Артур Шницлер - Жена мудреца (Новеллы и повести)

"Уж не сошел ли я с ума?" - подумал он. Консул открыл девятку, и Вилли стал на тысячу пятьсот гульденов беднее. Тогда, памятуя о системе Флегмана, Вилли поставил до смешного маленькую сумму - пятьдесят гульденов и выиграл. "Вот глупо! - подумал он. - Одним ударом я бы сразу все отыграл. Почему я струсил?.. "

- Опять ва-банк.

Он проиграл.

- Еще раз ва-банк.

Консул, казалось, колебался.

- Что с тобой, Касда? - воскликнул полковой врач.

Вилли рассмеялся и почувствовал, что у него начинает кружиться голова. Неужели коньяк так замутил ему сознание? Несомненно. Он, конечно, ошибся, ему и во сне не снилось поставить сразу тысячу или две тысячи.

- Простите, господин консул, я, собственно, имел в виду...

Консул не дал ему договорить и дружески заметил:

- Если вы не знали, какая сумма в банке, я, разумеется, приму ваш отказ к сведению.

- О каком отказе идет речь, господин консул? - сказал Вилли. - Ва-банк значит ва-банк.

Он ли это говорит? Неужели это его слова? Его голос? Если он проиграет, прощай новый мундир, новая портупея и ужины в приятном женском обществе. У него останется лишь тысяча для этого растратчика Богнера - а сам он станет таким же нищим, как два часа назад.

Консул молча открыл свою карту. Девятка? Никто не назвал ее, и все-таки эта цифра таинственно разнеслась по залу.

Вилли почувствовал, как лоб у него покрылся испариной.

Черт побери, как быстро все произошло! Но ведь у него в запасе еще тысяча, даже больше. Нет, не стоит пересчитывать деньги - это приносит несчастье. Насколько же он сейчас богаче, чем был днем, выходя из поезда. Да, днем... Его же никто не заставляет ставить сразу всю тысячу! Можно начать снова с сотни или двух. По системе Флегмана. Только вот, к сожалению, остается так мало времени - всего минут двадцать.

Вокруг царило молчание.

- Господин лейтенант? - вопросительно произнес консул.

- Ах да, - засмеялся Вилли, сложил кредитный билет в тысячу гульденов пополам и объявил: - Половину, господин консул.

- Пятьсот?..

Вилли кивнул. Другие из приличия тоже поставили. Хотя все уже собирались прекратить игру. Обер-лейтенант Виммер стоял, накинув плащ. Тугут облокотился на бильярдный стол. Консул открыл свою карту. Восьмерка! Половина оставшейся у Вилли тысячи проиграна. Он покачал головой, словно не соглашаясь с этим.

- Остальное! - бросил он и подумал: "А ведь я, собственно говоря, совершенно спокоен".

Он медленно открыл карту. Восьмерка. Консул прикупил. Девятка. Вот ушли и пятьсот гульденов, от тысячи ничего не осталось. Все ушло. Все ли? Нет. У него оставалось еще сто двадцать гульденов - те самые, с которыми он приехал сюда днем, даже чуть больше. Смешно! Он теперь и в самом деле такой же нищий, как раньше. А на улице поют птицы... Как тогда... когда он еще мечтал поехать в Монте-Карло. Теперь он вынужден, к сожалению, прекратить игру - нельзя же рисковать последними гульденами... Да, прекратить, хотя еще только четверть третьего. Ну до чего не везет! За четверть часа можно с таким же успехом выиграть пять тысяч гульденов, как и проиграть.

- Господин лейтенант? - осведомился консул.

- Весьма сожалею, - звенящим голосом ответил Вилли, указывая на несколько лежавших перед ним жалких ассигнаций.

Он улыбнулся глазами и, словно шутки ради, поставил на карту десять гульденов. Он выиграл. Поставил двадцать и выиграл снова. Пятьдесят - снова выиграл. Кровь ударила ему в голову, он готов был заплакать от злости. Вот теперь ему везет - но слишком поздно. Внезапно его осенила смелая мысль. Он обратился к актеру, стоявшему позади него, рядом с фрейлейн Ригошек:

- Господин фон Эльриф, не будете ли вы так любезны одолжить мне двести гульденов?

