Питер Уилан - Школа ночи

МАРЛО отходит от него

МАРЛО. Как давно он не был в Лондоне?

ФРАЙЗЕР. Месяца два.

МАРЛО. Ты уверен?

ФРАЙЗЕР. Кит! Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поступать неосмотрительно...

КИД. Что ты предлагаешь? Осмотреть его под мышками и в паху?

МАРЛО. А не плохая идея.

КИД. Английский Мерлин боится? Где же твоя волшебная сила?

СТОУН. Я не заражен, сэр.

Неожиданно стаскивает с себя камзол и рубашку и поднимает вверх руки

МАРЛО. Ах, добрый сэр! Я вас обидел. Так вот же!

Также стаскивает с себя камзол

Теперь мы в равном положении. Можно сказать, нас больше ничего не разделяет.

КИД обменивается взглядом с Фрайзером

КИД. Может, нам лучше уйти?

МАРЛО. Все остальное может подождать. Я понимаю, вы прямо из седла? Вот - здесь хлеб, яйца, ягоды.

Протягивает Стоуну еду. СТОУН одевается

МАРЛО. Теперь все мои сомнения рассеялись. Но, может, они возникли у вас? Добро пожаловать в Скэдберри. Скоро вас представят нашему добрейшему хозяину Тому Уолсинхэму и его супруге госпоже Одри. Весьма влиятельное семейство. Его покойный кузен, сэр Фрэнсис, был секретарем Тайного совета. Они вхожи даже к СТАРОЙ ЛЕДИ...

С п о х в а т ы в а е т с я

Инграм... Если тебя не затруднит... Музыкантов.

ФРАЙЗЕР. Сейчас приведу.

ФРАЙЗЕР уходит, слегка улыбаясь, т.к. понимает, что от него просто хотят избавиться

МАРЛО (Стоуну). Что вы скажете об Инграме?

СТОУН. Он точно знает, чего хочет.

МАРЛО. Встречались с ним прежде?

СТОУН. Нет.

КИД. Он шпион. Не какой-то там домашний стукач, а настоящий шпион. Здесь все шпионы. Даже Кит...

МАРЛО неприятно упоминание об этом

МАРЛО. Инграм профессионал. А я так - баловался. "И было это все в стране иной..."

СТОУН узнает цитату из "Мальтийского еврея"

СТОУН. "...К тому же девка приказала долго жить".

МАРЛО. Вы знаете, кого вам предстоит развлекать?

КИД. Он не знает.

МАРЛО испытывает раздражение. СТОУН замечает это.

СТОУН. Нет.

МАРЛО. Но что он важная персона, вы несомненно догадываетесь.

СТОУН. Он?

МАРЛО и КИД удивлены.

МАРЛО. Да уж, конечно, не ОНА.

КИД. Будь здесь она, вас бы на пять миль не подпустили к дому.

МАРЛО. Впрочем, я бы не сказал, что ЕГО и ЕЕ разделяет стена.

П А У З А.

СТОУН. Эссекс?

МАРЛО. Нет, благородный граф слишком высокороден для этой роли.

КИД. Речь о другом.

СТОУН. Другом?

КИД. Фаворит.

СТОУН. Испанец?

МАРЛО пристально смотрит на Стоуна.

Сэр Уолтер Рэли?

МАРЛО. "Испанец"! А вы неплохо осведомлены.

СТОУН. Его так прозвали за смуглый цвет кожи.

МАРЛО. Кто вам сказал?

СТОУН. Я думал, это всем известно.

МАРЛО. Известно, но только в пределах двора ее величества.

П А У З А.

МАРЛО. Ну что ж, вы угадали. Сэр Уолтер. Щедрая душа, но при этом весьма опасная личность. Теперь же, когда есть основания предполагать, что ее расположение к нему не столь сильно, как прежде...

Замечает удивление на лице СТОУНА.

Да, да... Теперь он сам толком не знает, кто друг ему, а кто враг, и от того становится еще опаснее. Мы были с ним дружны когда-то. Поэт. Храбрец. Мыслитель. Но мы живем в стране, где человек с подобными достоинствами вынужден унижаться, разыгрывая любовь к одной августейшей и престарелой девственнице. Итак, Том... У меня такое чувство, что в мире остались одни Томы. Вы гость, и поэтому мы будем называть вас Том. А Кид у нас будет Том-Содом.

