Ирвин Шоу - Матрос с Бремена (сборник рассказов)

Тот задумчиво постукивал своей призмой по стойке бара.

-- Мне бы хотелось, мистер Гриммет, чтобы вы поняли только одно,-мягко ответил он.-- Меня в принципе не интересуют деньги,-- меня в принципе интересует совершенно другое.

-- Не так уж сильно ты отличаешься от других обитателей этого мира,-возразил с чувством собственного достоинства Гриммет.

-- Я работаю вот уже двадцать пять лет.-- Макмагон постукивал деревянной треугольной призмой по стойке, словно отбивая азбукой Морзе: "Бармен Уильям Макмагон".-- И мне всегда удавалось с лихвой зарабатывать себе на жизнь. Поэтому я работаю не только для того, чтобы жить. Я заинтересован кое в чем абсолютно другом. Последние шесть лет я работаю здесь, и днем и ночью. Сюда приходит множество приятных людей -- воспитанные джентльмены с красивыми дамами приходят выпить. Им всем здесь, у меня, нравится. Им всем нравлюсь и я.

-- Никто и не говорит, что ты здесь кому-то не нравишься.-- Мистер Гриммет уже терял терпение.-- Я с тобой здесь обсуждаю принципы ведения бизнеса.

-- Это место мне по душе.-- Макмагон опустил взгляд на призму, зажатую в руке.-- По-моему, очень приятный бар. Сам я его спланировал; мой дизайн, не так ли? -- И взглянул на мистера Гриммета.

-- Да, ты все здесь спланировал, твой дизайн. Выдать тебе авторские права? -- иронически осведомился Гриммет.-- Но какое отношение все это имеет к личному запасу виски у Тезинга?

-- Если все здесь идет по порядку, все как по маслу,-- продолжал свое Макмагон,-- посетители считают: "Это заслуга Уильяма Макмагона". А что-то не так, шиворот-навыворот: "Это вина Уильяма Макмагона". Мнение посетителей мне важно, мистер Гриммет, всегда к нему присушиваюсь. Когда умру, обо мне скажут: "Уильям Макмагон умер, но он оставил по себе памятник -- отличный бар в ресторане Гриммета. И за всю свою жизнь не налил ни одному гостю какого-нибудь отвратительного пойла".-- Он вытащил из шкафчика рядом со стойкой свое пальто, надел его.-- Вот это памятник! А какой же я сооружу себе памятник из личного запаса виски Тезинга? По-моему, мистер Гриммет, вы порядочный глупец и негодяй! -- И, слегка поклонившись обоим джентльменам, Макмагон направился к выходу.

Гриммет, сглотнув слюну, с усилием его окликнул; слова с трудом вырывались из сухой глотки, эхом отражаясь в пустом зале.

-- Макмагон!

Бармен обернулся.

-- Ладно, Билли,-- примирительно выдавил мистер Гриммет.-- Вернись!

Макмагон жестом указал на Тезинга.

-- Любое виски -- по твоему усмотрению.-- У Гриммета срывался голос.-Любое, какое захочешь, будь оно трижды проклято!

Улыбнувшись, бармен подошел к своему шкафчику, снял пальто, повесил на место; вынул из кармана деревянную треугольную призму, зашел за стойку, снова надел фартук. Тезинг и Гриммет следили за ним не спуская глаз.

-- Только одно,-- веки у мистера Гриммета подергивались от нервного напряжения,-- одно заруби себе на носу...

-- Слушаю, сэр,-- покорно подхватил Макмагон.

-- Я не желаю больше с тобой разговаривать. И чтобы ты больше никогда ко мне не обращался. Никогда!

Тезинг тихо взял шляпу и незаметно вышел из ресторана. А мистер Гриммет сразу удалился на кухню.

-- Вот что я вам скажу о наших новичках,-- разглагольствовал перед приятелями в глубине ресторана первый официант,-- мне кажется, их здорово переоценивают.

Макмагон прикрепил на шее свою черную "бабочку" и аккуратно, в самом центре стойки, среди батареи бутылок с виски, поставил деревянную треугольную призму с выгравированными золотыми буквами: "Бармен Уильям Макмагон".

