Евгения Мальчуженко - Куклоиды

И они потащились к Красному Дворцу.

Площадь опустела. Почти. Пинок приводил в порядок разболтавшиеся суставы, а в двух шагах от него кучкой замерли животные. Они смотрели на него как зачарованные. Особенно Большой Эдуард. Он пристально следил за каждым движением Пинка. Это было неприятно.

— Ну, чего уставились, не насмотрелись еще на своего короля?

Получилось довольно грубо, а Пинок вспомнил, как они его совсем недавно поддержали, и, придав голосу елейную мягкость, продолжил:

— Благодарю за поддержку, животные! Все свободны! Можете идти в…

Пинок не договорил, потому что как раз в этот момент нащупал на своем королевском носу неровность. Потянул за крошечную щепочку. Неудачно. В носу, у самого основания, что-то хрустнуло. «Не берегу себя, совсем не берегу! — мелькнула мысль. — И все ради моих куклоидов, во имя их счастья…»

Животные не шелохнулись.

— Я же сказал, идите в Зоопарк… Или хотите чего? Кто у вас старший? Говори.

Вперед выдвинулся Большой Эдуард, больше, чем всегда, трясущийся (на этот раз от оказанной чести):

— Ввваше Кккукссттво, ммы хотим обратиться с просьбой.

— Обращайтесь, чего уж там.

— Ввы сейчас сказали «все свободны». Это ведь и к нам относится?

— А к кому же? Все давно уже по игровухам сидят. Только вы тут пасетесь. Дальше говори.

Большой Эдуард помялся немножко, но потом встряхнул громадными своими ушами, приосанился и быстро выпалил:

— Мы, животные, тоже хотим, чтобы нас выбирали… в Куки… как вас, Ваше Кукство.

— И всего-то?!

— Это, наверное, нарушение, но хотя бы некоторых животных можно? Вот медведи…

— А на Определяющем Балу кто будет вытанцовывать? Тоже медведи? Или ты, лопоухий?

— Я немножко танцую.

Животные утвердительно рыкнули, а два фарфоровых слоника с отбитыми бивнями покружились на «раз-два-три» — ритм хвостами отбивали львы. Пинок даже про нос забыл от удивления.

— Самоучитель помог?

— Не-ет, нас Томми-учитель тренировал.

— Ах, Томми… Понятно, что ж, я подумаю. — Он резко развернулся и, придерживая руками нос, потопал во Дворец.

За углом к нему примкнули нелетающие гвардейцы и оловянные солдатики, но Пинок этого не заметил по причине глубокой задумчивости. С Томми пора было поговорить по душам и желательно без свидетелей.

Томми покинул площадь одним из первых. Только задержался у группы водителей.

— Медведи, окажите мне услугу.

— Медвежью? — захохотал Серёга.

— Не обязательно. Просто пригоните мой самосвал к моей берлоге.

— Сделаем в лучшем виде, — успокоил его Майкл.

— А можно, я пригоню? — Серёга так рвался выполнить просьбу общего любимца, что даже наступил на лапу Майклу.

Майкл покачнулся, задел Люську и Дженнифер, которые всегда держались рядышком, те… В общем, через секунду все медведи усердно дрались.

— Ох, пожалуйста, прекратите, — почти простонал Томми. — Самосвал пригонит Майкл. Остальные не справятся с управлением. Я пошел. Заранее благодарю.

И он, помахав на прощание лапой, ушел.

Когда Томми скрылся за поворотом, медведи обменялись несколькими завершающими тумаками, а потом, на бегу играя в пятнашки, ринулись к Зоопарку, где уже покрылась вечерней росой оставленная там техника.

«Что это, — думал Томми, — усталость, возраст, обычное стечение ужасных обстоятельств? Или Пинок окончательно сошел с ума от неограниченной власти? Не знаю. И не хочу больше ничего знать. Как все надоело… Какое же слово было… еще в Итоне… Ах да, стресс. У моего брата из предыдущей жизни тоже был стресс. Нет, вспомнил, это было не в Итоне, уже здесь, в последнем городе. Перед моим Перескоком в Кукборг. Точно. К нему зашли приятели, что-то долго и громко обсуждали, а потом один из них сказал, что лучше всего стресс снимать сидя на колесах. А уж, говорит, если и это не помогает, надо садиться на иглу. Странные, конечно, способы. Однако…»

В берлоге, справа у входа, лежали три запаски к любимому самосвалу. Томми смахнул с них пыль и аккуратно водрузился. Посидел. Покачал нижней лапой. Легче определенно не стало. Некстати вспомнился детский стишок: «Уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу. Все равно…»

«Безысходность. Колеса не помогают. Пойду искать иглу. В лесу по дороге на Свалку их сколько угодно… Душно, как душно».

Томми поднял левую верхнюю лапу, а правой потянул за хвостик молнии. Бархатная шкурка разошлась. Дышать стало легче. Томми сполз с колес и вышел на улицу. У входа темнела громада самосвала. Он обошел его со всех сторон, открыл дверку кабины…

«Нет, не хочу ехать. Прогуляюсь так».

Миновал берлоги. В лесу было темно и тихо. Томми остановился под сосной, сгреб в кучку иголки и сел на них. Но и это крайнее средство не принесло утешения.

«Ах, как я неправ. Надо же садиться не на иглы, а на иглу. И, наверное, она должна торчать…»

Он выбрал самую длинную, самую упругую иголку и по тропинке мимо Просто Лужи быстро дошел до пляжа. Там он воткнул иголку в сырой песок и осторожно сел сверху.

Больно было только сначала, в первую секунду. Облегчения он не почувствовал, стресс никуда не делся, но он, во всяком случае, перестал думать о Конституции. Тоже приятно.

Пока он так сидел лицом к Кукборгу, совершенно не думая о Конституции, к нему подкралась крошечная, просто игрушечная волна и плеснула ему в спину прохладными капельками, и намокла его прекрасная бархатная шкурка…

Томми подпрыгнул от неожиданности. Томми засмеялся. Томми отряхнулся. Настроение почему-то, он никогда не узнал почему, улучшилось. Он даже пожалел, что не с кем перекинуться парой милых и, может быть, веселых фраз…

Но ведь можно порисовать иголкой на влажном твердом песке, можно что-нибудь написать.

Он написал. Несколько слов. Про то, что у него кончился стресс.

Все равно никто из куклоидов прочесть этого не сможет… И сразу сушить шкурку. Утром… на солнышке она быстро… Как хочется спать… А вроде еще лето…

Через час после восхода солнца Кук стоял под сосной, той, что отбежала от своих родственниц и выросла прямо на пляже.

Кук размышлял. Он искал Томми и нашел его, но… На выступающем из песка сосновом корне была аккуратно разложена медвежья шкура. А рядом в песчаной ямке, присыпанный сосновыми иголками, спал богатырский медведь Томми. Голый и беззащитный. Под коричневой шкурой у Томми был чехольчик из ситчика с нежным цветочным рисунком…

Томми снился сон. Он держит Беатрисс за руку, и они идут к Свалке. А там вроде бы Томми известна тайная тропа к другой Свалке. Потом у них будет Перескок, Настоящая Новая Жизнь… и никаких Куков и Конституций…

Недолго думая король Кукборга пару раз ткнулся носом в сосновый ствол, нос легко и без боли отвалился, остался только небольшой корявый пенек, а Кук ловко вставился в медвежью шкурку и застегнул молнию. Присел несколько раз, чтобы утвердиться в новом обличье и проверить его на прочность и комфортность. Получилось! «Так вот что такое шкура неубитого медведя, а я-то все гадал», — и Кук направился в город по пляжу, вдоль залива.