Владислав Вишневский - Кирза и лира

— Да нет, что ты! Нормальный нос, красивый! — быстро оглядываю её всю, и всё в ней остальное! Ооо! Замечаю, фигурка что надо, как у стюардессы, точнее, как у Гурченко, рюмочкой! Даже лучше! Бёдра — о, бёдра! — очень выразительные бёдра отлично подчеркнуты тонкой талией. Длинные, хорошо вылепленные стройные ножки, изящные туфельки. Кофточка красиво подчёркивает грудь. Грудь, о-о, грудь! — вообще отпад. Одета ярко и красиво. Она определенно уже мне нравится. Даже больше, чем нравится. Девушка по-прежнему не сводит с меня глаз, тепло и радостно улыбается. Я уже таю, уже расцветаю, как именинник, как…

— Кха, кхы! — театральным покашливанием прерывает наше молчаливо-восторженное переглядывание майор. Ох, как не вовремя он, как не к месту… Я и не заметил, что он подошел. — Пронин, познакомьте меня, пожалуйста, со своей девушкой. — Вежливо и настоятельно требует майор. Он стоит рядом со мной подтянувшись, подобравшись, руки по швам, с дежурной улыбкой на лице, чуть наклонившись вперёд, ждет.

Вот и прекрасно, вот и хорошо, вот и узнаю я сейчас её имя. Отлично!

— Да-да, конечно. Познакомьтесь, пожалуйста — это наш дирижер, майор Софрин. — представляю майора и вопросительно умолкаю повернувшись к ней. Её теперь очередь представляться.

— Светлана. — Коротко глянув на меня, чуть с запинкой представляется девушка, протягивая майору руку.

А-ага! Её зовут Светланой!.. Это уже что-то. А фамилия, фамилия?.. А откуда?..

— Георгий Михалыч, очень приятно! — с улыбкой, более углубленнее представляется майор, почтительно пожимая её руку. — Очень приятно. — Говорит, и расширяет тиссетуру беседы. — А я смотрю, с кем это, думаю, с такой красивой девушкой разговаривает наш Пронин? На него это вроде и не похоже совсем, думаю, не похоже. — Ласково журчит майор.

— Да? — лукаво сощурив глаза, одновременно с восхищением и сомнением смотрит на меня Светлана, вроде не верит в мою скромность. — Что-то не похоже! — Затем, говорит майору. — Представляете, Георгий Михайлович, мы с Пашей лет двенадцать, наверное, не встречались… Да, Паша?

Что?! Я чуть в осадок не выпал… Двенадцать! Лет! Назад!.. О-о! Где же это было? Где я тогда жил? Где?.. В голове полный сумбур, всё страшно перепуталось, ничего не могу сообразить. Вот же-ж, задачки!

— Да, — горестно подтверждаю я. — Где-то так. — А что мне оставалось говорить, если я ничего не помню, ни её, ни город, ни… Вообще… Только поддакивать.

— Так много! — ужасается Георгий Михайлович. — И не переписывались?

— Нет! Как разъехались, так и не встречались. Мы же тогда в начальной школе учились… Я в первом классе, а Паша во втором.

О! Еще одна спасительная подсказка: двенадцать лет назад?! начальная школа?! Так, так… Где же это было, где? Кручу назад гирлянду школ и городов… Так, так… Вроде… Получается, или… Якутск или…

— … Одна только фотография и осталась. — Продолжает подсказывать Светлана. — Помнишь, Паш, когда в пионерском лагере к тебе твой папа приезжал… тогда, после спектакля? Ты еще, там, на автомобильном колесе сидел.

Колесо?!.. Какое колесо? Кол… Ах-да! Да-да! Что-то такое… Было колесо… Было такое со мной в пионерском лагере, припоминаю. Ставили пьесу — отрывок из рассказа или романа, не знаю как правильно, «За фабричной заставой». Еще песня есть такая: «…Где закаты в дыму. Жил парнишка кудрявый…» Короче, семнадцать лет ему. У меня слов вроде в спектакле и не было, но я точно помню, что сидел на автомобильной покрышке, и как рабочий — по ходу пьесы — в обеденный перерыв, должен был есть хлеб с колбасой. Я и ел! Вкусно было. Очень хорошо это место помню.

— Да, да! — Уже вполне осознанно подтверждаю.

Это было в Якутске. В городе Якутске, но в пионерском лагере! Ну надо же! Сколько лет прошло. Но… Она-то кто? Я-то её не помню.

— … Нас вместе там сфотографировали: Пашу с его папой и я, совсем случайно, в сторонке. Шла просто…

Фотография!.. Еще одна подсказка… Фотография! Суматошно перебираю в памяти все — какие смог вспомнить — школьные фотографии. Вроде была такая непонятная фотография… кажется. Была, да, припоминаю. Правильно, есть у нас такая дома фотография. Вспомнил! Теперь вспомнил! На ней — на третьем плане бегают какие-то пионеры, на втором стою я с отцом — отец приезжал к нам на праздник. Я в рабочих, в смысле грязных шароварах, дырявом свитере, большой тёмной фуражке — реквизит был такой. А ближе к объективу, перед нами, на первом плане стоит какая-то жутко худенькая, с острыми коленками и локтями, остроносеньким лицом, двумя жидкими косичками девочка — мелюзга! — внимательно и с любопытством смотрит в объектив. Глазеет. Кто она, из какого отряда, я не знал, да и, пф-ф, вообще. Влезла зачем-то в кадр и стоит там. Ну, девчонка же, малявка! Я и не обратил на неё внимания! Мало ли каких зевак попадает в кадр. Из другого отряда она, не знаю даже из какой школы, и вообще…

— Да, да! — Самое интересное, я вижу в ней полное её сходство с той фотографией. Полное. Черты лица пусть и отдалённо, но точно напоминают ту худенькую девочку. Но всё остальное!.. Но всё остальное в ней, ох, как классно выросло, в смысле так прекрасно расцвело, оформилось, просто «атас!» Из гадкого утенка, и в царевны!.. Как в сказке! Теперь всё встало на свои места. Всё выглядит здорово… Хоть и невероятно… Скажи, кому — не поверят! Оказывается, и не врал я вовсе, и не обманывал её. Просто интуиция у меня такая хорошая, опережающая, а я и не знал. Сначала всё запуталось, а потом всё прекрасным образом распуталось. А теперь… А что теперь делать, как дальше быть?

— Вы у нас на танцы остаетесь? — галантно мурлычет майор.

— К сожалению, Георгий Михайлович, но не могу. — Вздыхает Светлана. — В другой раз обязательно.

— Почему? — это уже я опережаю майора. Я почти убит… Сразу и наповал.

— Пашенька, мне завтра очень рано на работу. Извини, ладно? Георгий Михайлович, у меня просьба: пусть Паша меня немного проводит, если можно?

— Кх, кхы… — закашливается от неожиданного поворота майор. Но, молодчина, не теряет лицо, справляется с ситуацией. — Да-да, конечно, можно. — Поворачивается ко мне и, почти официальным тоном требует, — Пронин, проводите Светлану до… А вы, Света, далеко живете?

— К сожалению, Георгий Михайлович, — как-то неопределенно, но утвердительно морщит носик Светлана.

— Тогда, значит, до ноля часов. — Щедро отмеряет расстояние майор.

— Есть, до ноля часов! — еле сдерживая радость и ликование, выпаливаю я. От нечаянно-негаданно свалившегося на меня счастья я уже зажёгся, горел уже, светился, как факел, как новогодняя елка, как сто новогодних елок, как ГЭС, ГРЭС, и все атомные станции в одной лампочке сразу.

Неподалеку от нас, как поплавок на воде, давно маячит нетерпеливый Генка. Суетится там, ждет, когда дирижер от нас со Светланой отлипнет. «Ну-ну, скорее, скорее!..» — говорил его вид. Рвётся, наверное, пригласить девушку на первый танец. «Ага, фиг вам, не дождётесь!» — вступается мой внутренний голос. «Точно!» — с удовольствием соглашаюсь с ним. Артур и несколько других ребят тоже с любопытством заглядывают в нашу сторону — тоже интересуются. Всем интересно, я их хорошо понимаю, и знаю, и мне было бы интересно.