- Мне бесконечно жаль, - аристократически пожимая плечами, ответил Эльриф. - Вы же видели, господин лейтенант, я проиграл все, до последнего крейцера.

Он лгал, и все это знали, но, казалось, находили вполне нормальным, что актер Эльриф солгал господину лейтенанту.

Тогда консул, не считая, небрежно подвинул ему несколько ассигнаций.

- Одолжайтесь, прошу вас, - сказал он. Полковой врач Тугут громко кашлянул.

- На твоем месте я бы сейчас прекратил, Касда, - промолвил Виммер, и это звучало как предостережение.

Вилли медлил.

- Я отнюдь не уговариваю вас, господин лейтенант, - сказал Шнабель и протянул руку к деньгам. Вилли поспешно схватил ассигнации и сделал вид, что

хочет их сосчитать.

- Здесь полторы тысячи, - сказал консул. - Можете не сомневаться, господин лейтенант. Угодно карту?

- Почему же нет? - рассмеялся Вилли.

- Сколько ставите, господин лейтенант?

- О, не все сразу! - возбужденно воскликнул Вилли. - Бедняки должны экономить. Для начала - тысячу.

Он взял карту, консул со своей обычной преувеличенной медлительностью - тоже. Вилли прикупил и получил к своей четверке бубен тройку пик. Консул открыл свою, у него тоже было семь.

- Я бы уже прекратил, - еще раз предостерег обер-лейтенант Виммер, и слова его прозвучали как приказ. А полковой врач добавил:

- Ведь ты уже почти при своих.

"При своих! - подумал Вилли. - И это называется "при своих"!" Четверть часа тому назад здесь сидел состоятельный молодой человек, сейчас он нищий, и это они называют "при своих"! Не рассказать ли им о Богнере? Быть может, тогда они поймут.

Перед ним лежали новые карты. Семерка. Нет, он не собирается прикупать. Но консул и не спросил его об этом, он просто открыл восьмерку. "Тысяча проиграна, - пронеслось в голове Вилли. - Но я ее отыграю. А если и нет, то теперь уже все равно. Тысячу я так же не смогу заплатить, как и две. Теперь уже совершенно все равно. Но еще есть время - целых десять минут. Я могу еще выиграть четыре-пять тысяч".

- Господин лейтенант? - спросил консул.

Негромкий вопрос разнесся по всему залу. Остальные молчали. Подчеркнуто молчали. Не скажет ли еще кто-нибудь: "Я бы прекратил на твоем месте"? "Нет, - подумал Вилли, - теперь никто не осмелится. Все понимают, что было бы идиотством бросить игру сейчас. Ну, так сколько же мне поставить?" У него осталось всего несколько сот гульденов. Неожиданно их стало больше - консул подвинул к нему еще две тысячи.

- Возьмите, господин лейтенант, прошу вас.

Ну, конечно, он возьмет. Он поставил полторы тысячи и выиграл. Теперь он может вернуть долг, и у него еще даже останется немного.

Он почувствовал, как кто-то положил ему руку на плечо.

- Касда, - сказал обер-лейтенант Виммер. - Довольно.

Голос его звучал твердо, почти строго. "Но я не на службе, - подумал Вилли. - Я могу распоряжаться своими деньгами и жизнью, как мне угодно". И он поставил снова, поставил немного, всего лишь тысячу гульденов, и раскрыл карту. Восьмерка. Шнабель все еще рассматривал свою, рассматривал убийственно медленно, словно у них впереди было бесконечно много времени. Время действительно было, - разве их кто-нибудь заставляет прекращать в половине третьего? Прошлый раз они закончили в половине шестого. Прошлый раз... Прекрасное далекое время. Почему все столпились вокруг? Это как во сне. Ха, да они, кажется, волнуются больше, чем он! Даже у фрейлейн Ригошек, стоящей напротив него в соломенной шляпке с красной лентой на высокой прическе, странно блестят глаза. Он улыбнулся ей. Лицо у нее словно у знатной дамы из трагедии, а ведь она всего-навсего хористка.