ГРЕЧЕСКИЙ ГЕНЕРАЛ

-- Я все сделал! -- повторял Алекс.-- Клянусь!

-- Нечего рассказывать мне байки! -- осадил его Флэнеген, стоя над ним.-- Хоть я их и очень люблю.

-- Клянусь перед Богом! -- стоял на своем Алекс, чувствуя, как в душу забирается ледяной страх.

-- Пошли! -- Флэнеген дернул Алекса за руки, поставил на ноги.-Отправляемся в Нью-Джерси -- посетим место преступления, где никакого преступления не совершено.

-- Ничего не понимаю,-- торопливо произнес Алекс, надевая пальто и спускаясь по лестнице между Флэнегеном и Сэмом, так и не заперев дверь на ключ.-- Ничего не понимаю, хоть умри!

Сэм гнал машину по пустынным ночным улицам; Алекс и Флэнеген тряслись на заднем сиденье.

-- Я все сделал так аккуратно.-- Тревога дрожала в голосе Алекса.-Пропитал весь этот проклятый дом нафталином. Ничего не забыл, ни одной мелочи. Ты же знаешь меня, Флэнеген. Я умею четко выполнять порученную работу.

-- Да-а,-- промычал Флэнеген.-- Ты, можно сказать, эксперт по эффективности. Александр. Греческий генерал1. Только вот дом так и не сгорел. Вот и все.

-- Честно -- я сам ничего не понимаю,-- покачивал головой Алекс, искренне озадаченный.-- Взрыватель засунул в кучу тряпья, пропитанного нафтой2, этой вонючей жидкостью. Столько ее там было -- в пору слона мыть! Клянусь перед Богом!

-- Только вот дом так и не сгорел! -- упрямо гнул свое Флэнеген.-- Все в полном ажуре, а дом не сгорел! Так и подмывает двинуть тебе ногой в живот!

-- Нет, ты послушай, Флэнеген,-- Алексу это вовсе не улыбалось,-- это тебе зачем? Послушай меня! Я ведь ничего дурного не хотел. Сэм,-- обратился он к водителю,-- ты меня знаешь, у меня хорошая репутация...

-- Да, знаю,-- равнодушно отозвался Сэм, не отводя глаз от машин, несущихся впереди.

-- Господи Иисусе! Ну зачем мне было убегать оттуда? Ответь мне на этот вопрос! Что бы я получил, убеги я оттуда? Задаю вам эти очень простые вопросы.

-- Послушай, у меня от твоих вопросов в желудке ноет! Ужасные боли, Александр! -- Флэнеген вытащил из пачки сигарету, не предлагая закурить Алексу, и мрачно наблюдал за полицейским: тот пересчитывал у въезда в Голландский тоннель их деньги -- пошлину за проезд.

Молча поехали по тоннелю. Вдруг Сэм восхитился:

-- Вот это, я вам скажу, тоннель! Настоящее, наивысшее достижение инженерной мысли. А как охраняется -- коп через каждые сто ярдов!

-- И от тебя в животе колики,-- объявил Флэнеген Сэму.

Дальше ехали в полной тишине, покуда не выскочили на трассу, ведущую к аэропорту. Опрокинувшийся над их головами небесный купол, с яркими, мерцающими звездами, кажется, подействовал на Флэнегена умиротворяюще; сняв котелок, он нервным, рассеянным жестом провел пятерней по волосам -- знак, что явно не в духе.

-- И зачем только я с вами связался! -- обратился он к Алексу.-- Такая простая вещь, как сжечь дотла дом, а ты даже в таком пустяковом задании завяз, как муха на липучке. Двадцать пять тысяч долларов на волоске от тебя! Боже! -- горько стенал он.-- Может, пристрелить тебя за это, а?

-- Сам ничего не мог понять! -- жалобно оправдывался Алекс.-- Этот фитиль должен был добраться до лужи нафты за два часа. Весь дом заполыхал бы, как газовая печка.

-- Ах ты, греческий генерал, ах, вояка!