Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 1

Но вот набежала тучка, и в зеркале воды исчезли все краски. Дохнуло прохладой. Валя схватилась за голову, волосы распушились. Юрка, Юрка, да неужели это правда? Нет, этого не может быть. Ей вспомнилось: «Буду ждать хоть целую жизнь…» По существу, не было ни объЯснений, ни обЯзательств. Да и было ли всё это любовью? Пожалуй, нет. Разве она не сделала всё, чтобы он остался? Но он даже и слушать не хотел. А целовался? Кто бы отказался, если девушка сама висла на шее.

Она наклонилась над водой и увидела своё отражение. Голова казалась большой и круглой, как шар. Что она представляет собой? Ровным счётом ничего. Дурнушка. Никому не нужная дурнушка. Ей стало жаль себя, и она расплакалась. Она сумеет отрезать от своего сердца Юрку, как остригла свои косы. Пусть ничего не останется старого.

— Валя! Да никак вы плачете? — услышала Валя за спиной знакомый голос. Смахнув слёзы и накинув платок, оглЯнулась, К ней подходил Фомин. Позади, что-то оживлённо обсуждая, шли ещё двое незнакомых военных и Нина.

— Заплачешь, когда глаза полны пыли. Сижу и промываю, — ответила она, стараясь говорить непринуждённо.

— Валюша! Да что с тобой! — бросилась к ней Нина, опустилась рядом и посмотрела в лицо. — Засорила? Сейчас этому горю поможем. — Она вытащила, из сумочки платочек. — А вот и соринка. Давай посмотрим второй, — Она улыбнулась, — Ну и всё.

— Спасибо! Куда это вы? — улыбаясь сквозь слёзы, спросила Валя.

— Совещание. Сейчас перерыв. Вышли немного пройтись.

Военные, продолжая разговор, уселись недалеко, Сергей сел между женщинами и военными.

— Я согласен. Решительная борьба с тюремными традициями и влиянием уголовной среды возможна только при новых формах работы, — говорил военный с тонкими усами и бледным лицом.

Второй трЯхнул энергично головой и поправил длинные волосы.

— Нет, Эдуард Петрович прав. Нужно сначала мобилизовать всю здоровую часть лагеря. Пусть они повседневно занимаются перевоспитанием уголовников. Рецидивисты растворятся в коллективе.

Фомин не выдержал и вмешался в разговор.

— Важно сохранить принцип добровольности и самостоятельность правления коллективов. Пускай они решают, кого следует принимать. А мы постараемся подсказать.

Вале надоело слушать о проблемах лагерных преобразований, да и Нина не принимала участия в разговоре. Она рассеянно водила по воде прутиком. Новикова обнЯла её и посмотрела на Фомина.

— Сергей Константинович, дамы скучают.

— Простите, просто увлёкся. Это наш животрепещущий вопрос. Скоро продолжится совещание, нужно обменяться мнениями.

— Вам же хочется туда. Идите, а мы посидим. А то вы ни нашим, ни вашим, — издевательски усмехнулась Валя, покосившись на мужчин.

Сергей не знал, как и быть. Ему хотелось принять участие в разговоре, но он боялся обидеть женщин.

— Зачем же так, Валюша. Люди занимаются нужным и полезным делом.

— А вчера? Это тоже полезное дело? — перебила она Нину. — Эх вы, мужчина, тряпка вы!

— Идите, Сергей. Валя просто не в духе.

Он подсел к военным.

— Ты его простила?

— Прощают и преступников, а он ничего не сделал. Просто не решился по своей мягкости огорчить даму,

— А я бы нет.

— У тебя что-нибудь случилось?

— Остригла волосы и злюсь.

— Только?

— Да, и всё прежнее тоже. Я не твой Сергей — и туда и сюда. Вот найду себе кавалера. Пусть знает.

— Валюша, что ты говоришь? Успокойся.

— Ты, Нина, не волнуйся. У меня всё в порядке. Мне просто уже исполнилось девЯтнадцать лет.

— Таёжники! Пора вставать, так и до зимы проспать можно!

Колосов вскочил и протёр глаза. Проснулись и ребята. В дверях барака стоял секретарь парткома Краснов.

— Михаил Степанович! Вы уже тут?

— А где же ещё? — засмеялся Краснов. — Комсомолия? Юрка! Значит, и ты здесь. Вот это хорошо! — Глаза его заискрились.

— Здесь, а где же ещё? — задорно ответил Юрка и радостно засмеялся.

— Что, и самому не верится?

— Верится, но всё это здорово.

Краснов пожал всем руки.

— Вот что, молодежь, идите в контору технического сектора. Сегодня уходят транспорты на прииски и на стан Среднекана — это в двадцати километрах от Усть-Среднекана на Утинку через Оротукан. Времени терять нельзя. Разберитесь с назначениями.

— Михаил Степанович, а где же радиостанция? Не хотелось бы терять время впустую, — забеспокоился Колосов.

— Как где? Хотя бы на той площадке, — блеснул лукаво глазами Краснов.

— Но там же ничего нет?

— Нет — будет. Плотничать не приходилось?

— Нет, но если покажут, осилим.

Краснов обнял Колосова за плечи.

— Дадим пару плотников, и дело пойдёт. Главное, не бояться.

— Факт! А как с радиостанцией? Мне сказали, что она отказала.

— Ничего, получена новая. Пока будете сплавлять лес и разбирать кунгасы на доски, мы подготовим помещение. Ну ладно, ещё встретимся. — Он поправил ружьё и пошёл к другому бараку.

К вечеру устье Среднекана опустело. Белоглазов ушёл на горный участок Среднекана — ключ Борискин. Космачёв — в старательскую артель. Женя осталась в техническом секторе, а Шулин был назначен управляющим прииска «Таёжник» в оротуканской группе приисков. Разошлись по таёжным участкам и остальные. Только небольшая бригада достраивала химлабораторию.

Вечером на Оротукан уходил последний транспорт. Вместе с ними и Шулин, Он зашёл в барак попрощаться с товарищами.

— Посошок на дорогу! — Николай и Юрка хотели выйти, но он сделал страшное лицо и грозно крикнул — Молодцы, обратно! — И, повернувшись к Митяю, тихо добавил: — Давай повеселей, дорога, сам знаешь…

Вошли и остальные провожающие.

— Покажите, молодцы, на что вы годитесь? — Шулин придвинул парням кружки.

— Не пью! — решительно заЯвил Николай. Юрка промолчал.

— А девок любишь?

Николай покраснел и не ответил.

— Тогда два раза дурак! Наверное, и не куришь? — ещё громче рявкнул он, пряча под лохматые брови добрые глаза.

Николай совсем смутился.

— И не курю.

Шулин добродушно потрепал его по спине.

— Три раза молодец! — Он засмеялся. — Всё это кураж и одно баловство. — Он выпил спирт, крякнув. — Ну, мне пора! — Шулин со всеми попрощался, а Митяя обнял и расцеловал.

ОглЯнулся у самой опушки леса, три раза пронзительно свистнул, а потом вскинул ружьё, выстрелил и сразу же затерялся за деревьями.,

Митяй долго стоял и смотрел ему вслед тёплым и преданным взглядом.

— Ну что же, хлопцы, и мы начнём собираться, — не оборачиваясь проговорил Митяй, укладывая в мешок хлеб, консервы и кружки.

— Куда? — удивился Николай.

— Вверх по Колыме. Леса нет, а на обвязку надо. Лошади все в транспортах, а время не терпит. Мы с вами навалим брёвна поближе к воде, свяжем в плоты и доставим.