Алексей Здоровинин - Жизнь и судьба сыщика Грунина

Но разговор по телефону Грунин закончил со своими заместителем на мажорной ноте, поблагодарив за работу коллегу. Сам же капитан Грунин очень тонко вникал и скрупулезно изучал каждое уголовное дело. Теперь практический опыт сыщика пополнился еще теоретическими знаниями, полученными за годы учебы в ВЮЗИ (Всесоюзный юридический заочный институт). И кто-кто, а Грунин хорошо понимал, что такое голое признание, тем более, в совершении тяжкого преступления. Тут могло быть всякое, в том числе и самообвинение. Признание только тогда годится, когда оно в совокупности с другими доказательствами может стать основой обвинения. В противном случае — это холостой выстрел, эхо которого заканчивается самообвинением по тем или иным мотивам. Так вышло и в этом криминальном эпизоде. Это был очень горький и тяжелый преступный акт. Сладкий сон у Грунина в эту ночь так и не получился. Абсолютно уставший, неотдохнувший, в ранний час начальник милиции приступил к работе.

Не откладывая на потом, сыщик Грунин очень внимательно ознакомился с показаниями подозреваемой Хитровой. Это была та женщина, которая по подозрению в убийстве мужа содержалась в КПЗ Сеймовской милиции. Изучив протокол допроса подозреваемой, сыщику Грунину стало очевидно, что задержанная Хитрова Вера Сергеевна никак не сопричастна к убийству мужа в поселке Юганец. Заместитель начальника ОВД явно перестарался и сработал в этом случае, мягко говоря, топорно. Нет, Мошков был очень трудолюбивый человек. Он служил добросовестно, но по своей неопытности допустил непростительную ошибку.

Интересную оценку однажды штатному заместителю дал один внештатный сотрудник Крючков. Как-то в разговоре он сказал: «Вашему заместителю, Алексей Иванович, только георгины в саду поливать…». Но жизнь прожить — не поле перейти. Так уж сложилась судьба у Евгения Ивановича. Он, как и его шеф Грунин, не по доброй воле оказались в милиции. Так распорядилась судьба. Заместитель Мошков пришел служить в органы в порядке партийного набора. Таких тогда очень много было на службе в милиции. Многих сразу назначали на высокие и ответственные посты. И некоторые из них получали сразу двухпросветные, а то и золотые генеральские погоны. Многие из этого партийного слоя сотрудников отлично работали, а некоторые были совершенно бездарные и мало что смыслили в оперативно-следственных делах. Вот и городили они огород…

Но вернемся к нашему главному фигуранту по юганецкому делу, что находился за большим железным засовом и огромным камерным замком. В протоколе задержания черным по белому было записано: «Хитрова Вера Сергеевна задержана за убийство».

Каждое слово, каждую строчку сыщик Грунин досконально изучил в протоколе допроса. Казалось бы, можно было поверить Хитровой во всем, что она говорила вчера в своих длиннющих показаниях. Да, задержанная Хитрова во всех деталях и с большим откровением рассказала о своих «криминальных» действиях. Это, мол, она, Хитрова, разъяренного супруга вначале «отоварила» кулаком, а затем — кольнула ножом. И в один момент зарезала насмерть.

Все это, может, верно, но только при одном условии. А где тот нож, которым ты, Хитрова, убивала своего родного мужа? На этот вопрос еще предстояло дать повторные показания. Именно в этом был весь гвоздь вопроса. Конечно, убиенного уже не спросишь и не допросишь. Мертвый человек все равно ничего не скажет. Надо было готовиться сыщику Грунину к генеральному сражению: профессионально допросить подозреваемую и раскрыть юганецкую тайну. А по существу, «раскрутить» и подозреваемую, чтобы она дала правдивые показания. Пока по горячим следам.

Сыщик Грунин очень тщательно готовился к повторному допросу Хитровой. Но почему-то интуитивно представлялось главному сыщику, что здесь был самый настоящий оговор. Так ли это — покажет время. Любое самообвинение предстоит не только опровергнуть, но еще и доказать. Доказать, что человек не виновен.

Сержант милиции доставил бледную как полотно, Хитрову в кабинет начальника. Отрапортовав о выполнении задания, сержант Люлин тут же вышел из кабинета. В кабинете начался официальный поединок. Сыщик Грунин не спешил, он взял в руки протокол допроса, прокрутил его вокруг своего носа и затем медленно отложил от себя на край стола. Официально записать показания можно позднее. Главное, сперва надо поговорить по душам с задержанной.

Разговор с Хитровой пошел с глазу на глаз, так сказать, конфиденциально. Совсем простенькие вопросы задавались в ходе допроса подозреваемой. В частности, где родилась, дата, месяц и год рождения, фамилия, имя, отчество и другие установочные данные. Разумеется, не забыл Грунин спросить задержанную о судимости. Оказалось, что Хитрова никогда не привлекалась за уголовные деяния. В разговоре выяснились личные семейные отношения, которые, как нельзя кстати, говорили о непричастности Хитровой к убийству мужа. С психикой у задержанной тоже было все в норме. Эта женщина была вполне здорова, алкоголем не злоупотребляла. Но именно в эти минуты Хитрова заметно нервничала. То она говорила ровно, и на глазах не появлялось ни одной слезинки, то начинала навзрыд плакать. Конечно, эту несчастную женщину можно было понять — за убийство мужа ей предопределялся срок. Но голосила задержанная в кабинете начальника не из-за себя. Она-то хорошо знала, что ей перед Богом и людьми за убийство мужа не придется отвечать. А вот тому, кто убил ее мужа — нести ответ перед Богом и перед судом праведным придется обязательно. Понимала Хитрова и другое, что именно в этом кабинете ей придется «расколоться» и рассказать всю правду. По существу, снять с себя необоснованное самообвинение.

Это были самые трагические минуты в ее жизни. А пока шла борьба между правдой и ложью. Или задержанная прямо сейчас возьмет убийство на себя и тогда… получит срок за чужой грех. Или расскажет так, как все это было. Что же возьмет верх? Вынужденная ложь или правда. Но добиться от человека правды, если он хоть однажды солгал, не так-то просто. Это всегда чрезвычайно трудно. Но, как говорят в народе: для того и щука, чтобы карась не дремал. Капитан Грунин внимательно слушал задержанную Хитрову, стараясь при этом не пропустить самые мельчайшие подробности. Но задержанная вновь и вновь повторяла и подтверждала точь-в-точь свои первоначальные показания. И всю ответственность за убийство мужа брала на себя. Но проницательный сыщик Грунин всем заклинаниям задержанной Хитровой почему-то не поверил. И, конечно же, Хитрова не ожидала такого вопроса:

— Скажите, — спрашивал Грунин Хитрову, — а куда вы дели нож, которым убивали своего мужа?

Задержанная погрузилась в раздумья. Разумеется, этот вопрос надо было поставить одним из первых еще вчера, потому что без привязки ножа к совершению преступления исключалась главная улика. Это было просто необходимо сделать в процессе сбора доказательств. Нож как орудие преступления был главным вещественным доказательством по факту совершенного убийства. В противном случае, признание задержанной в любое время могло сгодиться только для мусорной корзины. Активно шел процесс повторного допроса задержанной Хитровой. Такие повторные допросы предусмотрены процессуальным законом.