Ирвин Шоу - Матрос с Бремена (сборник рассказов)

-- А теперь мистер Майер не желает даже меня видеть. Когда я прихожу к нему, его клерки говорят, что его нет и неизвестно когда будет. Мои хождения стали совершенно бесцельными.-- Опять поток ее красноречия иссяк, и она прибегла к подобию платочка. Потом начала вновь: -- Вот я и хожу по домам, где куплены мои вторичные закладные. И все это приличные дома, такие, как у вас: с коврами, шторами, с паровым отоплением, с печкой,-- там всегда варится что-нибудь вкусненькое, и приятный запах ударяет в нос, едва открываешь наружную дверь. Ну сколько же можно ждать, скажите на милость? У меня в руках вторичные закладные на такие вот дома, как ваш, а мне нечего есть...-- От ее слез платок-тряпочка промок насквозь.

-- Прошу вас, пожалуйста,-- сквозь слезы говорила она,-- дайте мне хоть что-нибудь! Мне не нужны восемьсот долларов, но хоть что-то... Это ведь мои деньги... Теперь у меня никого нет,-- на кого мне рассчитывать? Я страдаю ревматизмом, в моей комнате холодно, а мои туфли давно прохудились... У меня нет чулок, и я хожу на босу ногу... Пожалуйста, прошу вас!..

Мы попытались успокоить ее, но все напрасно -- слезы у нее лились бурным потоком.

-- Пожалуйста, прошу вас, хоть чуточку, совсем немного -- сотню долларов! Можно даже пятьдесят. Это же мои деньги...

-- Хорошо, миссис Шапиро,-- не выдержал отец,-- не расстраивайтесь так. Приходите в следующее воскресенье. Постараюсь что-нибудь для вас приготовить...

Горькие слезы мгновенно прекратились.

-- О, да благословит вас Бог! -- запричитала миссис Шапиро.

Не успели мы сообразить, что происходит, как она через всю комнату бросилась к отцу, упала на четвереньки и принялась ползать перед ним, покрывая страстными поцелуями его руку, то и дело восклицая:

-- Да благословит вас Бог, да благословит вас Бог!

Мой отец сидя на стуле явно нервничал,-- не по душе ему пришелся такой унизительный эпизод. Он пытался поднять женщину свободной рукой, умоляюще поглядывая на мать. Но и мать уже не могла выдерживать эту душераздирающую сцену.

-- Миссис Шапиро,-- пришла она на помощь отцу, пытаясь заглушить причитания назойливой визитерши.-- Послушайте меня. Мы ничего не можем вам дать, ничего. Ни в следующее воскресенье, ни в какое другое! У нас в доме нет ни цента!

Миссис Шапиро выпустила руку отца; она все еще стояла на коленях перед ним, посередине нашей гостиной. Довольно странная, непривычная картина!

-- Но мистер Росс сказал...

-- Мистер Росс несет чепуху! -- перебила ее мать.-- У нас денег нет, и никогда не будет! Мы ждем, когда нас вышвырнут из этого дома, и это может произойти в любую минуту. Мы не в состоянии дать вам ни пенни, миссис Шапиро!

-- Но в следующее воскресенье...-- настаивала она на своем, очевидно, пытаясь объяснить моей матери, что она и не ожидала от нас помощи сейчас, немедленно, но через неделю...

-- У нас не будет больше денег, чем сейчас, и в следующее воскресенье. А сейчас у нас в доме всего восемьдесят пять центов, миссис Шапиро.

Мать встала, подошла к ней, все еще стоявшей на коленях перед отцом, но даже не успела до нее дотронуться. Миссис Шапиро вдруг повалилась на пол, глухо ударившись о него, как будто кто-то уронил набитую вещами сумку.

Нам пришлось потратить не меньше десяти минут, чтобы привести ее в чувство. Мать напоила ее чаем. Она молча пила из чашки и, казалось, совсем нас не узнавала. Теперь она могла уйти. Перед уходом она поведала нам, что это у нее уже пятый припадок за последние два месяца; ей, конечно, стыдно за себя.

