Бернард Шоу - Другой остров Джона Булля

отработал свое, это сразу видно. Кяган. Бедная, обреченная душа, с такой дьявольской хитростью запертая в

невидимых стенах. Ларри. Неважно, что будет с Хаффиганом. Он все равно скоро умрет. Бродбент (шокирован). Ах, нет, Ларри. Не будьте таким бессердечным. Это

жестоко по отношению к Хаффигану. Не будем жестоки к потерпевшим

крушение. Ларри. Э! Какое это имеет значение, где окончит свои дни дряхлый,

бесполезный старик и есть ли у него миллион фунтов в банке или только

койка в работном доме. Идут в счет только молодые, способные люди.

Истинная трагедия Хаффигана в том, что юность его была растрачена

бесплодно, что ум его остался неразвитым, что он до тех пор возился со

свиньями и копался в грязи, пока сам не обратился в свинью и комок

грязи, а вместо души у него остался один скверный характер, от которого

нет житья ни ему самому, ни окружающим. Пусть умирает поскорей, а наше

дело позаботиться о том, чтобы у нас больше не было таких, как он.

Молодая Ирландия должна извлечь из этого урок, а не повод для еще новых

бесплодных сожалений. Пусть ваш синдикат... Бродбент. Ваш тоже, дружище. Вы ведь тоже, кажется, пайщик. Ларри. Хорошо, пусть будет мой. У нашего синдиката нет совести; все ваши

Хаффиганы, и Дуланы, и Дораны значат для него не больше, чем кучка

китайских кули. Он использует ваши патриотические бредни и вожделения,

чтобы получить над вами политический контроль в парламенте, и проделает

это с таким же цинизмом, как если бы закладывал кусочек сыра в

мышеловку. Он будет рассчитывать, и организовывать, и привлекать

капиталы, а вы будете трудиться на него, как муравьи, и утешаться тем,

что наймете на свои гроши какого-нибудь демагога или газетного писаку и

он тиснет в своей газетке статью или выдержку из речи, в которой будет

обличать нашу бессовестность и нашу тиранию и восхвалять ваш ирландский

героизм, - то есть поступите точь-в-точь, как Хаффиган, который

когда-то заплатил пенс колдунье, чтобы она навела порчу на корову Билли

Байрна. И в конце концов синдикат выколотит из вас дурь и вколотит в

вас немного энергии и здравого смысла. Бродбент (теряя терпение). Ларри! Почему не говорить просто о простых вещах,

без всех этих ирландских преувеличений и краснобайства? Наш синдикат

вполне респектабельная организация, в состав которой входят самые

уважаемые люди с солидным общественным положением. Мы возьмем Ирландию

в руки и, поставив все по-деловому, научим ирландцев деловитости и

самопомощи на основе здравых либеральных принципов. Вы согласны со

мной, мистер Киган? Киган. Сэр, я готов даже голосовать за вас. Бродбент (искренне тронутый, горячо пожимая ему руку). Вы в этом не

раскаетесь, мистер Киган, даю вам слово. Сюда потекут деньги; мы

повысим заработную плату, мы создадим здесь культурные учреждения

библиотеку, политехнические курсы - не дающие прав, конечно,

гимнастический зал, клуб для игры в крикет, может быть школу живописи.

Я обращу Роскулен в город-сад, а Круглую башню мы отделаем и

реставрируем. Киган. И наше место пыток станет таким же чистеньким и аккуратненьким, как

самое чистое и аккуратное место, какое мне известно в Ирландии, а

именно - дублинская тюрьма. Что ж, пожалуй, лучше голосовать за

толкового дьявола, который знает свое дело и свою цель, чем за

бестолкового патриота, у которого нет ни своего дела, ни своей цели. Бродбент (натянуто). "Дьявол" - несколько сильное выражение при данных

обстоятельствах, мистер Киган. Киган. Но не в устах человека, который верит, что наш мир - это ад. Впрочем,

если это выражение вас обижает, я согласен его смягчить и назвать вас

просто ослом.

Ларри бледнеет от злости.

Бродбент (краснея). Ослом? Киган (кротко). Не принимайте это за оскорбление; ведь это говорит

помешанный, который считает осла своим братом - и каким еще честным,

полезным и верным братом! Осел, сэр, самое деловитое из всех животных,

здравомыслящее, выносливое, дружелюбное, когда вы обращаетесь с ним как

со своим ближним; упрямое лишь тогда, когда вы с ним жестоки, и

комическое только в любви, которая заставляет его испускать ослиные

крики, и в политике, которая побуждает его кататься на спине посреди

дороги и поднимать пыль безо всякой надобности. Ведь вы не станете

отрицать в себе наличие этих добродетелей и этих привычек? Бродбент (добродушно). Боюсь, знаете ли, что все-таки стану. Киган. Тогда, быть может, вы признаете за собой единственный ослиный порок? Бродбент. Посмотрим. Какой это порок? Киган. Тот, что все свои добродетели - всю свою деловитость, как вы это

зовете, - он расточает на то, чтобы творить волю своих жадных хозяев,

вместо того чтобы творить божью волю, скрытую в нем самом. Он очень

деловит на службе Маммоне, могуч во зле, неистов в разрушении и

героичен в неправедности. Но он приходит к нам травить наши луга, не

подозревая, что земля, которой касаются его копыта, - святая земля.

Ирландия, сэр, и в добре и во зле не похожа ни на какую другую страну

под солнцем; никто не может ступать по ее земле и дышать ее воздухом

и не измениться, к добру или к худу. Она с равным совершенством

производит два рода людей: святых и предателей. Ее называют островом

святых; но за последние годы справедливо было бы называть ее островом

предателей, ибо урожай негодяев в нашей стране - это отборное зерно в

мировой жатве мерзости. Но когда-нибудь Ирландию будут ценить не по

богатству ее минералов, а по доблести ее сынов; и тогда мы посмотрим. Ларри. Мистер Киган, если вы намерены разводить сантименты на тему об

Ирландии, я с вами распрощаюсь. Это мы всегда умели; а еще ловчей мы

умели доказывать, что всякий, кто ирландец, тот осел. Не скажу, чтобы

это было очень умно или очень вежливо. Нашему синдикату это не

помешает; а молодую Ирландию заинтересует гораздо меньше, чем евангелие

успеха, проповедуемое моим другом. Бродбент. Да, успех - это главное. Деловитость, мистер Киган, как вы

совершенно правильно отметили. Я нисколько не обижаюсь на ваши

насмешки, но в основном Ларри прав. Мир принадлежит людям дела. Киган (с утонченной иронией). Я получил по заслугам, джентльмены. Но

поверьте, я готов отдать должное вашей деловитости и вашему синдикату.

Вы оба, как я слышал, в высшей степени дельные гражданские инженеры; и

не сомневаюсь, что поле для гольфа будет наглядным свидетельством ваших

успехов в этом искусстве. Мистер Бродбент с большим успехом пройдет в

парламент, - а этого и святой Патрик не сумел бы, будь он сейчас жив.

Вы, может быть, даже вполне успешно построите отель, если найдете