Вильям Козлов - Маленький стрелок из лука

- Дай-то бог, - сказала Ева. - Может быть, ты и прав. Влюбиться... Думаешь, это для меня так-то просто? Я бы и рада, да не получается. Нравится мне человек, тянет к нему, но пройдет какое-то время, и не хочу его больше видеть, он мне противен. И это не потому, Блудов, что мне встречались неинтересные, наоборот: умные, тонкие, талантливые... А конец один и тот же: или я их бросала, или они меня. Причем без раскаяния и сожаления... Где же он, тот самый, самый, которого я смогла бы полюбить сильно и страстно? Где он прячется, проклятый? Покажи мне его, Блудов!

- В этом деле я тебе не помощник, - усмехнулся он.

Они пошли дальше. Пересекли Литейный. Не доходя до комиссионного, Ева замедлила шаги, раздумывая: зайти к Тому или не стоит? С тех пор как она приехала из Средней Азии, она у него ни разу не была. Том звонил, приглашал в Таллин, к себе на дачу, но Ева готовилась к экзаменам, и ей было не до этого. А сейчас стало немного посвободнее. Мария с Борисом уехали в Ялту.

Там сейчас бархатный сезон... Интересно, где Блоха раздобыл денег? Обычно у него и копейки за душой нет, все пропивает, а тут оделся как пижон, да и Марии подарил золотое колечко с камнем. Наверно, в карты выиграл, заработать таких денег он не мог. Работать Борис не любит.

Они прошли мимо магазина. Ева уже давно курила те самые сигареты, что в продаже. А Том говорил, что у него есть заграничные...

Может быть, не было бы рядом Альберта, Ева и зашла к Лядинину, но ей почему-то не хотелось расставаться с однокурсником. Славно они с ним сегодня поговорили... Умный парень, порядочный и волевой. Он никогда не будет делать то, что ему не хочется. И если бы не он, она никогда бы не наверстала упущенное. Сколько раз ей хотелось все бросить и уйти из Публички, где она занималась с Альбертом, а отец сидел сзади через стол. К Блудову отец относился тоже с некоторым подозрением, но заниматься вместе не препятствовал. Даже как-то сказал, чтобы Ева пригласила его домой. Она пригласила, и Блудов молча просидел весь вечер у телевизора. Даже от чая отказался. Тоже странный парень. Мать, например, потом сказала, что не верится, будто он первый студент на курсе, мол, бука какой-то. Почему-то люди никогда не признаются, что они сами могут быть скучными и неинтересными, а всегда упрекнут в этом других... О чем мог разговаривать Альберт с отцом, который задавал ему такие банальные вопросы: "Ну, молодой человек, как у вас обстоят дела с учебой?", "Понравился ли вам такой-то фильм?", "Что вы думаете по поводу наших успехов в космосе?".

Такие вопросы кого угодно заставят надолго замолчать, а Блудов вообще не переносил пустой застольной болтовни. Однако когда она позже спросила, какое впечатление на него произвели ее родители, он коротко ответил: "Родители как родители..."

Они пешком дошли до ее дома. Хотя небо клубилось серыми облаками, дождь так и не собрался, но воздух был влажный, и железные крыши блестели. У парадной рабочие грузили в большой крытый грузовик мебель. На тротуаре на стуле с резной спинкой сидела пожилая женщина в плюшевом жакете и прижимала к себе клетку с канарейкой. Почему-то переезд людей на другую квартиру всегда вызывал у Евы тоскливое чувство. Может быть, потому, что расставленная на тротуаре старая обшарпанная мебель, кровати, тумбочки, стиральная машина, ночной горшок - все это обнажало что-то интимное, чужое, которое совсем ни к чему выставлять напоказ...

От большого квадратного стола с треском отлетела резная ножка. Грузчик нагнулся и небрежно закинул ее в кузов. Женщина с клеткой безучастно смотрела на все это. Лицо у нее было оплывшее, с мешками под глазами. Когда грузчики подошли ближе, Ева подумала, что они сейчас возьмут стул вместе с пожилой женщиной и суетящейся в клетке канарейкой и небрежно забросят в машину.

- Хочешь, зайдем к нам? - предложила Ева. - Я тебе кофе сварю.

Блудов отказался и, кивнув ей, повернулся, будто на ходулях, и пошел к трамвайной остановке. Походка у него смешная: раскачивается, ногами загребает и еще сутулится на ходу, будто стесняется своего высокого роста. Куда он сейчас? В неуютное общежитие? Или в театр? Блудов никогда заранее не покупал билеты, шел к театру и в толпе других охотился за лишним билетиком... И говорил, что всегда ему везло... Вот человек, у которого жизнь насыщена до предела! После разговора с ним у Евы даже легче стало на душе. Блудов очень хороший товарищ, всегда придет на помощь, не только ей, он никому не отказывает. С ним можно на любую тему поговорить, даже поделиться самыми сокровенными тайнами, он никогда не предаст. И вместе с тем вот сейчас Ева поднимется на пятый этаж и забудет о нем до следующей встречи в университете. А он не забудет о ней. Будь это в общежитии, в театре или на погрузке контейнеров на товарной станции, Блудов будет думать о ней...

Хорошо иметь такого друга. Тебе хорошо. А вот хорошо ли ему? Об этом лучше не думать!..

Кирилл любил свою квартиру, почти ничего не тронул после смерти матери. Обычно, когда он возвращался из длительных командировок, его дома встречали пыль и нежилой запах. Уезжая, он закрывал окна и форточки. Пыль была на подоконниках, на столе, на старинном резном зеркале, даже на белом, как сугроб, холодильнике. Типичная черная городская пыль от выхлопных газов автомобилей, от труб заводов, которые еще дымили за Невой на Выборгской стороне, от котельных, что обеспечивали район горячей водой. Это уличная пыль, но существовала еще и квартирная. Она была серой и покрывала стекла книжных секций, вазу на мраморном столике, экран телевизора. С пылью Кирилл боролся всю жизнь. За один раз от нее не избавишься, кажется, все протер, а потом глядь - на корешках книг осталась или на бронзовой статуэтке. Пыль, как ловкий опытный враг, отступала, но не сдавалась.

И на этот раз встретила его пыль. И не только пыль, что-то неуловимо изменилось в квартире, когда он повернул ключ в замке и открыл одну, а затем и вторую дверь. Тревога охватила его, как только он заглянул в комнату: не было на месте магнитофона, усилителя, проигрывателя, стереоколонок, пуста была и деревянная полочка, на которой в ряд выстроились кассеты в пластмассовых коробках.

Кирилл стоял посередине комнаты на ковре и недоуменно озирался. Он все еще не мог взять в толк: что же произошло? Обшаривал глазами комнату, надеясь, что вот сейчас все станет ясным и он увидит свои вещи, по-видимому передвинутые на другое место... Но вещи не появлялись. Он даже не сбросил со спины огромный рюкзак. И совсем ему стало не по себе, когда он увидел на обоях три светлых прямоугольника: исчезли три картины. Фамильная ценность. Эти картины приобрел еще его прадед, и они передавались по наследству из поколения в поколение. Даже в блокаду мать не променяла их на хлеб и крупу. Все золото и серебро, что было в доме, отдала спекулянтам за продукты. Не пожалела редкостное венецианское зеркало старинной работы, книги, бронзовые и фарфоровые статуэтки, французские каминные часы, бюст Льва Толстого, а картины сохранила. И вот их нет. Лишь на поблекших обоях свежо отпечатались три прямоугольника.