Мать дала ей адрес врача, который не требует сразу денег за прием, и миссис Шапиро ушла. Ее коротенькие, толстые ножки, в чулках со спущенными петлями, дрожали, когда она спускалась по лестнице. Мы с матерью следили за ней -- как она, спотыкаясь, еле брела по улице и скоро исчезла, завернув за угол. Отец вернулся на кухню, к своей "Санди таймс".

Приходила она и в следующее воскресенье, и еще два воскресенья подряд после этого визита; долго звонила, каждый раз не менее получаса,-колокольчик нудно звенел. Но мы не открывали; все мы тихо, словно мыши, сидели на кухне, терпеливо ожидая, когда она наконец уйдет.

"ВПЕРЕД, ТОЛЬКО ВПЕРЕД, ЕСЛИ ТЫ

ВЫШЕЛ НА ПОЛЕ!"

-- Всего за один доллар,-- проворчал Пеппи, окоченевшими пальцами зашнуровывая щитки на плечах,-- можно купить столько угля, чтобы отапливать эту вшивую раздевалку целую неделю! Подумать только, всего за один вонючий доллар! Мы все превратимся в ледышки к тому времени, когда начнется игра. Пусть кто-нибудь поговорит по душам с этим Шиперсом. Из-за одного доллара он, конечно, готов заморозить до смерти родную бабушку, да и то по частям. Никакого сомнения! -- И нырнул головой в рубашку-джерси.

-- Нужно держаться вместе,-- откликнулся Ульман.-- Всем вместе пойти к этому поганцу Шиперсу и твердо ему заявить: "Послушай, Шиперс, ты платишь нам деньги за то, что мы играем для тебя в американский футбол, но..."

-- Ульман,-- крикнул Пеппи из-под застрявшей у него на голове рубашки-джерси,-- ты правая рука нашей команды "Сити колледж бойз". Беки всего мира, объединяйтесь!

-- Эй, ну-ка, поторапливайтесь! -- подогнал Гольдштейн.-- Пораньше выйдем на поле -- немного разогреемся перед игрой.

-- Ничего себе -- разогреться! -- бросил Пеппи, справившись наконец со своей рубашкой.-- Что касается меня, то неплохо бы мне немножко поджариться -- с обеих сторон. Боже, и почему я сейчас не на юге Франции -- на Ривьере, под ручку с какой-нибудь француженкой!

-- Штаны сначала надень! -- посоветовал Гольдштейн.

-- Ты только посмотри! -- Пеппи печально указал на свои голые ноги.-Посинел весь, по-моему, не просто синий, а темно-синий, начиная от голеностопа. Боже, синева уже за коленную чашечку перешла! Вы только посмотрите на меня, ребята: еще один фут -- и вашему Пеппи каюк!

Клонски, правый полузащитник, высокий, плотный молодой человек, бесцеремонно оттолкнул Пеппи:

-- Извини -- дай-ка посмотреть на себя в зеркало.

-- Будь у меня такое лицо...-- начал было Пеппи.

Клонски повернулся и грозно поглядел на него.

-- А что я такого сказал? -- пошел он на попятный.-- Разве...

Клонски снова стал разглядывать себя в зеркале, как можно сильнее оттягивая нижнюю губу.

-- На зубы смотрю,-- объяснил он всем ребятам не поворачиваясь.-- На этой неделе зубной врач три новых зуба мне вставил.

-- С ними можешь теперь в кино сниматься! -- пошутил Гольдштейн.

-- Пятьдесят баксов! Можете себе представить?! -- возмущался Клонски.-Эта гнида дантист содрал с меня целых пятьдесят баксов! Да еще потребовал деньги вперед -- рисковать не хотел вставлять зубы, покуда не уплачу всю сумму. Это все моя жена -- это она настояла, чтобы я вставил себе зубы. "Разве так можно! -- все меня убеждала.-- Выпускник колледжа -- и без зубов!"

-- Еще бы! -- отозвался из глубины раздевалки Гольдштейн.-- Побольше слушай женщин в таких ситуациях, они тебе много чего насоветуют. Уж они-то знают, что делают.