Бернард Шоу - Святая Иоанна

Роберт. А по-моему, Господь Бог велит мне отослать тебя обратно к отцу, чтоб он посадил тебя под замок и выбил из тебя дурь. А? Что ты на это скажешь?

Жанна. Вам кажется, капитан, что вы так и сделаете, а на самом деле выйдет совсем иначе. Вот вы сказали, что не пустите меня к себе на глаза. Однако ж я тут.

Эконом (умоляюще). Да, сир. Сами видите, сир.

Роберт. Придержи язык, ты!

Эконом (смиренно). Слушаю, сир.

Роберт (Жанне, уже гораздо менее уверенным тоном). Это ты из того выводишь, что я согласился тебя повидать?

Жанна (нежно). Да, капитан.

Роберт (чувствуя, что почва уходит у него из-под ног, решительным жестом опускает оба кулака на стол и выпячивает грудь, стараясь этим прогнать нежеланное и слишком хорошо ему знакомое ощущение). Ладно. Слушай меня. Теперь я буду приказывать.

Жанна (деловито). Да, да, прикажите, капитан. Пожалуйста! Лошадь стоит шестнадцать франков. Это очень дорого. Но я выгадаю на латах: я достану старые у кого-нибудь из солдат, - ничего, подойдет, я же очень сильная. И мне совсем не нужны такие красивые латы, сделанные на заказ по мерке, как вот на вас. И провожатых много не потребуется: дофин даст мне все что нужно, чтобы я могла снять осаду с Орлеана.

Роберт (не помня себя от изумления). Снять осаду с Орлеана?!

Жанна (просто). Да, капитан. Господь Бог повелел мне это сделать. Троих солдат будет вполне достаточно, лишь бы это были порядочные люди и хорошо обращались со мной. Да кое-кто мне уже обещал - Полли, потом Джек и еще...

Роберт. Полли! Нахальная девчонка! Это ты господина Бертрана де Пуланжи смеешь называть Полли?!

Жанна. Все его так зовут. Все его друзья. Я и не знала, что у него есть другое имя. Потом Джек...

Роберт. Это, надо думать, господин Жан из Меца?..

Жанна. Да, капитан. Он самый. Джек охотно поедет. Он очень добрый и постоянно дает мне денег, чтобы я раздавала бедным. Жан Годсэв тоже, наверное, поедет, и лучник Дик, и еще их слуги - Жан из Онекура и Жюльен. Вам, капитан, не будет никаких хлопот, я уже все устроила. Вы только прикажите...

Роберт (глядит на нее, застыв от удивления). Ах, черт меня возьми!

Жанна (с невозмутимой ласковостью). О нет, капитан! Господь милосерд, а святая Екатерина и святая Маргарита, которые каждый день разговаривают со мной...

У Роберта рот открывается от изумления.

...заступятся за вас. Вы попадете в рай; и ваше имя всегда будут вспоминать, как имя первого человека, который мне помог.

Роберт (обращаясь к эконому; он все еще очень раздражен, но уже сбавил тон, так как ему пришла в голову новая мысль). Это правда - насчет господина де Пуланжи?

Эконом (живо). Сущая правда, сир. И насчет господина Жана из Меца тоже. Они оба готовы ехать с ней.

Роберт (задумчиво). Гм! (Подходит к окну и кричит во двор.) Эй, вы там! Пошлите ко мне господина де Пуланжи. (Оборачивается к Жанне.) Марш отсюда! Подожди во дворе.

Жанна (дарит его сияющей улыбкой). Хорошо, капитан. (Уходит.)

Роберт (эконому). Ты тоже проваливай, дурень безмозглый. Но не уходи далеко и приглядывай за нею. Я скоро опять ее позову.

Эконом. Да, да, сир, ради Бога! Подумайте об наших курочках, самых носких во всей Шампани. И еще...

Роберт. Ты лучше подумай о моем сапоге. И убери свой зад подальше.

