Уильям Шекспир - Генрих VI (Часть 1)

Лишились Перси жизни, я ж - свободы.

А много лет спустя, когда царил

Отцу наследовавший Генрих Пятый,

Граф Кембридж, твой отец, прямой потомок

Эдмунда Ленгли, доблестного Йорка,

Мою сестру себе в супруги взявший,

Скорбя о тяжкой участи моей.

Собрал войска, чтоб дать свободу мне

И короля законного - стране.

Но храбрый граф погиб, как и другие:

Он обезглавлен был. Так Мортимеров,

Права на трон имевших, отстранили.

Плантагенет

Из них последний - вы, милорд достойный.

Мортимер

Да. Но ведь нет потомства у меня,

И слабый голос мой - предвестник смерти,

Ты - мой наследник; все - в твоих руках.

Но осторожен будь в стремленье пылком.

Плантагенет

Как важно все, что вы мне сообщили!

Но, думается, казнь отца была

Лишь деспота кровавою расправой,

Мортимер

Молчи! Будь осмотрителен, племянник:

Ланкастерский основан прочно дом.

Он как гора стоит, его не сдвинуть...

Но вот, переселяется твой дядя,

Как государь с двором переезжает.

Коль жить ему наскучит в том же месте.

Плантагенет

Я отдал бы часть юных лет своих.

Чтоб только отдалить кончину вашу.

Мортимер

Жесток ты, как убийца, что наносит

Десяток ран, когда одной довольно.

Не плачь: ведь счастье не должно печалить.

Лишь погребеньем ты распорядись.

Прощай. Пусть расцветут твои надежды.

И будь удачлив в мире и войне.

(Умирает.)

Плантагенет

Мир отлетающей душе твоей!

Паломничество ты свершил в темнице

И, как отшельник, ты свой прожил век.

Совет его замкну в груди своей;

Что я задумал, пусть хранится в ней.

Несите прах его. Я позабочусь,

Чтоб лучше жизни было погребенье.

Стража уходит, унося тело Мортимера.

Померк печальный факел Мортимера,

Погашенный тщеславием постыдным.

А что до оскорблений и обид,

Которые нанес мне Сомерсет,

Уверен я, что честь восстановлю.

А потому я поспешу в парламент.

Иль нашей крови право возвращу,

Иль зло себе во благо превращу.

(Уходит.)

АКТ III

СЦЕНА 1

Лондон. Парламент.

Трубы.

Входят король Генрих VI, Эксетер, Глостер, Уорик, Сомерсет, Сеффолк, епископ Уинчестерский, Ричард Плантагенет и другие. Глостер пытается подать бумагу;

епископ Уинчестерский хватает ее и разрывает.

Епископ Уинчестерский

Сюда являешься ты, Хемфри Глостер,

С обдуманным посланием, с доносом,

Измышленным усердно. Если хочешь

Со мной тягаться, обвинять меня,

Без подготовки делай это, сразу,

И я на обвинения твои

Отвечу вмиг внезапными речами.

Глостер

Кичливый поп! Почтенье к этим стенам

Сейчас повелевает мне стерпеть,

Не то б увидел ты, как я разгневан.

Но если я в записке изложил

Все преступленья мерзкие твои,

Не думай, что тебя я оболгал

Иль не могу о том сказать открыто!

Нет, нет! Но такова твоя порочность,

Так подлы и гнусны твои проделки,

Что дети о твоей болтают спеси.

Ты самый злостный ростовщик на свете.

Мятежник по природе, миру враг,

Распутен более, чем подобает

Лицу такого звания и сана.

А что твоей измены очевидней?

Ведь ты, прелат, на Лондонском мосту

И в Тауэре убить меня пытался.

К тому ж, коль у тебя просеять мысли,

Боюсь, что и король не огражден

От злобы и коварства твоего.

Епископ Уинчестерский

Глостер! Тебя я презираю! - Лорды,

Благоволите выслушать ответ мой.

Коль я порочен, алчен и спесив,

Как он сказал, то почему я беден?

Иль почему подняться не стремлюсь,

Возвыситься, но верен я призванью?

А что до ссор, - кто так стоит за мир,

Как я, когда меня не задевают?

Милорды, нет, не в этом корень зла,

Не это герцога воспламенило,

А то, что хочет править он один

И никого не подпускать к монарху.

И это гром в душе его рождает

И заставляет изрыгать наветы.

Я покажу ему, что равен...

Глостер

Равен?

Ты, деда моего побочный сын?

Епископ Уинчестерский

Ах, боже мой! А ты кто, - я спрошу,

Как не тиран, на трон чужой воссевший?

Глостер

Поп наглый! Разве не протектор я?

Епископ Уинчестерский

А разве не прелат я божьей церкви?

Глостер

Да, как разбойник, что гнездится в замке

И грабит, маской рыцаря прикрывшись.

Епископ Уинчестерский

О нечестивый Глостер!

Глостер

Ты-то очень

Благочестив, - но саном лишь, не жизнью.

Епископ Уинчестерский

Мне Рим - ограда.

Уорик

Что ж, беги туда.

Сомерсет

Милорд, не наносите оскорблений.

Уорик

Пусть не заносится епископ ваш!

Сомерсет

(Глостеру)

По мне, вам должно быть благочестивей

И уваженье к сану соблюдать.

Уорик

По мне, епископ должен быть смиренней;

Прелату эти распри не к лицу.

Сомерсет

Да, но коль так затронут сан священный...

Уорик

Священный, не священный - все равно.

Иль герцог не протектор короля?

Плантагенет

(в сторону)

Плантагенет сдержать язык свой должен,

Чтоб не услышать: "Помолчи, любезный,

Не вмешивайся дерзко в речи лордов".

А то бы, Уинчестер, тебе я задал!

Король Генрих

Прошу вас, дяди Уинчсстер и Глостер

Верховные правители страны,

Я вас прошу, коль вы не глухи к просьбам,

Соединить сердца в любви и дружбе.

Какой престолу нашему позор,

Что два таких высоких пэра в ссоре!

Поверьте мне, милорды, я могу

Сказать, хотя и очень юн годами:

Раздор гражданский - ядовитый червь,

Грызущий внутренности государства...

За сценой крики: "Бей бурые кафтаны!"

Что там за шум?

Уорик

Ручаюсь, это бунт,

Что подняли приспешники прелата.

Снова крики: "Камней! Камней!"

Входит лорд-мэр Лондона.

Лорд-мэр

О лорды добрые и славный Генрих!

И город наш и нас вы пожалейте!

Протектора и Уинчестера слуги,

Хоть запретили им носить оружье,

Набив каменьями свои карманы

И на два лютых стана разделясь,

Так молотят друг друга по башкам,

Что многим уж повышибли мозги,

На улице все окна перебили,

И заперли мы лавки с перепугу.

Входят, продолжая драться, слуги Глостера и епископа

Уинчестерского с окровавленными головами.

Король Генрих

Как подданным, повелеваем вам

Остановить убийственные руки.

Уймите, дядя Глостер, эту драку.

Первый слуга

Ну, нет! Когда вы запретите нам

Камнями драться, вцепимся зубами.

Второй слуга

А ну, посмейте! Мы вам не уступим.

Снова дерутся.

Глостер

Оставьте, слуги, яростный раздор

И прекратите беззаконный бой.

Третий слуга

Мы знаем, ваша светлость - человек

Прямой и справедливый и рожденьем

Уступит одному лишь королю.

Мы не потерпим, чтоб такой вельможа,

Всей нашей Англии отец родной,

Был оскорблен чернильною душонкой.

В борьбе готовы все мы - жены, дети