Жозеф Бедье - Тристан и Изольда

- Господь да смилуется надо мной и да исправит великую неправду, которую я терплю от моего дорогого господина!

Уже он перескочил за частокол сада, а король говорит про себя, улыбаясь:

- Милый племянник, да будет благословен этот час! Видишь ли: далекое путешествие, к которому ты снаряжался утром, уже кончилось.

Там, на опушке леса, карлик Фросин вопрошал звезды и прочел в них, что король угрожает ему смертью. Он почернел от страха и стыда, надулся от злости и быстро пустился бежать по направлению к уэльской земле.

Глава VII

Карлик Фросин

КОРОЛЬ МАРК примирился с Тристаном. Он дозволил ему возвратиться в замок, и Тристан по-прежнему ночует в королевском покое, среди приближенных и доверенных людей. Когда ему захочется, он может входить и выходить: короля это более не заботит. Но кто же может долго скрывать свою любовь?

Марк простил своим предателям, и когда сенешал Динас из Лидана нашел однажды в дальнем лесу горбатого карлика, блуждающего и жалкого, он привел его к королю, который сжалился над ним и простил ему его проступок.

Но его доброта только усилила ненависть баронов. Снова застав Тристана с королевой, они поклялись, что если король не выгонит своего племянника из страны, они удалятся в свои крепкие замки и будут с ним воевать. Они пригласили короля для переговоров.

- Государь, люби нас, ненавидь нас - на это твоя воля, но мы желаем, чтоб ты изгнал Тристана. Он любит королеву; это видят все, и мы терпеть этого больше не желаем.

Выслушал их король, вздохнул и промолчал, опустив голову.

- Нет, государь, мы больше терпеть этого не желаем, ибо теперь мы знаем, что эта весть, когда-то новая, уже не поражает тебя, ты снисходишь к их преступлению. Как ты поступишь? Обдумай и решись. Что касается нас, то, если ты не удалишь навсегда своего племянника, мы уедем в наши владения, отвлечем от твоего двора и соседей, ибо не можем вынести, чтобы они здесь оставались. Вот что мы предлагаем тебе на выбор. Решай.

- Я уже раз поверил, сеньоры, скверным словам, которые вы говорили о Тристане, и в этом раскаялся. Но вы - мои ленники, и я не хочу лишаться услуг моих людей. Дайте же мне совет, прошу вас: вы мне обязаны советом. Вы знаете хорошо, что я враг всякой гордыни и высокомерия.

- В таком случае, государь, вели позвать сюда карлика Фросина. Ты ему не доверяешь из-за того, что случилось в саду. Однако разве не прочел он в звездах, что королева придет в тот вечер под сосну? Он сведущ во многом; посоветуйся с ним.

Проклятый горбун поспешил явиться, и Деноален обнял его. Послушайте, какому предательству научил он короля:

- Прикажи, государь, своему племяннику, чтобы завтра на заре он поскакал в Кардуэль к королю Артуру с грамотой на пергаменте, хорошо запечатанной воском. Государь, Тристан спит возле твоего ложа.

После первого сна выйди из твоего покоя; клянусь Богом и римским Законом {Католической верой.}, что, если он любит Изольду грешной любовью, он захочет прийти поговорить с ней перед отъездом; если он явится так, что я про то не узнаю, а ты не увидишь, тогда убей меня. Что касается остального, предоставь мне вести дело по собственному усмотрению. Только смотри, не говори Тристану о поручении до того часа, когда надо будет идти спать.

- Хорошо, - ответил Марк, - пусть будет так.

Тогда карлик затеял гнусное предательство. Зайдя к пекарю, он купил на четыре денье крупитчатой муки и спрятал ее за пазуху. Кто когда-либо измыслил подобное предательство! Поздно вечером, когда король отужинал и его приближенные заснули в просторной зале по соседству с его покоем, Тристан подошел по обыкновению к ложу короля Марка.

- Дорогой племянник, - сказал ему король, - исполни мою волю: поезжай верхом к королю Артуру в Кардуэль, и пусть он распечатает эту грамоту. Передай ему мой привет и не оставайся там более одного дня.

- Я выеду завтра, государь.

- Да, завтра, до рассвета.

И вот Тристан в большом волнении. Расстояние от его ложа до ложа Марка было в длину копья. Им овладело страстное желание поговорить с королевой, и он замыслил в сердце, что на заре, если Марк будет спать, он приблизится к Изольде. Боже, что за безумная мысль!

Карлик, по обыкновению, спал в королевском покое. Когда ему показалось, что все заснули, он поднялся и между ложем Тристана и постелью королевы насыпал крупитчатой муки: если один из любовников подойдет к другому, мука сохранит следы его шагов. Пока он сыпал, увидел это Тристан, еще не уснувший. "Что это значит? - подумал он. - Этот карлик не имеет обыкновения оказывать мне услуги. Но он обманется: глуп будет тот, кто дозволит ему снять следы своих ног".

В полночь король встал и вышел, а за ним и горбун-карлик. В комнате было темно - ни зажженной свечи, ни светильника. Тристан поднялся во весь рост на своей постели. Боже, зачем пришла ему эта мысль! Поджав ноги и измерив расстояние, он сделал прыжок и упал на ложе короля. Увы, накануне в лесу клык огромного кабана ранил его в ногу, и, по несчастью, рана не была перевязана. При усилии от скачка она раскрылась, и потекла кровь; Тристан не видел ее, а она лилась, обагряя простыни. В это время карлик на свежем воздухе при свете луны узнал с помощью своего колдовства, что любовники оказались вместе. Затрясшись от радости, он сказал королю:

- Ступай теперь, и если не застанешь их вместе, вели меня повесить.

Они вошли в комнату - король, карлик и четыре предателя. Тристан, слышав их, поднялся, прыгнул и упал на свое ложе. Но увы, при этом скачке кровь из раны брызнула и обильно смочила муку.

Король, бароны и карлик со светильником уже в комнате. Тристан и Изольда притворились спящими. Они оставались одни в покое, не считая Периниса: он лежал в ногах Тристана и не двигался. Но король увидел на ложе обагренные простыни, а на полу - муку, смоченную свежей кровью.

Тогда четыре барона, ненавидевшие Тристана за его доблесть, схватили его на постели, грозя королеве, издеваясь над ней, дразня ее, обещая ей праведный суд. Они нашли кровоточившую рану.

- Тристан, - сказал король, - всякие оправдания бесполезны: завтра ты умрешь!

- Смилуйся, государь! - воскликнул Тристан. - Во имя Бога, за нас распятого, сжалься над нами!

- Отомсти за себя, государь! - сказали предатели.

- Дорогой дядя, - заговорил снова Тристан, - не за себя я молю: мне не тяжело умирать! Конечно, если бы не боязнь тебя рассердить, я дорого отплатил бы за это оскорбление трусам, которые без твоей защиты не осмелились бы своими руками коснуться моего тела; но из уважения и из любви к тебе я отдаюсь на твою волю: делай со мной, что хочешь, бери меня, государь, но сжалься над королевой.

И Тристан униженно склонился к его ногам.

- Сжалься над королевой, ибо если есть в твоем доме человек, достаточно отважный, чтобы утверждать ложно, будто я любил ее преступной любовью, я готов сразиться с ним в поединке. Во имя Господа Бога смилуйся над нею, государь!