Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 1

Белоглазов задумался.

— У меня нет времени и возможности возиться с ногами месяцы. Да и, собственно, зачем мне этот палец? Нет, Нина Ивановна, будем резать. Две недели я могу ещё валяться, пока занимаюсь чертежами и макетом.

— Напрасно. Следовало бы подождать. Да у меня и нет инструментов.

— Я не могу ждать. А кость перепилить можно ножовкой. Вон у Юрки есть.

Нина улыбнулась:

— Толя, я тебя не узнаю. Когда бы ты хотел сделать операцию?

— Сейчас!

— Здесь нельзя, нужно в амбулатории.

— Хорошо, я пойду. — И Белоглазов стал собираться.

— Нина Ивановна, посмотрите заодно и Валерку. У него цинга, — попросил Колосов.

Матвеева подошла к койке Самсонова. Увидев окурки, прикрикнула на него и велела встать. Он поднялся, заспанный и распухший.

— Молодой человек, стыдитесь. Столько солидности и такой неряшливый. А ну, поближе к свету. Не бойтесь, да и поживей, — командовала она. Валерка покорно поднялся и пошёл к столу, щурясь от Яркого света. — Да, вы окончательно больны. Наверное, много спите, не гуляете? Такой могучий. Цинга не считается с телосложением и здоровьем. Откройте рот, повернитесь к свету. Вот так, — она крутила его громадную голову, поднимаясь на носках. Провела пинцетом по дёснам, и сразу же показалась кровь. — Ежедневные прогулки утром и вечером. Пить стланиковый отвар. Есть ежедневно солёную черемшу, сухой лук, сырую оленину.

— Оленину можно, а от прогулок прошу освободить, не подходит, — возразил Самсонов.

— Как? Вы Ещё шутите? — Она повернулась к Краснову — Михаил Степанович, положение больного серьёзное. Прошу вмешаться.

— Он комсомолец, обяжем подчиняться дисциплине. — Краснов строго посмотрел па Валерку.

— А тебя, Анатолий, доставлю до амбулатории. Молодец, — Михаил Степанович направился к двери, — Транспорт везёт литературу, культинвентарь и реквизит. Давайте раскручивать самодеятельность и культурно-массовую работу. Есть указание политчасти создать единую комсомольскую организацию. Будет легче.

— Давно пора. А то одна неразбериха. Чего только тут нет. И геолком, и гидрологическая экспедиция, и химлаборатория, и технический сектор, и так далее. Все самостоятельные, — проворчал Юрий.

— Всё наладится. В Магадан не зря съездил, — блеснул весёлыми глазами Краснов. — Скоро будет создано горное управление. Хватит сидеть в берлоге, сосать лапу и ждать лета.

— Мы готовы! — посмотрела на него Матвеева и взяла Белоглазова под руку. — Ну, мальчики, жду вас к себе. Хочется как следует расспросить, да и самой многое рассказать.

— Транспорт! Транспорт! — перекликались голоса по посёлку.

Колосов схватил шубу и выбежал из барака. Лошади ещё не показались, только из леса доносилось покрикивание конюхов, визг и скрип саней, цоканье подков и над кустарником, где проходила дорога, поднимались белые струйки. От жилищ к дороге бежали торопливо люди.

Колосов увидел Женю. У дверей своей комнатки она завязывала пуховый платок и всё никак не могла заправить концы его под воротник. А когда показалась первая лошадь, бросилась ей навстречу. Не спуская блестевших радостью глаз с подводы, она промчалась мимо Колосова, не заметила и попавшегося ей навстречу Николая. Спросив что-то у конюха, побежала дальше и скрылась в лесочке.

— Ну вот и дождалась Женя эту таинственную персону. Интересно посмотреть, что за тип? — проговорил Николай, подходя к Юрке.

— Почему тип? Женя — серьёзная девушка, значит, и парень чего-нибудь стоит. Я за неё от души рад, — возразил Юрий.

Николай натянул до бровей шапку и отвернулся.

— Ну, милаха! Пош-ш-шёл! — крикнул передний возчик, взмахнув кнутом, и вскочил в сани. Лошадь побежала ленивой трусцой мимо толпы, к серому срубу склада.

Но вот Юрий заметил и белый платок Жени. Она сидела на санях, рядом с человеком в тулупе с поднятым воротником, завязанным сверху красным шарфом. Обнимая его за шею, она заботливо стряхивала снег с шапки, постоянно наклонялась, заглядывала в лицо, что-то говорила и улыбалась. Поравнявшись с парнями, подняла светящиеся счастьем глаза, смущённо кивнула и снова наклонилась к человеку.

— В очках, как наш Толька. Наверное, геолог, — прошептал Юрий.

— В очках не в очках, а ты посмотри на её лицо, сияет. А хлыщ сидит как истукан и хоть бы что, — заметил Колька.

Сани остановились у барака. Человек устало поднялся и вошёл в дверь, Женя схватила его чемодан и, сгибаясь под тяжестью, внесла.

— Прямо к себе. Ну зачем же так? Да и этот тип хорош. — Николай побрёл на радиостанцию.

Подъехал на розвальнях Краснов. Он сам был за кучера и, остановив лошадь, стал ждать, когда пройдут все подводы. Юрий подошёл и увидел Нину Ивановну.

— Ну как Толька, готов?

— Уже. Даже не пикнул, такой молодец, — ответил Краснов.

Нина посмотрела вслед Николаю.

— Что с ним?

Юрий доверительно поделился:

— Помните, на «Совете» ехала черноглазая, заметная девушка — Женя Зельцер? К ней приехал не то муж, не то жених, и Кольку это огорчило.

Нина Ивановна расхохоталась:

— Инженер Зельцер. Это крупный специалист-химик. Он будет начальником лаборатории. Осуждён по шахтинскому делу и ещё не отбыл срока наказания. Только не муж и не жених, а просто отец девушки. Я познакомилась с ним в экспедиторской, в Магадане.

— Вот это номер! А мы тут чего не передумали. Но почему же она скрывала?

— Ну это вы у неё спросите.

Прошли последние сани. Краснов взялся за вожжи.

— Садитесь, Нина Ивановна, — показал он головой на передок розвальней и повернулся к Колосову.

— По части бригады из уголовников всё договорено с лагерем. Как потребуется, десять «удальцов» тебе выделят. Так что учти. — Он помахал рукой. Сани жалобно визгнули и поползли по дороге.

— Юра! Обязательно приезжай, следует поговорить! — махнула рукавичкой Нина Ивановна и укуталась тулупом с головой…

Колосов сидел за столом и задумчиво лепил из хлеба какую-то фигурку. Самсонов спал, насвистывая носом. Толька закрылся с головой одеялом и беспокойно крутился, хотя и делал вид, что спит. Очевидно, болела оперированная нога.

Печь прогорела, и становилось прохладно. В оттаявшее окно проглядывала непроницаемая синева вечера, и мороз уже наносил на стекло первые линии рисунков, но Колосов этого не замечал. Приезд Матвеевой и её молчание потрясло его.

Он посмотрел на Белоглазова и позавидовал. Вот человек! Заболел палец — поехал и отхватил. Не получилось с Лиденькой — он и не огорчился. По его понятию, можно было любить что-то одно: или девушку или работу. И он считал, что «белых пятен» может не остаться, а девушку всегда найдёшь.

— К вам можно? — донёсся тихий голос Жени. Колосов вскочил.

— Ну что за разговоры? Пожалуйста, Женечка, входите!