Мемпо Джардинелли - Жаркая луна. Десятый круг ада
- Название:Жаркая луна. Десятый круг ада
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ACT: Транзиткнига
- Год:2005
- Город:Москва
- ISBN:5-17-022163-0, 5-9578-1165-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мемпо Джардинелли - Жаркая луна. Десятый круг ада краткое содержание
Современная «Лолита», исполненная на стыке классических латиноамериканских стилей — «магического» и «мистического» реализма?
Эстетский триллер?
Или просто — эффектная, нервная, безупречно оригинальная проза, по словам критиков, «ломающая хребет читателю и захватывающая его душу с оглушительной скоростью»?
Жаркая луна. Десятый круг ада - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Рамиро дошел до своего дома, осторожно открыл дверь и посмотрел, не видит ли его кто-нибудь с улицы или из окон соседних домов… Никто еще не выходил из дому. Он снял ботинки в передней и весь съежился, услышав громкий стук своего сердца. Пересек столовую в полной тишине и вошел в спальню, прикрыв за собой дверь. Ему показалось, что в другой комнате Кристина делала утреннюю зарядку. Потом она пойдет на кухню варить себе кофе. Мать была в уборной или в ванной. Все получилось как надо.
Он разделся, прислушиваясь, очень осторожно и лег, уже в полусне спрашивая себя, мог ли он даже помыслить там, в Париже, что он, Рамиро Бернардес, будет способен на такое хладнокровие. Он дал бы голову на отсечение, что нет. Но после этой ночи он знал, что в этой жизни возможно все.
IX
Солнечный свет, проникавший сквозь щели металлических ставен, разбудил Рамиро. Монотонно и усыпляюще жужжал вентилятор, особенно когда он поворачивался резко налево и должен был обернуться вокруг своей оси, чтобы вновь начать движение. Рамиро только сейчас заметил вентилятор: вероятно, его включила мать. Он поразился, что не проснулся, когда входила мать, но, правда, она ходит чуть слышно. Только мать может войти в комнату убийцы так, чтобы тот ничего не услышал.
«Убийца», — повторял он, беззвучно двигая губами. Рамиро почувствовал резкую головную боль и приказал себе расслабиться.
За дверью мать с кем-то разговаривала.
— Конечно, дорогая, — говорила она веселым и удивленным тоном. Должно быть, какая-то посетительница. Он посмотрел на ручные часы: было четверть двенадцатого. Он спал недолго. — Какой редкий случай, — говорила мать, — ты никогда у нас не бываешь. — Голос как будто приближался к дверям его комнаты. Рамиро насторожился, приподнявшись. — Одну минуту, дорогая, — голос был слышен уже близко, — подожди, я пойду посмотрю, не проснулся ли он.
Рамиро быстро опустился на подушку и закрыл глаза как раз в ту секунду, когда мать входила в спальню.
— Рамиро…
Он приоткрыл один глаз, потом другой, притворяясь очень сонным.
— Дорогой, тебя спрашивает Арасели.
— Кто?! — Рамиро вскочил в ужасе, почти крича.
— Да, милый, дочь доктора Теннембаума из Фонтаны, где ты вчера провел вечер.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Совесть! Что совесть? Я сам ее делаю. Зачем же я мучаюсь? По привычке. По всемирной человеческой привычке за семь тысяч лет. Так отвыкнем и будем боги.
Федор Достоевский. Братья КарамазовыX
Это было невероятно, и однако… Черт возьми, это опять был не сон! Он лежал в постели, смотрел в потолок, пораженный, во власти противоречивых чувств: ему было легче от мысли, что он убийца лишь наполовину, и его охватила ярость: если бы он вовремя сообразил… ничего бы этого не было. Но что значит «убийца наполовину»? Что за глупейшее рассуждение!
