Уильям Теккерей - Кэтрин

На другого поклонника Кэтрин, мистера Томаса, ее проделки не оказывали действия: он и еще двое его друзей к этому времени уже полностью подпали под чары капрала, и слава, доблесть, кружка пива, принц Евгений, боевые награды, еще кружка пива, ее королевское величество, еще кружка пива - все эти образы, навеваемые то Марсом, то Вакхом, проносились в их помутненных мозгах с быстротой поезда железной дороги.

Случись тут в "Охотничьем Роге" опытный газетный репортер, он бы мог записать в свою книжку любопытный разговор о любви и о войне - предметы эти обсуждались каждый особо в разных углах харчевни, но происходило это на манер дуэта, в котором обе партии исполняются одновременно, сливаясь в гармонии, подчас весьма причудливой. Так, покуда капитан нашептывал разные галантные пустячки, капрал во весь голос прославлял военные подвиги и, подобно гостю Пенелопы, на столе exiguo pinxit praelia tota mero {Каплей вина рисовал все битвы (лат.).}. Например:

Капитан. Любите ли вы платья с серебряной вышивкой, прелестная Кэтрин? Пожалуй, вам бы очень пошел алый костюм для верховой езды, богато отделанный кружевом, - не правда ли? - и серая шляпа с голубым пером. Вообразите только: вы едете в таком наряде на хорошенькой гнедой кобылке, а солдаты отдают вам честь и говорят друг другу: "Это любезная нашего капитана выехала на прогулку". Или вы танцуете на балу менуэт с милордом маркизом, или приезжаете в театр "Линкольн-Инн" и входите в боковую...

Капрал. Ложу его ружья, сэр, оторвало напрочь, а пуля прошла по руке вверх, и на следующее утро наш полковой лекарь, мистер Сплинтер, извлек ее, - откуда бы вы думали, сэр? - слово джентльмена, она оказалась у него...

Капитан. На шее ожерелье, в ушах бриллиантовые серьги, щеки осыпаны мушками, которые так украшают женское лицо, и чуть-чуть подрумянены. Впрочем, что я! К чему румяна таким щечкам, подобным спелому персику, - ах, мисс Кэтрин, признайтесь, верно, птички иной раз клюют их, приняв за плоды...

Капрал. На дереве; сижу и вижу, как еще двадцать три человека наших один за другим перепрыгивают через ограду. Ну и жаркое же было дело, скажу тебе, друг Томас! Посмотрел бы ты на этих мусью, когда двадцать четыре осатанелых молодца с ревом и с гиком, рубя и коля, ворвались в их редут! Трех минут не прошло, как у пушек валялось не меньше голов, чем ядер, заготовленных для пальбы. Только и слышно было: "Ah sacre!" - "Получай, скотина!" - "О mon Dieu!" - "Проткни его насквозь!" - "Ventrebleu!" И не зря он кричал: "Ventrebleu!", - потому что "bleu" по-французски значит "насквозь", а "ventre" - "ventre", к вашему сведению, это...

Капитан. Талия очень низкая, как нынче в моде; уж что до кринолинов, вы даже и вообразить не можете, - клянусь своей шпагой, милочка, - на ассамблее в Уорике я видел одну даму (она прибыла в дорожной карете милорда), чей кринолин был величиной с походную палатку; под ним свободно можно было пообедать - ха-ха, черт возьми! И там...

Капрал. Мы нашли герцога Мальборо в обществе маршала Таллара, заливавшего свою печаль старым иоганнисбергером; неплохое, должен вам сказать, винцо, хотя куда ему до уорикского пива. "Кто из вас совершил этот подвиг?" - спросил наш благородный полководец. Я выступил вперед. "Скольких же ты всего обезглавил?" - спрашивает он. "Девятнадцать, говорю, да еще ранил нескольких". Как он это услышал (вы совсем ничего не пьете, мистер Хэйс), так даже прослезился, не сойти мне с этого места. "Ты, говорит, истинный герой. Не взыщите, маркиз, что я хвалю человека, перебившего столько ваших соотечественников. Истинный герой! Вот тебе сто гиней в награду", - и вручает мне кошелек. "Что ж, - говорит маршал, - он солдат и исполнял свой долг". С этими словами он достает роскошную табакерку из чистого золота с бриллиантами и предлагает мне взять...

