Вильям Козлов - Маленький стрелок из лука

- Евы уже два дня нет дома, - сделал он скорбное лицо. - Мы с женой места не находим... Вы должны меня понять. Она пропускает занятия в университете, знаете, чем все это может кончиться? Она выпивала у вас?

- У меня не сложилось впечатления, что ваша дочь алкоголичка, - сказал Кирилл.

- Понимаете, когда она выпьет, то может пойти вразнос... Ей уже на все наплевать. Я вас очень прошу больше не предлагать Еве спиртное.

Кирилл, даже не нашелся, что ответить. Кругликов говорил унылым, тусклым голосом, изредка бросая на него косые взгляды. И глаза у него тяжелые, будто набухшие мешки оттягивают их вниз, а свинцовые веки давят сверху. Неприятный, подозрительный взгляд. Так смотрят на врагов. Да так, наверное, и есть: всех знакомых Евы он считает своими личными врагами.

- И еще одно, - продолжал он все тем же тоном. - Какие у вас намерения в отношении Евы? Раз вы встречаетесь, то обязаны жениться на ней. Так поступают порядочные люди.

- И вы мне передадите свою эстафету? - усмехнулся Кирилл, его покоробила подобная бесцеремонность.

- Какую эстафету? - впервые моргнул он тяжелыми глазами.

- Вы хотите, чтобы я вместо вас разыскивал по городу Еву? Должен вам заметить, что отнюдь не способен на подобный энтузиазм. И не кажется ли вам странным: вы, отец, сообщаете мне, что ваша дочь неизвестно где пропадает двое суток, а потом заявляете, что я должен жениться на ней? Вы даже не поинтересовались, любим ли мы друг друга?

- Раз вы с ней встречаетесь, вы обязаны нести за нее ответственность, - упрямо долбил он. - А ответственность - это и есть женитьба.

- Вы и другим... ну, кому наносите свои визиты, когда разыскиваете дочь, предлагаете на ней жениться? - спросил Кирилл.

- При чем здесь другие?

- А при чем я? - прямо в глаза посмотрел ему Кирилл.

-Вы с ней встречаетесь и не отрицаете этого... И я, как отец, не могу смотреть сквозь пальцы...

- Выходит, вам все равно, за кого выйдет замуж Ева?

- С моими пожеланиями она не посчитается...

Кирилл вспомнил, Ева со смехом рассказывала, как однажды отец пригласил домой своего сотрудника и стал ему сватать Еву...

- В общем, вряд ли мы с вами породнимся, - сказал Кирилл, желая закончить этот неприятный для него разговор. - Видите ли, мне не все равно, на ком жениться...

- Раз вы отказываетесь нести за Еву ответственность (что за дурацкое слово!), значит, вы не должны больше с ней встречаться, - бубнил он. - Иначе я приму свои меры...

-Интересно, какие? - полюбопытствовал Кирилл.

- Я вас предупредил, - мрачно заявил Кругликов и, круто повернувшись, вышел на лестничную площадку. Кирилл обратил внимание, что он уже вполне уверенно орудует защелкой и замком двери.

Кирилл слышал, как хлопнула дверца его "Жигулей", взвыл мотор. На сей раз он отодвинул на кухне занавеску и посмотрел: ядовито-желтые "Жигули" поехали в сторону Литейного проспекта. По другому адресу.

Когда Кирилл через неделю после того, как объявилась Ева, рассказал ей о "задушевной" беседе с Недреманным Оком, та рассмеялась:

- Узнаю своего папочку! Он то же самое говорит всем моим знакомым.

- Я так и подумал, - сказал Кирилл.

Он поинтересовался, где же она все-таки пропадала трое суток? Ева сразу нахмурилась и резко заявила, что его, Кирилла, это не касается. Она ведь не спрашивает, где он бывает, с кем встречается? Почему же она должна отчитываться?.. Хватит с нее дар-рагого папочки и матери...

- И он часто теперь будет ко мне приезжать? - спросил Кирилл.

- Влип ты, дорогой! - рассмеялась Ева. - Признайся, жалеешь, что со мной познакомился?

Этого Кирилл еще и сам не знал. Зато знал наверняка, что его отношения с ней вконец зашли в тупик! Она снова была далека от него, жила своей, чуждой ему жизнью, изредка звонила и навещала его. Но теперь он торопил ее, не давал засиживаться допоздна, не желая снова увидеть на пороге унылое, с мешками под глазами и тяжелым свинцовым взглядом лицо ее отца. Он и рад был ее приходу и вместе с тем не рад. Отныне ему мерещилась за ее спиной тень отца... Еву же это совсем не беспокоило, и она не понимала, чего Кирилл торопится ее выпроводить. Он чувствовал, что Еву все это задевало, хотя она и старалась не подавать вида. Лишь иногда у нее вырывалось: "Ты опять меня выпроваживаешь? Отца боишься?.."

На такие вопросы трудно было ответить: отца он не боялся, просто ему было неприятно видеть его и тем более переливать с ним из пустого в порожнее. У Кругликова есть перед Кириллом преимущество: он отец Евы, а Кирилл... И когда Кругликов приходил, Кирилл невольно чувствовал себя виноватым. Кругликов наступал, обвинял, Кирилл оправдывался. А указать перстом на дверь Кирилл не мог... Он был интеллигентным человеком и старался в своих глазах оправдать отца Евы, ведь раньше он даже сочувствовал ему... Гораздо неприятнее было другое: после разговора с Кругликовым у Кирилла было долго неспокойно на душе...

Ева с ее "разносами" да еще Недреманное Око - это уже было слишком для Кирилла, привыкшего к тихой, размеренной жизни холостяка.

Совсем недавно девушка рассказала ему, где провела трое суток. Вполне банальная история. У подружки был день рождения... Ева веселилась, танцевала, и ей все было безразлично: дом, родители, университет...

- Пошла вразнос... - вырвалось у Кирилла.

- Откуда ты знаешь? - живо повернулась она к нему. - Ах да, папочка... Когда меня дома не бывает, он говорит, что я пошла вразнос...

- Разве не так?

- Как вы мне все надоели! - оборвала разговор Ева. - Подай мне пальто... Я ведь вижу, что тебе не терпится меня выпроводить.

И вот уже вторая неделя, как Ева не звонит и не приходит. Может, опять "пошла вразнос"?..

Кирилл свернул с шоссе в узкий переулок, пересек трамвайные пути и выехал к бензоколонке, за которой внушительно возвышалось здание станции технического обслуживания. Перед ним в два ряда выстроились легковые автомашины. Он втиснул "Жигули" в освободившееся место между "Москвичом" и "Волгой", закрыл дверцу на ключ и, почти не надеясь на успех, пошел в гулкий цех разыскивать знакомого слесаря...

Вадим Вронский скользит впереди на лыжах, Кирилл вслед за ним. Кругом расстилается чистое белое поле. День не солнечный и не пасмурный: небо непривычно высокое, с зеленоватыми прожилками у горизонта, облака легкие, как дымка, то ли стоят на месте, то ли чуть заметно двигаются. Снег не визжит под лыжами, как бывает в хороший мороз, а негромко звенит. Тихий мелодичный звон. Вдали виднеется серая полоска поникшего кустарника, сразу за ним ярко зеленеют на сплошном белом фоне кроны сосен и елей. С одной стороны они густо присыпаны снегом. Ветра нет, ни одна ветка не шевельнется. Широкая спина Вадима обтянута зеленой нейлоновой курткой, на голове шерстяная вязаная шапочка с красным помпоном. Иногда Вадим останавливается и, оглянувшись на приятеля, бросает: