Рене Фалле - Париж в августе. Убитый Моцарт

— Как, это не женщина! Так что же, эта сумочка принадлежит полисмену?

— Омер! Омер! — скандировали гости.

Омер грубо отмахнулся от них.

— Я догадался, Уилфрид. Да, да, я догадался. О твоем странном поведении. У тебя неплохой вкус. Поскольку ты не поднимаешь глаз от пола, я делаю вывод, что это — жена одного из твоих друзей. Самого лучшего, может быть? Я чрезвычайно счастлив и горд иметь среди своих гостей очаровательную, утонченную, самую ослепительную блондинку, прелестную мадам Эйдер. Кароль, если память мне не изменяет, мадам Эйдер.

Уилфрид схватил его за руку.

— Омер, умоляю тебя!

Омеру не понравилось, что его шутка не имела успеха.

— О, извини, Уилфрид! Извини! Ты влюблен. Да, да, трагическое лицо, изменившийся голос, это никого не введет в заблуждение. В отличие от мадам Эйдер. За твою любовь и прими мои поздравления.

— Клянусь тебе.

— Что ты не спал с ней?

Глаза Омера, скрытые стеклами очков, ликовали. Уилфрид раздосадовано вздохнул:

— Я с ней не спал.

— А что же ты делал с этой дамочкой? Играл в карты?

— Ты даже не представляешь, как близок ты к истине.

Омер поморщился:

— Это не смешно, Уилфрид. Совсем не смешно. Говори это кому угодно, только не мне. Ты, пожалуй, обставишь и Тристана с Изольдой. Только в этом доме нет меча.

Уилфрид посмотрел ему прямо в глаза:

— Да все равно, думай что хочешь! Только…

— Только что?

— Джентльмен?

— Джентльмен! Конечно!

Он состроил равнодушную мину и пожал плечами, явно забавляясь:

— Бедняга, Уилфрид! Я тоже однажды был влюблен. В четырнадцать лет. И больше это не возвращалось. Я заставил любовь бояться меня.

Он нагнулся, спасаясь от артиллерийского залпа пробкой шампанского, который произвел Брюно, целясь в них.

— Бокалы! Бокалы!

— В буфете.

— Музыку!

— Будьте любезны, мсье Уилфрид?

— Мадемуазель?

— Нэнси. Я не танцую с мужчинами, так небрежно одетыми. Мне больше нравится видеть их голыми, либо в смокингах.

— Омер, у тебя нет пластинок с твистом?

— Прошу прощения, но когда я был в этом добром стареньком домишке в последний раз, твиста еще и в помине не было.

— И потом, вам это не по возрасту. Вы должны танцевать только танго.

— Очаровательная Валери! Дорогая! Вы знаете, что здесь находится еще одна дама?

— Дама?

— Да, Валери. Уилфрид до ужаса боится спать один. Он боится темноты.

— Ее можно увидеть?

— Она спит.

— О ком вы говорите?

— Уважаемый Фрэнк, там наверху дама, она лежит в кровати, обнаженная, она ждет вас, она сгорает желанием. Так ведь Омер?

— Это не совсем так.

— Женщина?

— Вы их никогда не видели, Фрэнк?

— Омер, попросите ее спуститься. Она там, наверное, умирает от скуки, задыхаясь, как сэндвич меж душных одеял.

— Попросите Уилфрида. Этот сэндвич принадлежит ему.

— Сейчас. Уилфрид?

— Да?

— Я — Фрэнк.

— Еще раз добрый вечер, Фрэнк.

— Я узнал, что у нас там, наверху, спящая красавица? Если вы на самом деле прекрасный принц, как все о вас говорят, быстренько сбегайте за ней.

— Это бесполезно.

— Почему? Вы не осмеливаетесь ее нам показать?

— Нэнси! — воскликнул Омер. — Относитесь уважительнее к Кароль. Она могла бы быть, по крайней мере, вашей старшей сестрой.

— В самом деле? Но все равно, ей же не пятьдесят лет!

— Недавно исполнилось сорок, — уточнил Омер.

Нэнси усмехнулась. Уилфрид внимательно смотрел на нее. Придется ему защищать своего друга Кароль от этих опасных бабенок.

— Она не сойдет вниз, — прошипел он, — она очень устала.

— В самом деле? — насмешливым тоном повторила Нэнси свой вопрос.

Омер, чтобы не смотреть на Уилфрида, протирал стекла своих очков. Лелио танцевал с Черной Молли, Эдвидж — с Брюно. Омер вернул очки на место и взял Уилфрида под руку:

— Уилфрид, нижайше прошу, простить меня, но мне нужно поддерживать свою репутацию негодяя, ты прекрасно это знаешь. Влюбляйся, Бог с тобой. Это случается гораздо реже, чем выигрыш в рулетку. Везет не рогоносцам, а любовникам. Я тебе завидую.

— Омер, я не влюблен.

— Тем хуже для тебя. Довожу до твоего сведения, что в данный момент в этих пижамных штанах ты выглядишь смешно.

— Я ухожу.

Наверху он тихонько поскребся в дверь Кароль:

— Это я, Уилфрид.

Дверь приоткрылась.

— Ну что?

— Не знаю, как вам сказать, но… но внешняя сторона ситуации против нас, как всегда.

— Я в этом не сомневаюсь. Поставьте себя на их место.

— Вот именно. Как раз поэтому мы здесь и находимся. Они хотят увидеть вас.

— Увидеть меня?

— Да. Особенно… особенно…

— …Женщины?

— Да.

— Что от меня требуется?

— Может так случиться, что они вломятся к вам, подогретые шестью выпитыми бутылками шампанского.

— А вы?

— Я? Чтобы они отстали, мне нужно веселиться, как безумному. Так нужно, поймите это.

— Это ужасно.

— Да…

Уилфрид состроил гримасу. Он не мог им объяснить, что эта женщина недавно потеряла мужа. Он пожал плечами. Дверь тихо закрылась. Одевшись, он тщательно побрился.

Омер бил кулаком по столу:

— Веселимся! Веселимся! Ненавижу тоску. А впрочем, я застрахован от любой тоски!

— Все веселятся, — гоготал Лелио.

— Вот и отлично.

Омер обернулся к лестнице и отвесил церемонный поклон. Кароль спускалась вниз, бледная, в черном платье. Брюно восхищенно присвистнул. Омер вскинул бровь:

— Брюно, старина! Вы что, уже пьяны? Без сомнения, своей красотой мадам Эйдер заслуживает множества комплиментов, но не такого же сорта. Мадам Кароль Эйдер, я — к вашим услугам.

Он шагнул по направлению к Кароль и поцеловал ей руку. Она вздрогнула и прошептала:

— Благодарю вас, мсье Масс.

— Вы, остальные, подойдите. Надо вас представить, пока вы еще сохраняете приличный вид.

Кароль мужественно выдержала эти изъявления восторга и улыбнулась Омеру. Он протянул ей бокал.

— Веселитесь, мадам Эйдер, пейте, смейтесь, пойте! Как поживает мсье Эйдер?

Она закрыла глаза и задрожала. Содержимое бокала пролилось на пол. Омер очень умело разыграл замешательство:

— О, мадам, что с вами? Прошу вас, очнитесь. Простите мой вопрос, признаю, он был дурного тона. Взгляните на меня. Спешу заверить, что вы целиком и полностью можете положиться на мою скромность. Мсье Эйдер никогда не узнает…

— Замолчите! Замолчите!

Она позволила усадить себя в кресло, и Омер протянул ей другой бокал.

— Ну, ну, Кароль, не падайте в обморок из-за такой ерунды. Мы с вами в чудесной компании. Все останется между нами. Это, можно сказать, наше кредо. Например, мы не скажем мадам Масс, о том, что повстречались здесь. Вот, вам нечего больше бояться. Развеселитесь. Смейтесь, Кароль. Вы позволите себя так называть — Кароль? Просто мы категорически не любим употреблять фамилии.