С м е е т с я

КИД. Шуточки Марло. Как всегда, непостижимы.

МАРЛО. А Тома Уолсинхэма мы назовем на шотландский манер Тэм, тем более что и он, и его женушка имеют кое-какие интересы в стане шотландцев.

КИД и МАРЛО (фальцетом и с сильным шотландским акцентом). Да здравствует королева Джеймс!1(

МАРЛО. Итак, Том, последний вопрос. Вы протестант?

СТОУН. Разумеется...

МАРЛО. И сколь велик ваш протест?

СТОУН. Ни больше, и не меньше, чем этого требуют ее величество и архиепископ.

Дипломатичность ответа произвела впечатление на МАРЛО

МАРЛО. Когда-то мы с Уолтером Рэли и еще кое с кем состояли в одном обществе, которое стремилось к постижению истины. Вернее, многих истин, порой весьма предосудительных, если так можно сказать об истине... Сегодня мы ему об этом напомним. И раз вы теперь с нами в одной компании, вам придется согласиться прочитать вот это...

КИД (резко). Кит...

МАРЛО протягивает Стоуну листок бумаги, тот внимательно читает.

МАРЛО. Дорогой сэр, прочтение сего богохульного писания предполагает, что вы достигли совершеннолетия и делаете это добровольно.

СТОУН. Вы уподобляете божество собаке?

МАРЛО. О нет. Тут речь о моем личном божестве. Очень симпатичное и дружелюбное божество, умеющее вилять хвостом.

СТОУН. В какой манере прикажете мне это прочесть?

МАРЛО нравится невозмутимость Стоуна, но при этом усиливаются и подозрения: не слишком ли быстро этот человек соглашается. СТОУН понимает, о чем думает Марло.

СТОУН. Разумеется, при условии что я дам свое согласие.

МАРЛО. В манере, которая угодна шелудивому и влажноносому божеству.

Неожиданно МАРЛО откидывает назад голову и принимается выть по-собачьи. КИД демонстративно отстраняется. Выбрав момент, СТОУН присоединяется к МАРЛО, начинает лаять.

Открывается дверь и входит Том УОЛСИНХЭМ с жезлом в руке, изображая мажордома.

УОЛСИНХЭМ. Молчание! Ее величество королева!

В соседней комнате звучит музыка. Входит РОЗАЛИНДА в роскошном одеянии Царицы Дидоны. СТОУН потрясен красотой этой мавританки. МАРЛО и КИД тут же включаются в игру, изображая придворных.

РОЗАЛИНДА.

"Кто этот чужестранец с жадным взглядом?"

УОЛСИНХЭМ.

"Он прежде был троянцем, королева,

Но Трои больше нет. И кем назвать его теперь - не знаю"

ОДРИ.

"Дидона, пред тобой наш командир (

Воинственный Эней".

РОЗАЛИНДА с отвращение ощупывает камзол Стоуна.

РОЗАЛИНДА.

"Воинственный Эней и в этаких лохмотьях!"

МАРЛО. Том Стоун. А это ваша Дидона.

РОЗАЛИНДА. У меня есть имя.

МАРЛО. Розалинда Бенетти. "Тигрица".

РОЗАЛИНДА.

"Отважный принц, вы в Карфагене гость желанный".

КИД. Кит обожает всякие сюрпризы.

РОЗАЛИНДА. Как вам сюрприз?

СТОУН. Сюрприз что надо.

УОЛСИНХЭМ. Мастер Стоун...

В какой-то момент СТОУН решает, что перед ним актер, с которым он прежде работал

СТОУН. Да, да, как же...

МАРЛО. Нет, вы вместе никогда не работали. Могли бы догадаться что, перед вами вовсе не актер, а добрейший наш хозяин Томас Уолсинхэм, действующий при пособничестве и подстрекательстве нашей хозяйки госпожи Одри. Здесь каждый выдает себя за другого.

УОЛСИНХЭМ. Простите, но соответствие этих строк обстоятельствам вашего приезда показалось нам замечательным. Добро пожаловать в Скэдберри.

СТОУН. Благодарю вас, сэр... Мадам.

Отвешивает грациозный поклон