Артур Шницлер - Жена мудреца (Новеллы и повести)

- Доброе утро, Берта.

Это его голос. Она оборачивается. Эмиль стоит перед нею, молодой, стройный, элегантный, чуть бледный; с улыбкой, в которой ей чудится легкая насмешка, он склоняется перед ней, берет ее руку и на некоторое время задерживает в своей. Это он - и кажется, будто они только вчера расстались.

- Привет тебе, Эмиль! - говорит она, и они всматриваются друг в друга. В его взгляде можно прочесть многое: удовольствие, любезность и некоторую настороженность. Она очень ясно это чувствует, но в ее глазах, устремленных на него, светится только счастье.

- Ну, как ты поживаешь? - спрашивает он.

- Хорошо.

- Странно спрашивать об этом после восьми или девяти лет разлуки. Тебе, вероятно, приходилось по-всякому.

- Это правда; ты знаешь, мой муж умер три года тому назад. - Она чувствует, что должна придать лицу печальное выражение.

- Да, я это знаю, и знаю также, что у тебя есть маленький сын. Кто мне все это рассказал?

- Кто же?

- Ну, я вспомню как-нибудь. А вот что ты интересуешься картинами, для меня новость.

Она улыбается.

- Правду сказать, я пришла сюда не только ради картин. Но ты не думай, что я такая глупая. Я интересуюсь и картинами.

- Да, и я тоже. Если говорить откровенно, то больше всего я хотел бы стать художником.

- Но ты можешь быть вполне доволен тем, чего ты достиг.

- Ну... этого в немногих словах не выскажешь. Мне очень приятно, что я хорошо играю на скрипке, но что останется от моего искусства? Я хочу сказать, что останется, когда я умру, - в лучшем случае мое имя, на какое-то время. А это, - он указал глазами на картину, перед которой они стояли, - это все-таки совсем другое.

- Ты страшно честолюбив. Он как-то рассеянно посмотрел на нее.

- Честолюбив? Ну, это не так просто. Но переменим тему. Чего ради мы завели теоретические разговоры об искусстве, когда целых сто лет не виделись! Расскажи мне о себе, Берта! Чем ты занимаешься? Как живешь? И как тебе пришло в голову поздравить меня с этим нелепым орденом?

Она снова улыбнулась.

- Мне просто захотелось написать тебе. И главное, хотелось получить весточку от тебя. Право, это очень любезно с твоей стороны, что ты сразу ответил.

- Это вовсе не любезность, дорогая. Я так обрадовался, получив вдруг твое письмо, я сейчас же узнал твой почерк. У тебя все еще почерк школьницы, как... ну, скажем, как в былые времена, хотя я не выношу таких слов.

- Почему же? - несколько удивленно спросила она. Он взглянул на нее, затем быстро спросил:

- Ну, так как же ты живешь? Вероятно, очень скучаешь?

- Скучать мне некогда, - серьезно возразила она, - ведь я даю уроки.

- О! - воскликнул он, и в тоне его послышалось такое бесконечное сожаление, что она сочла необходимым быстро прибавить:

- Не потому, что я очень нуждаюсь, но все же это очень кстати, так как... - Она чувствует, что лучше всего ей быть с ним совершенно откровенной. - На небольшие средства, которыми я располагаю, едва можно прожить.

- Что же ты, собственно говоря, преподаешь?

- Как что? Разве я не сказала тебе, что даю уроки игры на рояле?

- На рояле? Ах, вот как... Да, верно. Ты была очень талантлива. Если бы ты тогда не ушла... Видишь ли, великой пианисткой ты, возможно, и не стала бы, но некоторые вещи ты играла по-настоящему талантливо. Например, Шопена и маленькие пьесы Шумана ты исполняла прекрасно.

- Ты еще помнишь об этом?

- В общем, ты сделала правильный выбор.

- Почему?

- Если не можешь достичь совершенства, то уж лучше выйти замуж и растить детей.

- У меня только один ребенок.

Он засмеялся.

- Вот и расскажи мне что-нибудь о твоем единственном ребенке. И вообще о твоей жизни. - Они уселись на диван в небольшом зале перед картинами Рембрандта.

- Что тебе рассказать? Это совсем не интересно. Расскажи мне лучше о себе. - Она с восхищением смотрела на него. - Тебе очень повезло, ты так знаменит...

Он слегка скривил нижнюю губу, словно выражая неудовольствие.

- Ну да, - настойчиво продолжала она, - совсем недавно я видела твой портрет в иллюстрированном журнале.

- Да, да, - нетерпеливо ответил он.

- Но я всегда это знала, - продолжала она. - Помнишь, как ты на выпускном экзамене исполнял концерт Мендельсона, все уже тогда предсказывали тебе большое будущее.

- Прошу тебя, милая, не будем делать друг другу комплиментов!.. Что за человек был, в сущности, твой покойный муж?

- Он был достойный, благородный человек.

- Знаешь ли ты, что я встретил твоего отца за неделю до его смерти?

- Вот как?

- Ты не знала этого?

- Он ничего об этом не рассказывал...

- Мы, должно быть, четверть часа простояли с ним на улице. Я тогда как раз вернулся из моего первого концертного турне.

- Он ни слова мне не сказал - ни слова! - возмущенно сказала она, как будто отец ее упустил тогда что-то важное, от чего вся ее жизнь могла пойти по-другому. - Но почему ты тогда не пришел к нам? Как вообще случилось, что ты вдруг перестал бывать у нас, еще задолго до этого?

- Вдруг? Нет, постепенно...

Он долго смотрел на нее, и на сей раз глаза его скользнули по всему ее телу так, что она невольно подобрала под себя ноги, а руки, словно защищаясь, прижала к груди.

- Как получилось, что ты вышла замуж?

Она рассказала ему историю своего замужества. Эмиль слушал ее, по-видимому, внимательно, но пока она, сидя на диване, продолжала говорить, он поднялся и стал смотреть в окно. Когда она кончила, упомянув о сердечном отношении к ней родственников мужа, он сказал:

- Может быть, посмотрим картины, раз уж мы здесь?

Они медленно пошли по залам, то тут, то там останавливаясь перед какой-нибудь картиной, Берта иногда говорила: "Чудесно! Прекрасно!" В таких случаях он только кивал головой. Ей показалось, будто он совсем забыл, что она рядом с ним. Она ощущала легкую ревность к картинам, заинтересовавшим его. Вдруг Берта увидела перед собой картину, знакомую ей по альбому господина Рупиуса. Эмиль хотел пройти мимо, но она остановилась и приветствовала картину, как старую знакомую.

- Какая прекрасная вещь, Эмиль! - воскликнула она. - Не правда ли, красиво? Вообще я очень люблю картины Фалькенборга. - Он несколько удивленно посмотрел на нее. Она смутилась и попыталась объяснить подробнее: - Потому что в них невероятно много... потому что целый мир... - Она почувствовала, что поступает нечестно - обкрадывает человека, который не может защищаться, и, как бы раскаиваясь, прибавила: - Дело в том, что у одного господина в нашем городе есть альбом, или, вернее, папка с гравюрами, и потому я знаю эту картину. Это некий Рупиус; он тяжело болен, представь себе, он совершенно разбит параличом. - Она считала себя обязанной сообщить все это Эмилю, потому что ей казалось, что она все время читает в его глазах вопрос.

Теперь он сказал, улыбаясь: