Ирвин Шоу - Рассказы из сборника Пестрая компания

Датчер понимал, что надо остановится, но ничего не мог с собой поделать.

Он принял сидячее положение и продолжил печально:

- Мне не следовало покидать школу в 1899 году, а секс есть не что иное, как опиум для народа. Включи-ка радио, Макамер.

Долли укоризненно покачала головой, а Датчер сделал вид, что смотрит в окно. Какая низость, подумал он. Я веду себя низко, и мне это нравится. Этой ночью я желаю быть всем... низким, злобным, изящным, величественным, покорным: одним словом - всяким. Я хочу, чтобы жили все мои эмоции. А её я не люблю, и ничего у меня с ней не получится. Но если я смогу сделать так, чтобы она на меня разозлилась, то...

- Говорит Париж, - произнес диктор. - Все огни в городе потушены. Кабинет министров заседает непрерывно с шести вечера.

Макамер выключил приемник.

Датчер чувствовал, что Максина не сводит с него глаз. Он повернул голову, одарил её ласковым взглядом. Девица она красивая, подумал он. Фигура у неё вполне приличная. И, кроме того, мне придется пробыть рядом с ней ещё целые сутки...

- И в таком виде вы собираетесь завтра идти на скачки? Без галстука?

Датчер подергал воротничок рубашки. Рубашка была в стиле "поло" и на верхнюю пуговицу не застегивалась.

- Думаю, что в таком, - ответил он. - Здесь ужасно жарко.

- Если вы не повяжете галстук, я с вами не пойду, - объявила Максина.

- У меня нет галстука.

- Тогда я с вами не пойду, - твердо сказала она.

- Мы обитаем в тропическом климате, - произнес Датчер, - и забывать об этом не должны. Я северный человек и потею, как...

- У меня есть запасной галстук, - заметил Макамер, - и ты можешь его надеть.

- Почему бы и нет, если это сделает Максину счастливой, - послав девушке очередную улыбку, согласился Датчер.

- Я не могу появиться перед людьми в обществе человека без галстука.

- Вот теперь, - сказал с ласковой улыбкой Датчер, - я вижу, что вы совершенно правы.

Максина ответила ему улыбкой.

По крайней мере, подумал он, за все время поездки я ни разу не вспомнил о "Полуночном убийстве". Этого она, все-таки, сумела добиться.

Они остановились в Сан-Диего и немного выпили в баре в окружении множества матросов с близлежащей военно-морской базы. Долли проглотила таблетки, которые принимала постоянно, схватила Макамера за руку и, быстро наклонившись, поцеловала его в шею. Время близилось к двум часам ночи, бар закрывался и матросы были пьяны.

- Соединенные Штаты ни в какую войну влезать не станут, - объявил похожий на юного фермера и явно не умещающийся в своей непрочной, синей форме матрос. - Мне дал гарантии мой конгрессмен.

- Откуда вы? - поинтересовался Датчер.

- Из Арканзаса.

Датчер кивнул, как будто это его полностью убедило в правоте члена Конгресса. Матрос одним глотком допил все, что оставалось в его кружке, и сказал:

- Пусть япошки приходят. Мы сметем их со всех морей. Мне хотелось бы посмотреть, как они попытаются на нас напасть. Пусть только попробуют...

Максина улыбнулась матросу.

- Я голоден, - объявил Датчер, увлекая Максину и Долли к дверям. Ненавижу дискуссии о сравнительной силе различных флотов.

- Приятно слышать, - сказал Макамер, - что официальный представитель Вооруженных сил Соединенных Штатов уверен в том, что наша страна не вступит в войну.

Они шли по улице в направлении ярко освещенного кафе, фирменным блюдом которого были разнообразные вафли.

- Красивый мальчик, - заметила Максина, когда компания вошла в кафе. Если его извлечь из его матросского костюма.

Кафе было переполнено, и им пришлось сесть за столик, с которого ещё не успели убрать грязную посуду. Максина и Долли отправились в дамскую комнату, а Макамер и Датчер, оставшись за столом в тускло освещенном зале, взирали друг на друга поверх грязных тарелок и пятен кофе на скатерти.

- А она в полном порядке, - глядя с ухмылкой на Датчера, громогласно объявил Макамер. - У неё классная фигура. Долли для тебя здорово постаралась. Разве нет?

- Макамер, - сказал Датчер, - если бы мне потребовался оратор, способный произнести спич под грохот бетономешалки, я выбрал бы тебя.

- Не правда ли смешно, что я всегда так громко говорю? - оглядев зал, виновато спросил Макамер.

- Теперь всем посетителям этого заведения стало известно, что у Максины "классная фигура".

Официантка, очень бледная и очень (к двум часам ночи) усталая застучала тарелками, торопливо сгребая их со стола.

- По-моему, ты прекрасно проводишь время, - сказал Макамер. - Она ведь заставляет тебя смеяться, не так ли?

- Да, она меня смешит, - согласился Датчер.

Появились Долли и Максина. Датчер следил за тем, как Максина шагает между столиками, как колышется рыжий мех на её костюме и как все посетители мужчины провожают её глазами. Костюм, подумал Датчер, узок ей не меньше, чем на полдюйма, - причем во всех направлениях. Готов держать пари, что все её остальные наряды тоже сшиты в обтяжку, и малы ей, по крайней мере, на полдюйма. Даже пеньюары.

- Вы знаете, о чем я думаю? - спросил Датчер, когда Максина заняла место за столиком.

- О чем же? - полюбопытствовала свеженапудренная и свежеподкрашенная Максина.

- О ваших пеньюарах.

- По-моему, говорить вслух об этом неприлично, - сурово произнесла она.

- Датчер - ужасно вульгарный человек, - вмешался Макамер. - Ты убедишься в этом, прочитав его книги.

- Англичане, - заметила Максина, - только что объявили войну немцам. Нам об этом сказала какая-то женщина в туалете.

Так вот, значит, каким образом я узнал об этом, подумал Датчер. В туалете подозрительного заведения Сан-Диего какая-то женщина сообщила увлекавшейся вином актрисе из компании "Рипаблик" о том, что Англия объявила войну Германии. А актриса, в свою очередь, сказала об этом мне.

- Эта вилка - грязная, - громко заявила Максина официантке, раскладывавшей заказанные ими вафли по тарелкам. - Это надо же иметь нахальство давать нам грязные вилки!

Официантка со вздохом подала чистую вилку.

- Если дать им волю, - не успокаивалась Максина, - то они пойдут на убийство.

Оглядев зал, Датчер видел, как посетители намазывают на вафли сливочное масло и поливают их сиропом. Он не замечал никаких изменений в поведении. Обычный ресторанный шум - голоса и стук тарелок.

- Вафли никуда не годится, - сказала Максина. - Таково, по крайней мере, мое мнение. И они ещё смеют объявлять их своим фирменным блюдом. Тоже мне, Сан-Диего!

Датчер, чтобы успокоить девушку, положил нежно ладонь на её руку.

- У вас рука поденщика, - сказала Максина. - Вы что, забиваете ею гвозди?

- Постыдное наследие бездарно растраченной молодости, - ответил Датчер.

Девушка подняла руку Датчера и принялась внимательно изучать ладонь.

- Линия сердца у вас имеет массу ответвлений, - сказала она.