Нина Боуден - Дочь ведьмы

Толпа задвигалась и зашумела, все оживились, услышав добрую весть. Кто-то передал одеяло. Бьянку подняли и завернули в него, как в кокон. Только голова ее покоилась на плече Тарбутта.

— Не плачь, — сказал полицейский. — Она пришла в себя.

Жители Скуапорта начали расходиться по домам. Лица их при утреннем свете были печальны и сосредоточенны. Одну жизнь спасти удалось, другую нет. И думая о Смите, каждый вспоминал о своих потерях: отцах, мужьях, братьях, сыновьях. В Скуа можно было по пальцам пересчитать семьи, где никто не утонул в море.

И только дети успели отойти от потрясения, которое все еще переживали взрослые. Совсем недавно они испуганно хватались за родителей. А теперь, когда самое страшное было позади, ребятишки начали собираться кучками, шептаться и хихикать. Никто не обращал на них внимания, никто не одергивал их. И когда все приблизились к городу, голоса их стали слышнее.

— Ну конечно она ведьма, — громко заявил толстый мальчик лет семи от роду.

— И я совсем не испугался, хотя…

— Напрасно, Вилли. Вот она возьмет и обратит тебя в жабу…

— Или в ворону. Большую, черную, неуклюжую ворону…

Маленький мальчик покраснел:

— А вот и не сможет. Алистер Кемпбелл кинул в нее камень, и она не обратила его ни в кого.

Его голосок отчетливо прозвучал в утренней тишине. Несколько женщин повернулись в сторону детей. Одна из них вдруг покраснела от возмущения и внятно проговорила:

— С этим пора кончать! — она взяла свою дочку и отвесила ей звонкую оплеуху. На какой-то миг девочка застыла в полном недоумении. А потом открыла рот и пронзительно завопила, как чайка.

— И так должна поступить всякая мать, — проговорила женщина, оглядываясь вокруг себя.

Остальные женщины переглянулись. Никто из них на самом деле не верил, что девочка из «Луинпула» — ведьма. Но они позволяли своим детям болтать всякие глупости про нее, и ни одной не пришло в голову вовремя одернуть их. То ли потому, что не придавали этому значения, то ли считали все заведомой ерундой, на которую и не стоило обращать внимания. Теперь всем им стало стыдно. И не успели дети глазом моргнуть, как каждый из них получил либо шлепок, либо подзатыльник.

Их наказывали не сильно, быть может, потому, что матери осознавали — вина лежит не только на детях, но и на них самих, но в то же время достаточно весомо, чтобы ребятня надолго запомнила, с чем связано наказание.

Хныкающие голоса рассеялись по улицам и затихли внутри домов, стены которых окрасились розовым утренним светом. И Тарбутт, направившийся к отелю со своей ношей, не без сарказма, усмехался.

Бьянку уложили в постель. Миссис Тарбутт, которая уже успела приготовить бутылки с горячей водой и вскипятить молоко, спустилась чуть позже и сказала, что крошка успела заснуть и что мистеру Тарбутту надо поехать в «Луинпул», чтобы успокоить Энни Макларен. Тим и полицейский в полном молчании допили остатки горячего молока с сахаром и бренди.

Потом полицейский прочистил горло:

— Не надо укорять себя, Тим, — проговорил он.

Мальчик поставил пустую чашку на стол.

Полицейский продолжил:

— Ты старался сделать как лучше. Первым увидел ракету и поднял тревогу. Никто не мог ему помочь.

Мальчик упорно продолжал хранить молчание. Но, сидя за столом и глядя перед собой, он вспомнил, о чем думал до того, как увидел, что из лодки взлетела первая ракета. Какой-то момент он боролся с собой. Ему больше ничего не хотелось обсуждать с полицейским, но и не поделиться тем, до чего он додумался, рассортировывая недостающие кусочки, тоже было просто невозможно…

И в конце концов он сердито пробормотал:

— Мне кажется, я догадался, где мистер Смит прятал краденое. В пещере.

Полицейский улыбнулся. Тим покраснел от возмущения:

— Это не просто догадка. Он терпеть не мог лобстеров.

Брови полицейского вопросительно вскинулись.

Мальчик продолжил:

— Зачем он ловил лобстеров? Это не так увлекательно, как ловить форель или лососей. Значит, на то должны были быть какие-то причины. Мне кажется, чтобы добираться до пещеры, когда ему вздумается. И поскольку мистер Смит делал вид, что ловит лобстеров, никто не обращал на его поездки внимания.

Полицейский потер подбородок ладонью.

— Это очень важная деталь. Хотя мы ничего не сможем доказать. Что, собственно, не имеет значения. — Он улыбался, и глаза его смотрели на Тима с дружелюбным удивлением и даже легким восхищением. — Знаешь, если ты захочешь, то сможешь стать сыщиком. Когда-нибудь. Из тебя получится хороший детектив.

Хотя Тим всегда мечтал услышать нечто подобное, на этот раз похвала не доставила ему особенной радости.

И он ответил довольно сдержанным тоном:

— Скорее всего, я пойду по стопам папы. Ботаники намного реже обижают людей.

Иголка в стоге сена Когда мать настояла на том, чтобы Тим лег в постель, он был уверен, что ни за что не заснет. Но проспал весь день, открыл глаза только к вечеру и был настолько вялым, что сил хватило лишь на то, чтобы выпить полчашки молока и проглотить кусочек бисквита, после чего его снова потянуло ко сну. Миссис Хоггарт выключила свет.

В следующий раз — уже окончательно — он проснулся только на следующий день перед обедом. Полицейский уже уехал. А отец, наняв моторную лодку, приехал к ним.

Мистера Хоггарта выписали из больницы. Бледность еще осталась, но в общем он чувствовал себя хорошо. Отец был чрезвычайно внимателен к сыну и ни разу не обмолвился о том, какое у мальчика пылкое воображение. Напротив, попросил Тима подробно рассказать обо всем, что случилось. И даже сам высказал предположение по поводу того, где мог укрывать краденые сокровища мистер Смит.

— Уверен, что он передал их мистеру Кемпбеллу. Но его пока не удалось найти. И драгоценности тоже.

— Потому что их нет и не может быть? Вот что ты думаешь на самом деле, — сказал Тим скорее нейтрально, чем грубо. Он говорил об этом так, словно утратил ко всему интерес, помолчал, откинулся на подушки и посмотрел в окно.

— Обломки лодки удалось найти?

Отец замялся, но потом начал рассказывать о том, как организовали спасательную группу. Лодку пытаются отыскать, но пока из этого ничего не вышло. Лицо Тима оставалось спокойным. Мистер Хоггарт прочистил горло, а потом добавил, что и тело мистера Смита тоже пока не найдено.

— И если драгоценности были при нем, то они тоже похоронены на дне моря. Как и бриллиант Бьянки, — добавил мистер Хоггарт, — у нее его не оказалось.

Слова «если он только был у нее» вертелись у него на кончике языка, но он не произнес их вслух:

— Наверное, его смыло волной.

Мистер Хоггарт замолчал, думая уже не о бриллианте, а о маленькой девочке. Когда он приехал, Бьянки уже не было в отеле. Но о ней ему рассказала миссис Хоггарт. Девочка не произнесла ни слова. Она не выпускала руку Энни Макларен и молча смотрела на нее. И старая женщина попросила мистера Тарбутта отвезти их в «Луинпул».