Эконом поспешно удаляется и я дверях сталкивается с Бертраном де Пуланжи. Это французский дворянин, выполняющий в Вокулерском гарнизоне обязанности начальника стражи, флегматичный человек лет тридцати шести; вид у него рассеянный, как будто он вечно погружен в свои мысли; говорит, только когда к нему обращаются; в речи медлителен, но уж что сказал, на том стоит, - одним словом, полная противоположность самоуверенному, громогласному, внешне деспотическому, но по существу безвольному Роберту. Эконом уступает ему дорогу и исчезает.

Пуланжи отдает честь Роберту и стоит в дверях, руки по швам, ожидая приказаний.

Роберт (приветливо). Я вас позвал не по служебным делам, Полли. А так, для дружеской беседы. Садитесь. (Подцепляет ногой табуретку и вытаскивает из-под стола.)

Пуланжи, отбросив церемонии, заходит в комнату, ставит табурет между столом и окошком и не спеша усаживается. Роберт, присев на край стола, приступает к обещанной дружеской беседе.

Роберт. Слушайте, Полли. Я должен поговорить с вами, как отец.

Пуланжи на мгновение поднимает к нему задумчивый взгляд, но ничего не отвечает.

Роберт. Это насчет той девчонки, что вам так приглянулась. Ну так вот. Я видел ее. Я говорил с ней. Во-первых, она сумасшедшая. Ну, это неважно. Во-вторых, она не просто деревенская девка, она из зажиточной семьи. А это уже очень важно. Я этот народец хорошо знаю. В прошлом году ее отец приезжал сюда на судебное разбирательство как выборный от своей деревни. Там у себя он важная персона. Земледелец! Не то, конечно, что помещик сам обрабатывает свой надел и тем живет. Ну а все-таки не простой крестьянин. Не просто пахарь. У него того и гляди найдется какой-нибудь двоюродный братец - судейский или из духовенства. Для нас с вами эти люди, понятно, - мелкая сошка. Но они способны при случае наделать кучу хлопот властям. То есть мне. Вам это, конечно, кажется очень просто - увезти девчонку, сманив обещанием доставить ее прямо к дофину. Но если вы ее загубите, мне-то неприятностей будет без счету. Тем более что я сеньор ее отца и, стало быть, обязан оказывать ей покровительство. Так вот что, Полли: дружба дружбой, а от девчонки держите руки подальше!

Пуланжи (веско, с нарочитой выразительностью). Для меня подумать так об этой девушке - это все равно что к самой Пресвятой Деве с подобными мыслями подойти!

Роберт (встает). Но послушайте! Она же говорит, что вы, и Джек, и Дик сами навязались к ней в провожатые. Ну а зачем, спрашивается? Не станете же вы меня уверять, будто всерьез принимаете ее сумасшедшую фантазию ехать к дофину? А?

Пуланжи (медленно). В этой девушке что-то есть. У нас в караульной такие есть сквернословы и похабники, что не дай Боже. Но ни разу никто не заикнулся о ней как о женщине. Они даже ругаться при ней перестали. Нет, в ней что-то есть. Есть что-то такое... Пожалуй, стоит попробовать.

Роберт. Да что вы, Полли! Опомнитесь! Здравым смыслом вы, положим, никогда не отличались. Но это уж слишком! (В негодовании отходит.)

Пуланжи (невозмутимо). А какой толк от здравого смысла? По здравому смыслу нам бы давно пора перейти на сторону бургундского герцога и английского короля. Они держат в руках половину Франции - до самой Луары, держат в руках Париж, держат в руках этот замок; сами знаете, что нам пришлось сдать его герцогу Бедфордскому и что вас здесь оставили только временно, на честном слове. Дофин сидит в Шиноне, как крыса в углу, только что крыса дерется, а он и на это не способен. Мы даже не знаем, дофин ли он. Его мать говорит, что нет, - а кому же знать, как не ей. Подумайте только! Королева отрицает законнорожденность собственного сына!