Артур Шницлер - Жена мудреца (Новеллы и повести)

Будь здоров, мой любимый.

Твоя Берта".

Она не решилась перечитать письмо и сразу вышла из дома, чтобы самой отнести его на вокзал. Там она, в нескольких шагах впереди себя, увидела фрау Рупиус. Сопровождавшая ее горничная несла небольшой саквояж. Что это значит? Она догнала фрау Рупиус в ту минуту, когда та входила в зал ожидания. Горничная положила сумку на большой стол посреди зала, поцеловала хозяйке руку и ушла.

- Фрау Рупиус?! - тоном вопроса воскликнула Берта.

Фрау Рупиус дружески протянула ей руку.

- Я слышала, что вы уже вернулись. Ну, как вы провели время?

- Хорошо, очень хорошо, но...

- Вы так испуганно смотрите на меня; нет, фрау Берта, я вернусь... уже завтра утром. С далеким путешествием ничего не получается, я решила... Мне пришлось принять другое решение.

- Другое решение?

- Ну да, я решила остаться. Завтра я вернусь домой. Ну, а как вы провели время?

- Я уже сказала: очень хорошо.

- Да, верно, вы уже ответили мне. Вы хотели отправить это письмо?

Только теперь Берта заметила, что письмо к Эмилю все еще у нее в руке. Она посмотрела на него так восторженно, что фрау Рупиус улыбнулась.

- Не взять ли мне его с собой?. Оно ведь адресовано в Вену?

- Да, - сказала Берта и, счастливая тем, что может наконец говорить откровенно, решительно прибавила: - Ему.

Фрау Рупиус удовлетворенно кивнула головой, но не взглянула на Берту и ничего не ответила.

- Как я рада, что встретила вас! - сказала Берта. - Только вам я могу довериться. Вы единственная здесь можете понять меня.

- Ах, нет, - прошептала фрау Рупиус, как во сне.

- Я так завидую вам, что вы уже сегодня, через несколько часов, снова увидите Вену. Какая вы счастливая!

Фрау Рупиус села в кожаное кресло у стола, подперла подбородок рукой и, взглянув на Берту, сказала:

- Мне кажется, что, скорее, вы счастливая.

- Нет, я ведь вынуждена оставаться здесь.

- Почему? - спросила фрау Рупиус. - Вы же свободны. Но опустите письмо в ящик, иначе я увижу адрес и узнаю больше, чем вы хотели мне сказать.

- Не потому, но я хотела бы, чтобы письмо ушло с этим поездом...

Она поспешила в вестибюль, опустила письмо, тотчас вернулась к Анне, сидевшей все в той же спокойной позе, и продолжала:

- Вам я могла бы рассказать все, да, более того, я хотела еще перед отъездом... но, представьте себе, как странно, - тогда я не могла решиться.

- Но тогда, пожалуй, еще нечего было рассказывать, - сказала фрау Рупиус, не глядя на Берту.

Берта удивилась. Как умна эта женщина! Она видит людей насквозь!

- Нет, тогда еще нечего было рассказывать, - повторила она, с каким-то обожанием глядя на фрау Рупиус. - Представьте себе, то, что я вам сейчас расскажу, почти невероятно, но я буду считать себя лгуньей, если умолчу об этом.

- Ну?

Берта села в кресло около фрау Рупиус и заговорила тише, так как дверь в вестибюль была открыта:

- Я хотела вам сказать, Анна, что я вовсе не чувствую, будто сделала что-нибудь дурное или недозволенное.

- Это было бы не очень умно...

- Да, вы правы... скажу вам больше: мне даже кажется, будто я сделала что-то очень хорошее, чуть ли не подвиг. Да, фрау Рупиус, так получилось, что с тех пор я даже стала гордиться.

- Ну, для этого, пожалуй, тоже нет оснований, - сказала фрау Рупиус, раздумчиво поглаживая руку Берты, лежавшую на столе.

- Это я отлично знаю, но все-таки очень горжусь и считаю себя совсем не такой, как все знакомые мне женщины. Видите ли, если бы вы знали... если бы вы были знакомы с ним - это такая необыкновенная история! Не подумайте, что я только недавно с ним познакомилась, - наоборот, вам следует знать, что я была влюблена в него еще совсем молоденькой девушкой, прошло двенадцать лет, и все эти годы мы не виделись, а теперь, - разве это не поразительно? - теперь он мой... мой... мой любовник! - Наконец она выговорила это слово, лицо ее сияло.

Фрау Рупиус смотрела на нее немного насмешливо и в то же время очень дружелюбно. Она сказала:

- Я рада, что вы счастливы.

- Вы так добры! Но, видите ли, с другой стороны, это ужасно, что мы так далеко друг от друга, он живет в Вене, я здесь, - мне кажется, я этого просто не вынесу. Я нисколько не привязана к этому городу, в особенности к моим родственникам. Если бы они знали... Нет, если бы они только знали! Впрочем, они ни за что не поверят. Женщина вроде моей невестки, например, я уверена, даже не представляет себе, что нечто подобное возможно.

- Но вы, право, очень наивны, - вдруг почти сердито сказала фрау Рупиус. - Она прислушалась. - Мне послышался гудок поезда. - Она встала, подошла к большой стеклянной двери, ведущей на перрон, и выглянула наружу.

Вошел контролер, взял у нее билет, чтобы пробить его, и сказал:

- Поезд на Вену опаздывает на двадцать минут. Берта встала и подошла к фрау Рупиус.

- Почему вы сказали, что я наивна? - застенчиво спросила она.

- Но вы совершенно не знаете людей, - несколько раздраженно ответила фрау Рупиус. - Вы и не подозреваете, среди каких людей вы живете. Уверяю вас, вам совершенно нечем гордиться.

- Я знаю, что это очень глупо с моей стороны...

- Ваша невестка - нет, это великолепно, - ваша невестка!..

- Что вы хотите сказать?

- Я хочу сказать, что у вашей невестки тоже был любовник.

- Но откуда вы это взяли?

- Ну, она не единственная в этом городе.

- Да, конечно, есть женщины, которые... но Альбертина...

- И знаете, кто был ее любовником? Это очень забавно! Господин Клингеман.

- Нет, не может быть!

- Впрочем, это было давно, почти десять или одиннадцать лет тому назад.

- Но в то время вас самих еще не было здесь, фрау Рупиус.

- О, я знаю это из самого достоверного источника, - господин Клингеман сам рассказал мне.

- Сам господин Клингеман? Может ли человек быть таким гнусным...

- Очень даже может. - Анна присела на стул около двери, Берта осталась стоять рядом и удивленно слушала ее. - Да, господин Клингеман... он оказал мне честь, как только я приехала в этот город, сразу стал усиленно ухаживать за мной, что называется, пустился во все тяжкие. Я высмеяла его, это его, вероятно, задело, и он, очевидно, решил убедить меня рассказом о своих победах и о своей неотразимости.

- Но, может быть, то, что он рассказывал вам, неправда.

- Кое-что, возможно, и неправда, но эта история случайно оказалась верной... Ах, какие сволочи мужчины! - Она сказала это с глубокой ненавистью. Берта ужаснулась. Она и не предполагала, что фрау Рупиус может употреблять такие слова. - Почему бы вам не знать, среди каких людей вы живете!

- Нет, я бы никогда не подумала, что такое возможно. Если бы мой деверь знал!..

- Если бы он знал?.. Да он знает это так же хорошо, как вы, как я.

- Что? Нет, нет!

- Он их застал врасплох - понимаете вы меня! Господина Клингемана и Альбертину! Тут уж, хочешь не хочешь, никаких сомнений быть не могло!