Юнас Гардель - Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно

В данный момент в голове Анны — ни одной хоть чем-либо примечательной мысли. Она надеется, что завтра утром не придет уведомление о неверном заполнении бланка для страхового взноса, потому что всю документацию надо сдавать до первого января.

Вот что занимает сейчас Анну. Ничего более примечательного.

Зато сегодня она взяла и купила себе лак для ногтей. Ярко-красный.

Впервые за последние пять лет она накрасила ногти красным лаком. Надо же время от времени себя чем-то порадовать. Следить за собой немного.

А еще надо ложиться спать пораньше, бросить курить, чаще красить ногти и есть побольше шоколадок «Марабу», чтобы располнеть, и тогда можно будет сесть на диету.

Этот год знаменателен тем, что они с Хоканом купили себе мобильные телефоны.

Теперь они всегда на связи.

Правда, остается неясным, кто им будет звонить.

Но это наверняка очень важно — быть на связи.

По крайней мере, они оба в этом убеждены.

Хокану понадобился мобильник по работе, Анна не хотела отставать от мужа и завела свой. Из принципа.

Как когда они покупали факс. Они хотели идти в ногу со временем. А не плестись где-то в хвосте.

Для этого также важно ходить в стильные дизайнерские бутики, покупать металлические торшеры и кухонные полотенца с лосями. Во всяком случае, нужно стремиться к этому.

А еще надо постричь себе челку, чтобы быть похожей на Уму Турман в «Криминальном чтиве», надо выращивать базилик и любить всякие модные теле- и радиопрограммы типа «Найлсити» и «Хассан», даже если не понимаешь и половины, и вообще надо быть стильным, модным, остроумным и раскованным, но при этом иметь собственное мнение по разным поводам, — на это у Анны никогда не хватает времени, поэтому она, как правило, придерживается мнения Хокана, — надо, надо, надо… столько всего надо, а как успеть, если до Рождества осталось два дня и больше всего на свете хочется сдохнуть? Остается только надеяться, что на Эллагорд упадет атомная бомба и все это, наконец, провалится к чертовой матери, но даже на это надеяться бесполезно, потому что холодная война закончилась и что теперь будет — непонятно.

Семья Анны состоит из мужа (1 шт., Хокан), детей (2 шт., Йеспер, 4,5 г. и Никлас, 3 г.) и, конечно, Оскара — это их дымчатый восьмикилограммовый кот-кастрат с неприятным писклявым голосом.

Они выплачивают кредит за красный типовой коттедж в Эллагорде, неподалеку от Стокгольма. У них есть «Форд» какой-то цвета «серебряный металлик» и ржавый старый пассат 1980 года, который у них проходит под названием «мамина машина».

В «Форде» есть CD-плеер, а в пассате — какой-то допотопный агрегат, издающий вместо музыки дикий треск.

На часах сейчас 23:52, а уже в 5:44 Анне придется первый раз нажать на кнопку отсрочки будильника. Потом ей надо будет встать, принять бодрый вид и погрузиться в производственные отчеты и страховые документы — проверять, не закралась ли ошибка в выставленные счета.

Слышно, как Хокан бродит по первому этажу и щелкает выключателями.

Анна откладывает список и гасит лампу над кроватью. Пусть Хокан думает, что она уже спит, — у нее нет сил решать, хочется ей сегодня секса или нет.

Анна с головой накрывается одеялом и притворяется спящей.

У Хокана болят глаза. Он жмурится и трет виски, пытаясь снять напряжение. День кончился, пора спать. Кап, кап, кап — капает в гроте. Вода сочится с каменных стен, капает с потолка. Вот так уходит день от нас, уходит безвозвратно, думает Хокан, массируя виски.

Круговые движения пальцев. Кап, кап, кап. Я не хочу больше жить, я хочу умереть.

Целый вечер он просидел в чате. В Интернете. В чате можно притвориться, что ты не тот, кто есть на самом деле, и общаться с другими людьми, которые тоже притворяются кем-то еще. Все врут, врут всем. И в этом вся фишка.

Кстати, Анне Хокан сказал, что ему надо поработать за компьютером в кабинете.

Все врут. Врут всем.

Уже 23:48, Хокан выключает компьютер и становится прежним собой — с той лишь разницей, что теперь он еще на 3 часа и 27 минут приблизился к своей смерти.

В доме тихо. Дети уже давно спят. Йеспер, как ни странно, даже ни разу еще не просыпался. Анна, должно быть, тоже легла, потому что в ванной тихо, а на первом этаже никого нет. Хокан выключает повсюду свет, который весь вечер освещал пустые комнаты.

Это даже кстати, что Анна уже спит, потому что у Хокана нет сил решать, хочет он сегодня секса или нет.

Если они будут заниматься сексом, то придется идти в душ, а ему так этого не хочется, потому что всякий раз, как он ложится с мокрой головой, он просыпается наутро простуженным. Хокан вообще очень легко простужается.

Иногда Хокану кажется, что он слишком уж позволяет себя контролировать своему супер-эго. Он не особенно любит свое супер-эго. Он назвал его Хеннингом. В честь отца.

Хокан поднимается на второй этаж, где спит его семья. Скрип-скрип-скрип, скрипят ступеньки под ногами. Кап-кап-кап, капает в гроте. Я не хочу больше жить. Я хочу умереть.

В этом году нам исполняется по тридцать три года.

Столько же было Христу, когда его распяли.

Христос успел изменить мир. У него неплохо получилось. Браво!

А что успели мы? Когда мы хоть что-нибудь начнем успевать?

Надо, впрочем, учитывать, что средняя продолжительность жизни во времена Христа была гораздо меньше.

Ему надо было торопиться.

А у нас еще есть время. Вроде бы есть.

Это рассказ о людях, которые жили в небольшой стране в северном полушарии на планете Земля, незадолго до наступления нового тысячелетия — третьего после того, как Сын Божий родился, жил, умер и вознесся на небеса, чтобы однажды явиться вновь и судить живых и мертвых.

На что похожа их жизнь?

Всякий раз, как Хокан расплачивается кредитной карточкой в ближайшем супермаркете «Ика», ему приходится предъявлять удостоверение личности. На этом настаивают, какой бы незначительной ни была сумма, как бы часто он ни заходил в этот супермаркет и как бы хорошо его там ни знали.

Кассир в ближайшей «Ике» утверждает, что это для его же — Хокана — безопасности.

Но Хокан знает: эта процедура нужна лишь затем, чтобы его унизить. Ради сладостного осознания своей власти, которое на мгновение испытывает кассир в «Ике», он в сотый раз требует доказательств, что Хокан это Хокан.

Такое же наслаждение властью видится Хокану в словах «к сожалению» из объявления, которое висит в «Ике»: «чтобы покрыть наши расходы, мы, к сожалению , вынуждены взимать комиссионный сбор в размере 2 крон с каждой покупки, оплаченной кредитной карточкой».

Как-то раз Хокан попытался воспротивиться требованию предъявить удостоверение. Он заявил, что регулярно совершает покупки в этом магазине и можно не сомневаться в его личности, тем более когда речь идет о восьмидесяти кронах.