Мистер Буллок. Как, золотую табакерку! Ну, и счастливчик же ты, капрал!

Капрал. Да нет, не табакерку, а понюшку табаку - хо-хо, разрази меня гром, если вру! Посмотрели бы вы, как расцвел наш неулыба Джек Черчилль при виде столь великодушного поступка! Он тотчас же подозвал полковника Кэдогана, притянул его за ухо к себе и шепнул...

Капитан. "Не окажете ли мне честь протанцевать со мной менуэт, миледи?" Тут все в зале так и прыснули со смеху. Ведь у леди Сьюзен, как вам, разумеется, известно, одна нога деревянная, - а бедняга Джек этого не знал. Ха-ха-ха! Менуэт с деревянной ногой - можете себе представить, милочка?..

Мисс Кэтрин. Хи-хи-хи! Ох, уморили! Ну и озорник же вы, капитан...

Второй стол. Хо-хо-хо! Да, сержант, вы малый не промах, сразу видно.

* * *

Этот небольшой образчик происходившей беседы достаточно ясно показывает, сколь успешно действовали оба доблестных офицера. Из отряда в пять человек, атакованного капралом, трое сдались. То были: мистер Буллок, прекративший сопротивление еще в начале вечера, - десятка пивных залпов оказалось довольно, чтобы он с позором сложил оружие и оказался под столом, затем подручный кузнеца Блексмита и еще один поселянин, имени которого нам так и не удалось узнать. Сам мистер Бутчер, мясник, уже было дрогнул под натиском противника, но тут ему на выручку подоспело мощное подкрепление в лице его супруги, которая под истошный визг двух державшихся за ее юбку детишек ворвалась в "Рог", надавала мистеру Бутчеру пощечин и обрушила на капрала такой ураганный огонь воплей и проклятий, что тот вынужден был отступить. После чего она вцепилась мистеру Бутчеру в волосы и потащила его прочь из харчевни, завершив этим поражение, нанесенное мистеру Броку. В случае с Джоном Хэйсом он потерпел неудачу еще более досадную, ибо сей молодой джентльмен, столь беззащитный против любви, оказался несокрушим для хмеля и вышел из пивного сражения даже не разгоряченным, чего нельзя было сказать о самом капрале. Учтиво пожелав последнему доброй ночи, он спокойно взял свою шляпу и пошел к двери; но по дороге оглянулся на Кэтрин, и тут спокойствие изменило ему. Кэтрин даже не ответила на его прощальный поклон; она сидела за столом напротив капитана и играла с ним в крибедж; и хотя граф Густав Максимилиан все время оставался в проигрыше, он приобретал больше, чем терял, хитрец, - где было Кэтрин тягаться с ним!

Должно быть, Хэйс успел шепнуть словечко миссис Скоур, хозяйке "Рога", - кое-кто видел, что при выходе он замешкался у стойки, и не прошло пяти минут, как мисс Кэтрин была вызвана на кухню; а когда граф спросил сухого вина с гренками, ему подала то и другое сама хозяйка. Не менее получаса понадобилось monsieur де Гальгенштейну, чтобы выпить вино и съесть гренки; при этом он то и дело с нетерпением и беспокойством поглядывал на дверь, но Кэтрин так и не появилась. Наконец он, насупясь, потребовал, чтобы его проводили в комнату для ночлега, и направился к двери, стараясь шагать как можно решительней (признаться, благородный граф уже не совсем твердо держался на ногах). Провожала его миссис Скоур; войдя в комнату, она заботливо задернула занавески и с гордостью обратила внимание гостя на белизну простынь.