Сначала де Куинси, потом Достоевский писали о том, что человек, доказывая самому себе собственный цинизм, смакует саму идею преступления. Где-то в глубине нашего сознания мы восхищаемся ужасом преступления. Мы осуждаем преступника, становимся неумолимыми судьями, но в первую минуту преступление нас привлекает, приводит в восторг.
Нельзя быть «убийцей наполовину». Огромный город может превратиться в пустыню, когда там нет всего лишь одного человека, так и одна смерть от рук твоих — это уже все смерти в мире. Рамиро посмотрел на свои ладони. Затем повернул их тыльной стороной — волосатые, с выступающими венами; они показались ему руками чудовища из романа ужасов. И все же это были те самые руки, которые совсем недавно умели ласкать Дорин. Он знал, что они способны на нежность; они могли прийти в восторг от гладкой кожи женщины, они могли легко трогать цветок, так что тот не увядал. Он гладил, бывало, ласково щечку ребенка. Он прикасался к тканям древней Америки, к индусскому шелку, к пьедесталу Давида во Флоренции, к сухой короткой шерсти собаки овчарки.
Это были мгновения, запечатлевшиеся в его памяти, отдельные образы, которые не складывались в единую картину. Но как бы ни хотел он забыть о том, что произошло, эти воспоминания не приносили ему облегчения. Его руки были руками убийцы; и он сам был этим убийцей.
Господи, что же ему делать? Чего хочет эта девушка? Как он встретится с нею? Что он ей скажет? Что он сможет сказать ей?
Рамиро вздохнул и зажег сигарету. Бросил спичку в пепельницу, оказавшуюся на его ночном столике, и решил, что побудет в комнате еще немного. «Пусть подождут, — подумал он, — пусть хоть всю жизнь ждут меня, единственное спасение — затаиться, слишком уж много волнений выпало на мою долю за эту ночь.
Неужели Арасели рассказала о том, что произошло вчера? И знает ли Кармен, что я изнасиловал ее дочь и вдобавок пытался убить? Ясно, что девчонка не могла добраться сюда из Фонтаны одна. Какого дьявола им нужно?!»
Он ненавидел женщин, он только теперь осознал это. «Я, оказывается, женоненавистник», — засмеялся он. Нет, все же не совсем так… В Париже многие знакомые женщины звали его мачо [3] Мачо — человек, не признающий за женщиной равных прав с мужчиной.
, ах, эти незабываемые вечеринки, эти кокетливые, привлекательные, обворожительные женщины, которые изучают поведение мужчин с научной точки зрения. «Мачо», — говорили они ему. «Примитивные феминистки, безрассудные, ветреные», — подзуживал он их. А они смеялись. Они ничего не знали о жизни.
«Женщины умеют мыслить здраво, — признался он себе, — а нам, мужчинам, этого не хватает. И это-то нас и пугает. Желая их, нуждаясь в них, мы их боимся. Они рождают в нас страх». Разве не это чувство вызывала у него вчера Арасели? Он, Рамиро Бернардес, сильный мужчина, аргентинский пройдоха, в Париже не смевший соблазнить француженку, превратился вчера ночью в пошлого насильника. И все это только от страха, от овладевшего им ужаса.
Дважды убийца. Не важно, что Арасели словно воскресла. Здравый смысл… что это такое? Им руководил только ужас. Разве так не было у него и с другими женщинами? Да, со всеми, черт побери, каждая женщина, которую он узнавал, хоть на миг возбуждала в нем ужас, неотвязный панический страх. Может быть, это и есть «мачизм»: напускная самоуверенность самца в секунды ужаса, которые мы переживаем при приближении к женщине… Нас сковывает страх, когда мы понимаем, сколь они проницательны, а эта хрупкость лишь внешняя, вернее, то, что нам хочется считать хрупкостью.
На деле же женщины только и думают о том, как бы бросить якорь в прочной гавани, которой мы, мужчины, не имеем. Потому что мы отличаемся друг от друга не только половыми признаками, наше различие заключается и в неспособности принять и признать это различие. Вот что отвращает нас от противоположного пола.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: