне скажет дух, восставший из пучины,

Судьбу времен и наших зол причины.

Т е о г е н

Готов я первый жертвовать собою,

Когда у вас я не лишен доверья!

Меня назначьте биться. Страстно к бою

Готовлюсь я, скажу без лицемерья.

К а р а б и н о

Гордимся мы всех более тобою,

И не соперником тебе теперь я

Быть собираюсь. - Многократно случай

Доказывал, что ты из лучших лучший.

По доблестям своим на первом месте

Во мнении народном ты поставлен.

И мне - глашатая довольно чести,

Т е б е венец бойца мной предоставлен.

П е р в ы й н у м а н с и а н е ц

А так как я, со всем народом вместе,

Юпитеру, - который будь прославлен!

Хочу в поступках быть всегда угодным,

Я поспешу к моленьям всенародным.

В т о р о й н у м а н с и а н е ц

Идем скорей и, рук не покладая,

Стараться будем все, что мы решили,

Исполнить. А иначе - голодая

На подвиг мы окажемся не в силе.

Т р е т и й н у м а н с и а н е ц

Влачить нам дни положено страдая.

Как видно, мы пред небом согрешили...

Но все поправить поединок может,

Что римлянам Нумансия предложит.

Выходят два нумансианских воина - Марандро и Леонисьо.

Л е о н и с ь о

Марандро, друг, я знать желаю,

Куда уходишь ты сейчас?

М а р а н д р о

Вот этого тебе как раз

И не скажу: я сам не знаю.

Л е о н и с ь о

Ты поглупел, дружище, что-то!

Любовь сбивает с колеи.

М а р а н д р о

Ты прав, о ней мечты мои.

Любовь - серьезная забота.

Л е о н и с ь о

То общепризнанный закон:

Кто ревностно Амуру служит

Всегда в заботах, вечно тужит,

И словно одурманен он.

М а р а н д р о

В известной тонкости ума

Тебе, конечно, не откажешь.

Л е о н и с ь о

А ты порой и в точку скажешь,

Но в общем - простота сама!

М а р а н д р о

Кто нежно любит, не простак!

Л е о н и с ь о

Простак, мой друг, простак, наверно:

Ведь разуму несоразмерно

Ч е г о он ищет, г д е и к а к!

М а р а н д р о

Для страсти правил хочешь ты?

Л е о н и с ь о

Да, разум их тебе предложит.

М а р а н д р о

А в них недоставать не может

Не разума, но остроты?

Л е о н и с ь о

Едва ль речь твоя верна:

Ты - воин недурной когда-то

Лишь выправку хранишь солдата,

А на уме - любовь одна.

Нет! В дни войны моли у бога,

У Марса, мужественных сил...

Ты ж у богов любви просил,

А в ней, брат, женственности много.

В тисках отечество твое,

К спасенью родина взывает!

Влюбленный же позабывает

О всех несчастиях ее.

М а р а н д р о

Моя пылает гневом грудь,

Когда без толку ты болтаешь,

Иль трусом делала, считаешь,

Страсть нежная кого-нибудь?

Иль часового пост кидал

Я ради пламенных объятий?

Иль в мягкой засыпал кровати,

Когда мой капитан не спал?

Служебные ль часы свои

Я комкал, уходя до срока

Во имя пьянства ли, порока,

Иль, менее всего, любви?

Коль долгом я не пренебрег,

Не крал у службы ни минуты,

За что, мой друг, любовь мою ты

В вину мне ставишь и в упрек?

И если я, свой путь избрав,

Друзей сообщества чуждался,

Ты многократно убеждался.

Сознайся в том, что прав я, прав...

Тебе известно: много лет

Я девой Лирой околдован,

И помню миг, когда дарован

Мне небом был восторг и свет!

Отец прекрасной был согласен

Мне в жены милую отдать...

И я не мог отказа ждать

От той, чей выбор был так ясен.

Великолепно шли сначала

Для сердца важные дела...

И вдруг суровая пришла

Страда, с которой все пропало.

И брак мой с Лирою отложен

До окончания войны...

Пиры справляться не должны,

Когда народ войной встревожен.

Надежды мало я пока

На будущий успех питаю...

Врагов победа, я считаю,

И достоверна и близка.

Нас мало, мы истощены,

И нам не вырваться из плену.

Взгляни на этот ров, на стену,

Которой мы окружены...

Увы, осыпались цветы

Моих надежд первоначальных...

Печальнейшим из всех печальных

Меня отныне видишь ты.

Л е о н и с ь о

Марандро, укрепи свой дух,

Гляди, как прежде, без боязни.

Избавит небо нас от казни

Бог не всегда к молитвам глух.

Он тайные найдет пути

Нумансианскому народу

От неприятеля свободу

Земли родной своей спасти.

Забыв о днях войны ненастных,

Супругу ты к груди прижмешь,

И пламя страсти изживешь

В объятиях живых и страстных.

Знай, вся Нумансия возносит

Смиренную мольбу сейчас

О том, чтобы Юпитер спас

Страну от бед, с надеждой просит.

Несет с собою фимиам

Жрец, жертву на костер ведущий...

О ты, Юпитер, всемогущий,

Будь снова милосерден к нам!

Только что вошли два нумансианца в одеяниях древних жрецов. Они ведут за рога большого барана. Животное украшено ветвями оливы, плющом и цветами. За ними отроки: один с серебряным блюдом и полотенцем через плечо, другой несет кувшин с водой, третий - с вином; у четвертого в руках также серебряное блюдо, на котором лежат благовония; в руках у пятого - щепочки и зажженный фитиль. Еще один отрок ставит и накрывает скатертью стол, на который все это кладется. Между тем выходят в надлежащих одеяниях все действующие в пьесе нумансианцы. Из двух жрецов первый, выпуская барана, говорит:

П е р в ы й ж р е ц

Смерть предвещали знаки на пути нам,

Беда выходит нам по всем приметам.

Дрожь пробегает по моим сединам.

В т о р о й ж р е ц