Евгения Мальчуженко - Крупа и Фантик

Кто только не появлялся за дверной решеточкой! Сначала притащился Феликс. Я его по характерному варшавскому пришепетыванию узнала, к тому же он на польском тихонечко спел «Варшавянку». Потом, ясное дело, появились Серж и Стефанио, некоторое время молча меня разглядывали, а потом стали просовывать сквозь решетку узкие пергаментные пакетики с черной икрой. Очень мило.

А вот Глебушка Кржижановский на визит не осмелился. Только его записочку кто-то из посетителей подкинул, не сообразить и когда. Нашла утром, пока за Дюшкой с листиком капусты гонялась. В эти первые дни мои в подвале только драгоценный Глебушка счел возможным ни слова в поддержку мне не высказать. Вся записочка про электричество. Видно, приворожил его очередной афоризм В. И. про электрификацию всей страны. С другой стороны, Глебушка всегда был безмерно впечатлительным и лозунг славных членов партии СР на тему исчезновения проблемы вместе с человеком, ее породившим, запал нашему электрику в душу. Вот он и боится, что если В. И. отправится в мир лучший, то вместе с «лампочкой Ильича». Не понимает зазноба моя юношеская, что вся когорта «верных ленинцев» скорее сдохнет, чем откажется от этого светлого от электричества будущего.

А вот кто наведался, так это мои коллеги по бизнесу — мадам Клара с юной Розочкой. Чуть-чуть посплетничали, предложили в знак протеста против моего ареста организовать забастовку наших работниц на Красной площади и вручили гостинец — фунтов пять мелкого шоколадного драже. Очень вкусно, но не знаю, успею ли все это съесть, ха…

Комплиментов наслушалась за эти первые дни — даже вспомнить приятно. Все утешали, говорили, что любой на моем месте мог промахнуться, когда цель так «высока»… но все это — только поначалу. Пока было неясно, как на мой поступок реагировать. Потом ваше ЦК, очевидно, опомнилось и объяснило «товарищам», что мой выстрел следует осудить по всей строгости законов раннего революционного времени. Видно, подумали, что если сейчас не дать резкий отпор «врагам», то и на членов ЦК у кого-нибудь револьвер поднимется.

После этого все те же лица мелькают за решеточкой нашей с Дюшкой кунсткамеры, но в лучшем случае молча. Подарочков нам больше не носят. А чаще всего теперь ваши руководители приходят в сопровождении Кобы. Он первый заглядывает в камеру (виден только его мерзкий желтый глаз), а уж потом очередной член ЦК взгляд внутрь закидывает и говорит какой-нибудь ужас. Архинеприятное явление, должна тебе заметить. Коба всегда был склонен к театральной деятельности, но суфлер из него никудышный. К тому же ваши наивные (или трусливые?) партийцы повторяют все его гадости с грузинским акцентом.

Крупочка, я должна повиниться перед тобой — я ведь хотела одним нажатием курка избавить тебя (и Россию, конечно) от этого жуткого идола, а получилось вон как. Тебе только хлопот прибавилось! Представляю, какая мука ухаживать за «тяжело раненным» В. И. под присмотром стоглазого вашего ЦК и Маняшки. Держись, моя родная, старайся больше думать о своемздоровье, а о В. И. не беспокойся: мне обрисовали характер его ранения, — он выздоровеет и, к сожалению, останется все тем же… Только бы не стал еще жестче и не ополчился бы на всех членов СР и других представителей интеллигенции. Почему-то мне кажется, что больше всего его раздражают (уместно ли здесь это слово?) люди, которые могут понять его поступки. Понять, а не принять. Понять и осудить. Но если он займется планомерным уничтожением всех понимающих, то оставшиеся в одиночестве гегемоны и иже с ними, в демагогической болтовне нашего страдальца, всего израненного моей вражеской пулей… уж точно не разберутся.

Ну вот, Крупочка, на пороге… я стала брюзжать и вещать, значит, пора поставить точку в этом письме.

Знаю, что ты меня не забудешь.

Твой Фантик тебя ЦКЦК, как в былые годы

P.S. Представляешь, меня никто больше не называет Фантиком. Так страшностранно! Все время только: «Каплан, к двери; Каплан, к стенке» и всякое такое.

ФК

Мэри Спиридонова — Спиридонова Мария Александровна (1884–1941), член боевой организации партии СР, убила Лужиновского в Тамбовской губернии, сослана в Акатуй.

Инесса — Арманд Инесса (Елизавета Федоровна; 1874–1920) — друг В. И. и феминистка.

Мария Александровна Ульянова (Бланк; 1835–1916) — мать В. И.

Макс Горький — Горький (Пешков) Алексей Максимович (1868–1936), пролетарский писатель, любитель Италии, друг Марии Андреевой (см.) , отец Максима Пешкова (см.).

Мария Андреева (Юрковская; 1868–1953) — актриса МХАТа, ее гримерной пользовались нелегалы для конспиративных встреч, друг Горького (см.).

Саввушка Морозов — Морозов Савва Тимофеевич (1862–1905), очень обеспеченный человек, поклонник муз и спонсор большевистской партии.

Землячка — Самойлова (Залкинд) Розалия Самойловна (1876–1947), профессиональная революционерка.

Феликс — Дзержинский Феликс Эдмундович (1877–1926), с ним все ясно.

Лилечка Сухомлинская — фигура, вымышленная автором.

Энрико Карузо (1873–1921) — мастер бельканто, имел богатый репертуар.

Зиги Фрейд — Фрейд Зигмунд (1856–1939), очень известная личность, и чем дальше, тем более известная.

Маняшка — Ульянова Мария Ильинична (1878–1937), сестра В. И., злой гений Крупы.

Карлуша Маркс — Маркс Карл (1818–1883), профессиональный основоположник, в связи с чем ему и всей его многочисленной семье оказывал всестороннюю помощь Ф. Энгельс. В. И. уважал и умище, и бородищу Карлуши.

Гоша-Альфонс Жакоб — Жакоб Жорж Альфонс (1799–1870), мебельный мастер в третьем поколении; работал только с революционным красным деревом.

Коба, Коба-Фикус — Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879–1953), ну что тут скажешь.

Павленков Флорентий Федорович (1839–1900) — книгоиздатель. В серии «Жизнь замечательных людей» издал биографию Ф. Энгельса, поэтому большевики пользовались книгой «Биография Спинозы» для составления шифрованных писем.

Катя — один из псевдонимов Крупы.

Плеханов Георгий Валентинович (1856–1918) — переводчик «Капитала» Карла Маркса, сначала — мэтр, а позже — политическая мишень для В. И.

Верка Засулич — Засулич Вера Ивановна (1849–1919), покушалась на жизнь петербургского градоначальника Федора Федоровича Трепова (см.) , обожала Георгия Валентиновича (см.).

Прометей — сын титана Иапета и океаниды Климены (по другим вариантам — богини правосудия Фемиды или океаниды Асии), кузен Зевса. «Прометей» означает «мыслящий прежде», «предвидящий» в отличие от его брата, носившего имя Эпиметей, что означает «мыслящий после», «крепкий задним умом». Для облегчения жизни роду человеческому подарил ему огонь, за что был сослан на Кавказ. «В образе П. несомненны черты древнего… божества, коренящегося в балканском субстрате». О!